— Но… когда это случится? — спросила Делия.

— В сентябре.

— В сентябре!

Элли гордо прошла через главный вход, Делия с открытом ртом стояла на крыльце. Бинки всегда была кругленькой и маленькой, с круглым животиком, но… Делия посмотрела на Ноя:

— Ты об этом знал?

Мальчик покачал головой.

— Ну, — улыбнулась она. — Так у тебя будет маленькая тетя! Ты только представь!

Протискиваясь в дверь, Делия услышала невеселый смех Элли.

Делия была в офисе доктора Нормана в первый раз, хотя его телефонный номер был написан рядом с аппаратом на кухне у Миллеров. В то же мгновение, как она ощутила запах натертых воском полов и спирта, появилось умиротворяющее чувство, что она попала к себе домой, что все остальные места были искусственными, временными, чужеродными ее природе. Делия остановилась в фойе недалеко от входа (вытертый восточный ковер, лампа в желтоватом абажуре на столе), пока Элли не взяла ее за руку и не повела в приемную. «Он у себя?» — спросила она у женщины за конторкой. Та была намного старше и фунтов на пятьдесят толще, но Делия все равно могла узнать в ней себя, глядя на то, как пальцы носились над хромированными клавишами древней пишущей машинки. «У нас тут срочный случай!» — сказала Элли.

Ах да, срочный. Делия почти забыла. Пока Элли объясняла обстоятельства («на острый металлический угол… я ничего не могла поделать… пыталась предупредить ее, но…»), Делия опустила руку с футболкой и обнаружила, что кровь больше не идет. Кровавые пятна на ткани высохли и поблекли, стали коричневатого цвета. Затем она взглянула на других пациентов. Две женщины и девочка сидели, с интересом глядя на нее, и Делия сердито прилепила футболку обратно к виску.

Доктор Норман как раз вешал трубку, когда их впустила секретарша. Это был коренастый мужчина с взлохмаченными белыми волосами над ушами.

— Что у нас тут?

Он поднялся из-за стола, подошел и натренированными пальцами отодвинул в сторону футболку. Его дыхание пахло трубочным табаком. Делии хотелось взять его руку и прижать к своей щеке.

— Хм, — сказал он, разглядывая ее. — Ну, ничего такого, отчего вы могли бы умереть.

— А шрам останется? — спросила Делия.

— Вряд ли. Трудно сказать, пока я не промою рану.

— Разумеется, я сделала все что могла, — тараторила Элли. — Снова и снова ее предупреждала. «Будь осторожнее, Ди, когда будешь садиться», — говорила я ей, и ладно бы я раз ей сказала, нет, я сказала это дюжину раз…

Доктор Норман прервал с некоторым нетерпением:

— Да, хорошо, Элли, я понимаю, — и Элли заткнулась. — Пройдите в следующую дверь, — обратился он к Делии, провожая ее в смежную комнату. Элли и Ной пошли следом, хотя вряд ли доктор их имел в виду.

В этой второй комнате стоял смотровой стол, обитый потрескавшейся черной кожей. Делия тупо забралась на краешек и поставила на колени сумку. Роясь в металлическом шкафчике, мистер Норман спрашивал Элли о погоде, Ноя — о его футбольной команде, затем сказал Делии, что слышал, что она была пло-о-охой учительницей.

— Плохой! — воскликнула Делия.

— Это значит хорошей. — Он посмотрел на нее сквозь резиновые перчатки, которые как раз натягивал. — На языке Ти Джея Ренфро «плохой» означает «хороший», а поэтому — «подлый». Он говорит, что вы «подло учите».

— О-о, — с облегчением вздохнула Делия.

Элли, изучавшая плакат с изображением последовательности действий при операции Хеймлиха, обернулась.

— Ты помогаешь студентам в Андервуде? — спросила она.

— Да.

— Джоэл, должно быть, на небесах от счастья, — фыркнула Элли. — Он все время меня упрашивал заняться этим.

Доктор Норман быстро взглянул на Элли, так, что та, наверное, и не заметила. Потом сказал Ною:

— Пропусти-ка меня, сынок, — и шагнул вперед, чтобы осмотреть лоб Делии. Как только врач приблизился, она перестала качать ногами.

От исходившего от него знакомого медицинского запаха Делии захотелось закричать: «Я не просто обычная пациентка! Я каждый угол в вашем офисе знаю! Я знаю, что вы вечером за ужином скажете, что эта Элли Миллер ведет себя по отношению к Джоэлу как собственница, особенно учитывая то, что они развелись. Я знаю, что вы скажете, что наконец-то познакомились с его компаньонкой, и в зависимости от того, насколько вы откровенны с семьей, можете высказать предположение о том, как именно я получила эту рану. Не думайте, что я одна из тех непосвященных, кто ничего не видит за белым халатом!»

Но, конечно, Делия этого не сказала, а доктор Норман промыл рану и ощупал ее теплыми упругими пальцами.

— У вас, — сказал он, — поверхностная царапина на лбу, но довольно глубокая рана на виске. Хотя швов накладывать не нужно, и я думаю, что шрама тоже не останется, если мы стянем концы, пока она будет заживать. — Он повернулся к шкафчику. — Мы просто наложим «бабочкину печать». Такую липкую повязку, которую…

Делия знала, что такое «бабочкина печать» — она не одну такую налепила на ранки своих детей. Когда доктор приклеивал ее, Делия закрыла глаза. Она чувствовала рядом дыхание Ноя — мальчик наклонился вперед, чтобы посмотреть.

— Круто! — сказал он.

— Теперь, если хотите, я могу выписать обезболивающее, — предложил доктор Норман, — но я думаю…

— Да она почти не болит, — сказала Делия, открыв глаза. — Мне ничего не нужно.

Он нацарапал записку для секретарши, прежде чем пациентка успела опомниться, похлопал Ноя по плечу и пошутил:

— Элли, всегда приятно видеть, как висит на тебе твоя одежда.

— Ой, перестаньте. — Элли отмахнулась и обратилась к Делии: — Все подшучивают над тем, что я сказала в интервью.

Делия только хмыкнула, потому что не хотела показывать, что она это читала.

— Но меня неправильно поняли! — сказала Элли. — По крайней мере я не это имела в виду. Я только хотела сказать, что одеваюсь экономно.

Элли еще долго распространялась об этом, рассказывая Ною, что юбку, к примеру, купила за тринадцать долларов девяносто пять центов в магазине для подростков. Все подошли к регистраторше, где Делия расплатилась. Она подумала, что Элли могла бы предложить оплатить счет. Но Делия в любом случае собиралась отказаться, поэтому промолчала.

На крыльце она свернула футболку и запихнула ее к себе в сумку. Затем спустилась по лестнице вслед за Ноем и Элли. Элли рассказывала о том, сколько тратит на одежду некая Дорис. Дорис? Ах да, ведущая на Дабл Ю-Кей-Эм-Ди.

— Сколько она тратит на всякие мелочи — страшно сказать, — говорила Элли. — Это не говоря уже о шарфах, которые она носит, чтобы прикрывать свою морщинистую шею.

Делия подумала, что все-таки стоило взять рецепт, но не для головы, а для лодыжки. Она совершенно забыла сказать о том, что растянула лодыжку. Потом неуклюже доковыляла до машины и плюхнулась на пассажирское сиденье.