– Ты выбыл! – процедила девушка, и закричавший Линь устремился в конвульсивно смыкающуюся пасть, на лету превращаясь в ослепительный огненный шар.

Лежа на краю, безвольно свесив руки, Лера смотрела, как обессиленное животное оседает, исчезая в языках пожиравшего тушу пламени. Где-то там сгинули и спасительные ключи.

Мигель.

Собрав последние остатки мужества, Лера отползла от шахты, и потянув за ремень брошенный «Бизон», поплелась к дому, снова прижимая к боку платок. Десантники успели уничтожить остававшихся тварей и, перекрикиваясь, сновали по территории.

– Лерка! – отделившись от группы моряков, собравшихся у одной из выпотрошенных туш, к девушке подбежал Тарас. – Ты откуда? Где Миша? Чего… Ранена!? Несерьезно? Иди сюда.

– Мне надо… – попыталась отмахнуться Лера.

– Молчи. Дай… Да дай ты сюда. – Он отобрал у цеплявшийся за автомат девушки «Бизон». – Эй! Медика сюда! Живее! Куртку снимай.

– Отстань! Потом… Мне нужно к Мигелю! – вырвалась Лера, из последних сил поднимаясь по крыльцу в дом.

В голове все путалось. Мысли и образы менялись, наплывали друг на друга, кружились, пели и танцевали, водя стремительный хоровод. Леру колотила дрожь, начиналась горячка. Все тело нестерпимо жгло.

Тюремный подвал был заполнен гомоном охотников, входящих и выходящих из камер. Одну из них все еще взламывали ломом и топорами трое дюжих бородачей. Как было понятно из обрывков фраз, при разрушении несколько дверей под давлением перекрытий ослабли, так что оставалось лишь слегка надавить на замки.

– Лера! Лера, я здесь! – звал, проталкиваясь через столпотворение, Мигель.

Озеро-рыбка-водоворот…

– Пой, родная, пой! – изящной лодкой с помощью длинной палки, стоя, правил Птах… Линь, превращающийся в огненный шар.

Лера сняла с головы венок и, осторожно опустив, толкнула по воде…

– Живой… – Пошатнувшись, словно пьяная, она взяла Мигеля за руку.

– Живой! Все закончилось… Ты ранена?! – Он отнял платок от залитой кровью куртки. – Лера. Тебе нужно врача…

– Стой… Я должна тебе сказать…

Ткнувшись лицом ему в грудь, Лера потеряла сознание.

* * *

Никалунда все-таки удалось взять без жертв. Неожиданное падение ветряка, превратившее часть дома в груду развалин, сыграло на руку, хоть кое-кому и досталось. Правда, отделались только ссадинами и синяками. Когда разрушение прекратилось и частично осела забивающаяся в легкие бетонная взвесь, проверив Биргера и Вендлу, которую муж прикрыл своим телом, откашливающийся Батон подошел к комнате страха и заглянул в проем чуть сдвинувшейся в стене двери – сказалась усталость конструкции. Внутри было темно и не доносилось ни звука.

– Балдер! – настороженно позвал Батон. Только бы этот придурок не успел нажать на курок.

Послышалось шевеление, и в проеме показалось незнакомое потрепанное лицо.

– Он тут, на полу, – ответил пленный моряк. – Зазевался, когда тряска началась. Вырубил. Пистолет у меня.

– Молоток! Сейчас мы вытащим тебя оттуда.

Пока вскрывали комнату, в здании появились десантники.

– Ну и заваруха! – пожимая руку Батону, оглядывал разрушения Тарас. – Извини, что задержались. Заминочка вышла. В деревне натолкнулись на группу каких-то архаровцев с мешками на голове.

– Знакомы, – кивнул Батон.

Корольку и его приспешникам не суждено было вернуться в свое подземное царство.

– Плюс зверинец у ворот утихомиривать пришлось.

– Спасибо! Лерку не видел? – Только сейчас Батон вспомнил, что не видел девушку с момента, как из холла побежал на второй этаж.

– Лерка! – спохватился Тарас. – Видел! От горящей шахты пришла, гнала черта какого-то в плаще с капюшоном. Но вернулась одна, белая как мел и раненая…

– Ранена? Куда? Серьезно? Я же ей говорил…

– Не разглядел, только кровь. За Мигелем в камеры пошла…

– Вяжите его, – убедившись, что бессознательного Никалунда выволокли из убежища, приказал Батон. А сам стремглав бросился в подвальный этаж.

В холле он столкнулся с Мигелем, несущим на руках обмякшую Леру.

– Как она? Что?! – оглядывая ее, потребовал охотник.

– Рана не серьезная, но потеряла много крови. Пуля пропорола кожу, чуть-чуть левее и…

– Хрен с ним, с чуть-чуть, – рявкнул охотник. – К медику, быстро!

Мигель понес жену на улицу.

– Эх, егоза, – смотря им вслед, выдохнул Батон, догадавшись, что упрямая напарница все-таки дожала Линь Има, который наверняка и предупредил Никалунда об их появлении. – Молодец.

Напряжение последних часов пудовыми гирями давило на плечи. Больше не слыша взрывов и выстрелов, Батон понял, как смертельно устал. В жопу все. Отвоевались. Кончилось. Хотя битва человечества за место под солнцем еще идет и будет продолжаться до тех пор, пока одна из сторон не возьмет верх. На его век хватит. А значит, держитесь, гады!

– Вы смогли, – в холл спустились Вендла и Биргер, приобнимавший жену за плечи. Следом плелся Моль, до пояса покрытый побелкой и вместе с очками, которые ученый протирал концом куртки, делавшей его похожим на Деда Мороза.

– Мы смогли, – посмотрев на Эрикссонов, ответил Батон.

– Спасибо.

– Вы можете вернуться домой.

– И что теперь будет? – спросила Вендла.

– Не нам решать.

Залетевший в холл порыв ветра обдал отвратительным органическим смрадом. Выйдя на крыльцо, охотник посмотрел на идущих от ветряков добровольцев, за которыми семенил Птах, и помахал им. С Лерой, от которой не отходил Мигель, хлопотали медики, разматывая и отрезая бинты. Одолевшие тварей десантники сжигали их туши. Пощелкивая, чадящей грудой дымили собранные в кучу клещи. Батон повернулся к полыхающей шахте № 8 с уничтоженным чудовищем на дне.

– Вот и уголек пригодился, – чувствуя, что адреналиновая горячка начинает потихоньку отпускать, сказал он и впервые ухмыльнулся.

* * *

Несмотря на указание брать живым, после рассмотрения дела и предоставленных фактов Верховная комиссия Торсхавна вынесла Балдеру Никалунду смертный приговор. Казнь должна была состояться в столице, куда его незамедлительно переправили. За ним разрешили последовать жене и сыновьям, но встречи были запрещены.

Новости последних дней сарафанным радио в мгновение ока разлетелись по островам. Правительство Фарер отрядило специальную группу, которая побывала на Сандуре и на месте изучила сложившуюся ситуацию. Сам преступник дожидался своего часа под круглосуточным наблюдением стражников, отобранных из личного окружения Семиброка.