– Эй, киска, вали сюда! – орал Эрнесто, размахивая руками. – Не обижу. Да не ты, – он грубо отпихнул потрепанную шалаву, подрулившую на зов, – а твоя подружка. Блондинка. Иди сюда, радость моя!

– Остынь, черт тебя дери. – Я сказал это тихо, но с угрозой.

– Это почему?! – взвился мой напарник. – Я что, не имею права расслабиться?!

– Заткнись, иначе я тебя здесь и урою. – Я увидел, что на нас начали обращать внимание. – Тебе хочется познакомиться с французскими легавыми? Так вот, запомни – я этого не допущу.

Эрнесто посинел от злости. На миг мне показалось, что он сошел с ума. Его глаза вращались в орбитах, будто внутри черепа был моторчик, а правая рука медленно поползла к поясу, где, как я уже знал, находился футляр с метательными ножами – остро заточенными с двух сторон стальными пластинами длиной десять – двенадцать сантиметров; в метании ножей с Эрнесто мало кто мог сравниться.

– Не делай этого… – обронил я с ледяным спокойствием.

Эрнесто был таким же дерзким, как и я, а потому в моем сердце теплилось к нему чувство, отдаленно напоминающее христианское сострадание. Но сейчас, если он полезет в бутылку, мне не останется ничего иного, как размазать его по стенке: по кодексу Синдиката нарушителей приказов во время операций ждала короткая и жестокая расправа. И все же, все же… будь на его месте ктонибудь другой… а ведь с Эрнесто мы съели если не пуд, но килограммов пять соли точно, работая вместе.

Эрнесто не внял моему предупреждению. Не сводя с меня бешеных глаз, он быстро расстегнул "молнию" на куртке, а затем…

Затем его ладонь оказалась пришпиленной к животу обыкновенной зубочисткой, одной из тех, что стояли на каждом столе в пластмассовых стаканчиках. Я вспомнил уроки Учителя и метнул ее с такой скоростью и силой, что Эрнесто даже не понял, почему в правой руке вдруг появилась заноза, большая, острая и отнюдь не безболезненная.

– Три тысячи чертей! – возопил он, вмиг забыв о своих кровожадных намерениях. – Что за дьявольщина?!

Морщась от боли, он захватил зубами деревянный шип и выдернул его, при этом обрызгав кровью свою рубаху.

– Это… ты?! – вдруг сообразил он, остолбенело уставившись на рассыпанные по столу зубочистки – в спешке я был неосторожен.

– Успокоился? – ответил я вопросом на вопрос.

Я думал, что Эрнесто кондрашка хватит. Выпучив глаза, он долго смотрел на меня, будто на нечистого, а затем расхохотался.

– Ах, Мигель, ну до чего я тебя люблю! – Он смахнул слезу умиления. – Прости, я был не прав. Все виски… проклятое виски! Клянусь…

– Помолчи! – прошипел я и так выразительно взглянул на кающегося напарника, что он даже пригнулся к столу. – Не делай лишних движений. Просто сиди и глотай свое пойло.

– Что случилось? – спросил он испуганно.

– Потом…

Слава богу, до Эрнесто дошло. Он хмуро подмигнул мне и нацедил новую порцию дрянного бурбона. Но пить не стал, только делал вид. На удивление, мой напарник практически протрезвел. Я знал, что он ощущает дыхание близкой опасности не хуже, чем я.

