Тесс хотелось сказать в ответ что-нибудь гневное. Но, к сожалению, здесь с Китти было не о чем спорить.

– Ты права, я должна извиниться, – согласилась она, – и, пожалуй, начну с тебя. Прости меня, что позвонила среди ночи. Это было эгоистично и глупо. Но мне было так одиноко и хотелось поговорить.

– О, я не спала, Тесс. Я тут решила немного перекусить.

Тесс улыбнулась, счастливая от того, что хоть в какой-то части мира все идет привычным образом. Свои предзакатные трапезы Китти никогда не проводила в одиночестве.

– Я надеюсь, на парне из доставки хотя бы остались трусы.

– Ну… нет, – голос Китти прозвучал необычно взволнованно.

– Там кто-то есть? Он прямо с тобой? Или ты в спальне, ждешь, пока он принесет тебе еду на твоем белом плетеном подносе?

– Нет, я внизу. А что, если я перенесла спальню вниз, в большую кладовую за кухней, а кабинет – наверх?

– Зачем ты это сделала? Тебе же придется целый день бегать вверх-вниз по лестнице.

– Китти! – раздался громкий голос.

Голос был знакомый. Когда Тесс его слышала, ей всегда казалось, что она должна упасть и двадцать раз отжаться.

Но сейчас он звучал мягко, с теплотой, которую Тесс никогда не слышала.

– Тебе бейгл с каперсами или просто с лососем?

– Просто с лососем.

– Это Тайнер! Ты спишь с Тайнером!

– В последние две недели мы провели вместе немало времени, – сказала Китти. – Сначала он начал заходить из-за того, что ты ему не звонила. Но потом все закрутилось.

– Но… Тайнер!

Эсски села на кровати, мгновенно насторожившись.

– Он очень мил, – сказала Китти.

– Тайнер! – повторила Тесс. Проститутка за стеной постучала ей, чтобы она вела себя потише.

– Поговорим об этом, когда ты вернешься домой, дорогая. – Затем пара приглушенных реплик. – Кстати, Тайнер интересуется, когда это произойдет?

– Я бы сказала, когда рак на горе свистнет, но думаю, уже присвистнул, узнав то же, что и я. Ты же спишь с Тайнером! Он же старый! Он больной и капризный! Он же Тайнер, в конце концов!

– Поговорим, когда вернешься домой, – повторила Китти. – Люблю тебя.

– Тайнер! – крикнула Тесс, хотя Китти уже положила трубку, и проститутка опять постучала в стену, а Эсски виляла хвостом, ожидая, что ее сейчас покормят.

Семь часов спустя Тесс открыла дверь «Y Algunas Mas» и обнаружила там Кристину с букетом бархатцев.

– От Рика? – спросила она и получила в ответ лишь злобный взгляд.

– Я делаю ofrenda[195]. Завтра Dia de los Muertos – День мертвых[196].

Повисло молчание, потом Крис подняла голову:

– Рик подарил мне желтые розы. Три дюжины.

– Это я должна была послать тебе цветы. Рик вчера вечером не делал ничего плохого.

Крис повернулась к Тесс спиной, чтобы поставить ярко-оранжевые цветы на нечто вроде алтаря, хотя это не было похоже на алтари, которые она видела во время своих редких появлений в церкви. Помимо цветов там стояли церковные свечи, круглый хлеб, на котором был изображен крест, бутылка «Дайет Райт»[197], блок из шести банок пива «Шлитц», зажигалка в стиле ар-деко, пачка сигарет «Мерит», конфеты в виде черепов и фотография красивой женщины, сделанная в пятидесятые, судя по прическе и одежде.

– Он сказал, что пытался тебя успокоить.

– Так и было. – Тесс умолкла. – К чему это могло привести, теперь никто не знает. Это исходило от меня, и я могу сказать, что могла натворить.

– Исходило от тебя, – сказала Крис, по-прежнему стоя к ней спиной, но оттенок голоса и движения лопаток указывали на то, что она пыталась сдержать гнев и не устроить истерику. – Кем ты себя возомнила, какой-то femme fatale, которой достаточно поманить пальчиком, чтобы все мужчины попадали у твоих ног? Без обид, но Рик говорит, что не имел к тебе ни малейшего интереса и не позволил бы одурачить себя только из-за того, что злился на меня.

– Нет, не позволил бы, – Тесс подозревала, что это была ложь, но силу лжи так часто недооценивают, когда нужно успокоить человека. – Послушай, я не из тех женщин, которые считают, что они по природе лучше мужчин. Сказать по правде, я сама не лучше их по природе. Вчера вечером мне было мерзко, и я хотела получить хоть что-то, что дало бы мне временное утешение. Напиться, покурить травки, переспать с чужим парнем. Ты можешь быть спокойна, ничего этого не случилось. Но я никогда не буду спокойна, потому что не знаю, что бы натворила, если бы ты не пришла.

Она все еще смотрела на спину Крис, на ее светлые волосы, заплетенные сегодня в две косы и открывающие молочно-белую шею и узкий пробор, розовый, как у маленькой девочки.

– А если бы натворила? Что, если бы я пришла в чувство только после того, как вернулась бы домой и залезла бы в кровать с «Дон Кихотом»? В смысле, с книгой. Я до сих пор об этом думаю. В глубине души мне этого хотелось. Не твоего парня, не Рика… – Кристина повернулась и сузила на нее зеленые глаза, почуяв оскорбление, и Тесс торопливо добавила: – Хотя он, конечно, очень мил. Я просто хотела очистить голову от мыслей на час-другой.

Губы Кристины дернулись.

– Это было недолго.

– Вы что?..

Она кивнула.

– А наутро он принес мне завтрак в постель. И можешь быть чертовски уверена, он куда-то уходил, чтобы раздобыть молоко двухпроцентной жирности и розы.

Тесс не могла не почувствовать легкий укол боли. Столько людей занимаются сексом, а наутро вместе завтракают – но Тесс не принадлежала к их числу. А этим утром она вообще не позавтракала, потому что ее желудок содрогался при одной мысли о еде.

– Ну, я надеюсь, Рик убедил тебя в своей невиновности?

– Да, он сдал тебя с потрохами, – радостно ответила Крис. – Пел, как канарейка, если выражаться его профессиональным языком. Тем не менее мне стало еще легче, когда ты пришла сюда и повторила примерно то же. Полагаю, он не подговорил тебя это сделать, потому что я не представляю более правдивых извинений, чем твои. Здесь ты молодец. Ты нисколечки не пыталась что-то приукрасить. Я даже чуть не подумала, что ты сможешь снова мне нравиться. Чуть не подумала.

Китти была права: Тесс была обязана извиниться, но Кристину ничто не обязывало ее прощать. И все же ей было больно от того, что эта открытая, добрая девушка больше ей не доверяла.