Ошеломленный, Коул снова рухнул в кресло.

– Вы хотите сказать, миледи, что граф Килдермор признался в своем ужасном грехе?

Крепко сжав губы, леди Делакорт кивнула.

– Звучит шокирующе, не так ли, капитан Амхерст? Но не сомневаюсь, что вам, как солдату, приходилось видеть, что делает страх смерти с отягощенным виной сознанием. Килдермор решил признаться во всем Дэвиду и своей дочери в слабой надежде загладить вину.

– Но для чего, мадам? – спросил Коул, уже теряясь во всех загадках этой истории.

– Хотя у Килдермора хватило жестокости выдать свою единственную дочь замуж за человека почти своих лет, одиночество и отчаяние Дженет пробудили в нем перед смертью угрызения совести.

– Так и должно было быть, – с горькой усмешкой согласился Коул. – Но, честно говоря, мадам, я не вижу, что хорошего может принести кому-то такое признание, если только это не признание Богу.

Леди Делакорт вздохнула.

– Осмелюсь предположить, что это был первый и единственный раз, когда Килдермор задумался о судьбе дочери. Но моему сыну последствия этого признания принесли одни страдания.

Коул судорожно вздохнул и открыл было рот, но леди Делакорт протестующе вскинула руку, останавливая его.

– Не перебивайте меня, капитан. Как бы невероятно это ни звучало, но я очень люблю Дженет, и Дэвид ее любит. Он был еще очень молод и впечатлителен, когда получил письмо от отца, и это письмо невероятно огорчило его. Мы-то с мужем надеялись, что он никогда не узнает правду.

Коул почувствовал, что и сам злится на Килдермора.

– А на что Килдермор надеялся, проявляя подобную бессердечность?

– В письме он сообщал, что очень сожалеет о своем поступке и хочет, чтобы после его смерти Дэвид и Дженет заботились друг о друге. – Пожилая женщина замолчала, казалось, она погрузилась в свои мысли.

Коула не покидало смутное чувство тревоги. Он узнал все, но оставалась еще одна загадка. Вполне вероятно, что Делакорт убил Мерсера ради сохранения своей тайны. Но тогда Дженет права, у виконта нет никаких оснований причинить зло Стюарту и Роберту, своим племянникам.

– А еще я думаю, – продолжила леди Делакорт, – Килдермор хотел, чтобы Дэвид защищал свою сестру, если после его смерти Мерсер будет плохо с ней обращаться. Только мне непонятно, почему Килдермор посчитал Дэвида более мужественным, чем Дженет? Я не знаю другой женщины, которая могла бы так твердо постоять за себя... Впрочем, об этом лучше подумать вам, сэр, если вы решили на ней жениться.

Коул уставился глазами в пол, изучая рисунок на ковре.

– Вы совершенно правы, мадам. Но я ее люблю и надеюсь, что смогу справиться с ее... неукротимостью.

Ее светлость изящно выгнула брови.

– О, это смелое заявление, сэр. Вас ожидает нелегкая жизнь. Но смею предположить, скучной она уж точно не будет.

В эту минуту дверь распахнулась и в комнату вошел лорд Делакорт, элегантный и, судя по виду, вне себя от ярости. Под мышкой он держал шляпу, в руке сжимал черный кожаный хлыст. Очевидно, он собрался на верховую прогулку.

Небрежным кивком Делакорт поздоровался с матерью и повернулся к Коулу.

– Черт побери, Амхерст, что означает подобное нахальство? – с вызовом заявил он, размахивая хлыстом перед лицом Коула. – И если вы расстроили мою мать, сэр, то знайте: моему терпению пришел конец!

Коул с усмешкой посмотрел в лицо Делакорту, потом на его хлыст и спокойно поднялся с кресла.

– Перестаньте размахивать хлыстом, мальчишка, а то один из нас может остаться без глаза.

– Убирайтесь к черту, Амхерст! – взорвался Делакорт. – Я не ваш слуга или прихожанин. И уж точно не ваш солдат.

– Дэвид, прошу тебя! – оборвала сына леди Делакорт и попыталась самостоятельно подняться с коляски.

Коул тут же подскочил к ней, чтобы помочь, оставив Делакорта посреди комнаты в дурацком положении.

– О! – воскликнула ее светлость, опускаясь в кресло. – Благодарю вас, капитан Амхерст. А теперь вы оба, будьте добры, сядьте и успокойтесь. Я думаю, мы все сможем уладить. – Она повелительно указала обоим тростью на кресла.

Ее сын состроил недовольную мину, но после секундного колебания отложил хлыст и опустился в кресло, скрестив руки на груди. Леди Делакорт чуть заметно улыбнулась.

– Ты пришел слишком поздно, Дэвид, я уже все рассказала капитану Амхерсту. Он собирается жениться на твоей сестре, так что он наш будущий родственник.

Делакорт приподнялся, будто намереваясь возразить, но суровый взгляд матери приковал его к месту.

– Жениться? – Голос виконта звучал подозрительно тихо. – И вы хотите сказать, что Дженет приняла это безумное предложение?

Коул открыл рот, но леди Делакорт его опередила.

– Приняла? – удивилась она. – Да я не сомневаюсь, что это была ее идея. А теперь давайте поговорим о более важных вещах. – Ее светлость повернулась к Коулу. – Насколько я понимаю, сэр, вы не стали бы так поспешно уезжать из Лондона и возвращаться сюда, не будь на это веской причины.

– Я уехал из Лондона потому, что испугался за безопасность леди Мерсер и ее детей.

– Еще бы вам не испугаться, – съязвил Делакорт. – После вашего появления на Брук-стрит положение детей стало еще более рискованным. И неудивительно, если вспомнить, по чьему наущению вы отправились в дом Мерсеров.

– Дэвид, прошу тебя, следи за своими манерами, – обратилась к сыну леди Делакорт, но виконт вскочил и принялся расхаживать по комнате.

Стараясь сохранить спокойствие, Коул с трудом сдерживал себя.

– Я не собираюсь ссориться с вами, Делакорт. Ставка слишком высока. Но скажите, вы действительно верите, что за всеми попытками причинить зло наследникам Мерсера стоит мой дядя Джеймс? У вас есть доказательства? Если это так, я почти с удовольствием выслушал бы вас.

Наблюдая за сыном, продолжавшим расхаживать по комнате, леди Делакорт подалась в кресле вперед.

– Не знаю, – признался наконец виконт и резко остановился. – Дженет точно считает, что за всем стоит Джеймс. А я, честно говоря, не могу представить, что он способен на такое.

– Я тоже, – согласился Коул. – Да он и глуп для этого.

Делакорт усмехнулся:

– Тогда наиболее вероятно, что во всем виноват Эдмунд. Несколько недель я следил за ним днем и ночью, но тщетно. У него низменные наклонности, он водится с дурной компанией, это правда. Но при всем при этом у него не хватит храбрости самому совершить преступление, и нет денег, чтобы нанять убийцу.

Коул испытал некоторое облегчение, осознав, что Дэвид рассуждает, в сущности, так же, как и он. Но они оба упускали что-то очень важное.

– Кому это выгодно? – прошептал Коул, вспоминая свой разговор с полковником Лодервудом.