В дальнем, темном углу, где был запасной выход, кучковалась подозрительная компашка. Наверное, я бы не обратил на нее внимания, не покажись один из ее состава знакомым. На его голове красовалась широкополая шляпа, скрывающая лицо. Он что-то втолковывал сидевшим за длинным столом подонкам, доверительно похлопывая одного из них, разбойного вида малого с модной серьгой в ухе, по плечу. Видимо получив согласие – все дружно закивали, а кто-то радостно заржал, – он что-то ткнул в руки здоровяку с дамским украшением в мочке и бочком, как краб, шмыгнул в приоткрытую дверь запасного выхода. Я, конечно, мог ошибиться, но этот странный тип уж очень смахивал на стукача Синдиката Кестлера, как я понял, приставленного к нам синклитом боссов в качестве тайного соглядатая. Что бы это могло значить? Марио болтается черт знает где и зачем, лиса Кестлер обретается в компании таких типов, с которыми может общаться разве что такой же подонок, как и они сами… Странно…

Я бросил быстрый взгляд на Черного Жерара. До этого он подремывал за стойкой бара, подперев подбородок словно выточенным из темно-коричневого камня кулаком. Но теперь хозяин забегаловки и гостиницы "Пон сюперьер" превратился в один большой обнаженный нерв. Его черные глаза блестели, словно у завидевшего добычу хорька, руки быстро и бесцельно переставляли с места на место стаканы и бутылки, а сам он сместился ближе к кассе, где, как я догадывался, хранилась его "пушка", пистолет с глушителем, – им Черный Жерар владел со снайперской сноровкой, в чем меня просветил Марио.

– Приготовься… – шепнул я напряженному Эрнесто.

Он не спросил к чему. Эрнесто был профи, а потому любую экстремальную ситуацию воспринимал совершенно обыденно, как само собой разумеющееся. Я знал, что сейчас он готов был убивать, убивать хладнокровно, кого угодно и сколько угодно. Он мандражировал до драки, но только не во время ее. И это мне в нем нравилось.

К нам подошли. Их было человек восемь. Впереди с наглой ухмылкой на изъязвленном сифилисом или еще какой-то заразой лице стоял громила, каких я видел только в приключенческих фильмах с участием Брюса Ли, Чака Норриса, Стивена Сигала и других мастеров боевых искусств. Тот, что с серьгой, находился чуть сзади. Сифилитик что-то сказал. Он говорил по-французски, и я почти ничего не понял. Ему ответил Эрнесто – мой напарник некоторое время жил в Париже, а потому язык знал. Громила набурмосился и, склонившись к Эрнесто, разразился целой тирадой. Похоже, он ругался и оскорблял меня и моего напарника. Эрнесто закаменел. Я знал это его состояние: еще миг, и в горле сифилитика будет торчать нож моего напарника. И постарался перехватить инициативу.

– Что он говорит? – требовательно спросил я у Эрнесто по-испански.

Он ответить не успел.

– А-а, второй птенчик базлает по-испански?

Именно так я перевел косноязычную речь громилы на русский.

– Немного… – ответил я сдержанно. – В чем дело, сеньоры?

Компашка дружно заржала. Я бы тоже последовал их примеру, – на сеньоров они были похожи в такой же мере, как я на японского микадо, да только момент не очень располагал к веселью. Но хуже всего было то, что эти ублюдки явно нарывались на скандал. Инспирированный скандал. И похоже, с последствиями: такие подонки полюбили в драках пускать кровь. Но с какой стати Кестлер (если человек в широкополой шляпе был нашим "коллегой") напустил на нас этих головорезов?

– Дружище, – Эрнесто намеренно не называл меня по имени, – не мечи перед ними икру. Эти уроды решили позабавиться. И даже отправить нас вперед ногами. Но мы ведь с тобой и не таких видали. Поэтому давай разделим их между собой по-братски. Ты кого из них хочешь грохнуть? Я, например, для начала вот эту сифилитическую вонючку. А то от его запаха виски скисает.

Наверное, ударь сейчас гром, и то он не произвел бы на них такое впечатление, как ленивая небрежная речь Эрнесто. Я внутренне сжался – теперь даже мне его не остановить. Мой напарник был не то что взбешен, он просто сходил с ума от ярости. Мало того, что совсем недавно я нанес серьезный удар по его самолюбию, так еще и эти подонки добавили соли с перцем на все еще зудящую рану нашего маленького скандальчика.