Пайк молчит, и я краем глаза замечаю, что он даже не двигается. Мне стыдно оттого, что меня радует факт, что он сегодня будет спать один. Мне хочется, чтобы он не был таким одиноким, чтобы рядом с ним была та, которая полюбит его и привнесет комфорт в его жизнь.

Но только не она. И никто другой, если честно.

Я влюбилась в него. И мне хочется, чтобы он был моим.

Но он так упрям, что даже притащил Эйприл сегодня, чтобы доказать, как сильно не хочет меня.

– Но я думала, что у тебя есть хоть какой-то вкус, – выпаливаю я, приклеивая кусочек травы под искусственным деревом.

– Что?

Я поднимаю глаза.

– Ты знал, что она разрушила брак Маркуса Уэзерса? – спрашиваю я. – Она приходит в бар каждый день, чтобы подцепить кого-нибудь. И ей все равно, кого, потому что она непривередлива. Ей плевать, женат ли мужчина или с кем-то встречается.

– Хорошо, что я свободен, – отвечает он. – А остальное меня не волнует.

Я опускаю глаза и закрываю клей, понимая, что проиграла этот спор.

– Ты можешь найти кого-то получше, – наконец бормочу я.

В какой-то степени мне нравится Эйприл. И плевать, чей брак она разрушила. Для танго нужны двое, так что Маркус Уэзерс виноват не меньше нее.

Но меня раздражает, что она так близко подобралась к Пайку. Ведь он занят.

– Какое тебе дело до этого? – возвращаясь к столу, возмущается он. – Я взрослый мужчина и начал заниматься сексом еще до твоего рождения. А еще привык получать его, когда хочу, и ты мне не указ, слышишь? – Его слова ранят, и на мгновение я вновь ощущаю себя маленькой девочкой. – И руководствоваться буду своими желаниями, а не мнением какого-то ребенка, который живет под моей крышей.

Слово «ребенок» врезается в меня с силой отбойного молотка, и сердце замирает в груди. Я стискиваю зубы и пытаюсь превратить злость в гнев.

– Тогда вперед. – Мне приходится задрать голову, чтобы посмотреть на него. – А я пойду в свою комнату.

Я встаю со стула, и его взгляд тут же падает на мой голый живот. Футболка заканчивается высоко над пупком, и меня несказанно радует, что его тело застывает, а Пайку приходится собрать все силы, чтобы оторвать взгляд.

Я обхожу стол и уже дохожу до дверей, когда вспоминаю про свечу. Повернувшись, медленно склоняюсь над столом и выгибаю спину. Шорты обтягивают попу, а их пояс скользит вниз, демонстрируя красную резинку тех же стрингов, что были на мне две недели назад, когда мы целовались во дворе.

– Я забыла про свечу, – говорю, скользя вверх по его телу горящим взглядом. – Но могу оставить ее, если хочешь. Знаю, что красный – твой любимый цвет.

Что ему больше нравится: красная свеча или красные стринги? Думаю, я угадаю ответ с одной попытки.

Пайк сглатывает, но его глаза то и дело возвращаются к красному шелку. На моем лице вспыхивает ухмылка, и его глаза тут же останавливаются на ней.

– Ты каждую секунду проверяешь мои нервы на прочность, – хрипло рычит он. – Ты испортила мне вечер, а я так и не успел выпустить пар, так что лучше поберегись.

Я закрываю глаза, загадываю желание и, задув свечу, выпрямляюсь.

– Не ребенок ли причина того, что тебе потребовалось выпустить пар? – насмехаюсь я. – Ты такой лжец.

Он расправляет плечи, а его дыхание становится еще тяжелее.

– Иди в свою комнату, Джордан.

– Да пожалуйста. – Я отступаю, но не удерживаюсь и дразню напоследок: – У меня в комнате есть вибратор, у которого яйца явно побольше твоих.

Пайк кидается ко мне, поднимает в воздух и перекидывает через плечо. Я фыркаю, когда воздух вылетает из легких, а плечо врезается в живот.

Какого черта?

Он поднимается по лестнице, и с каждым шагом мне все страшнее оттого, что я могу упасть.

– Пайк, остановись! – прошу я.

– Тогда перестань дразнить меня! – рычит он и шлепает меня по попе.

Я вскрикиваю, чувствуя, как боль расползается по левой ноге. Сукин сын. Я вытягиваю руку и пытаюсь прикрыть попу на случай, если Пайк решит еще раз шлепнуть меня.

Он пинает дверь, и через мгновение я слетаю с его плеча и приземляюсь на кровать.

Мои локти вдавливаются в матрас, голова устремляется к груди, а волосы закрывают лицо.

– Ложись спать! – кричит он.

Я сдуваю волосы с глаз и вижу, что он уже направляется к двери.

– Не хочешь меня уложить?

Пайк опускает голову и тяжело вздыхает, словно у него совсем не осталось сил.

– Что, черт возьми, на тебя сегодня нашло? – обернувшись, спрашивает он.

Он издевается?

Я вскакиваю с кровати и встаю перед ним.

– Ты привез ее сюда. Вот что.

– Это мой дом!

Я качаю головой.

– Она не удовлетворит тебя, – выпаливаю я. – Не ее ты так хочешь.

– Так ты ревнуешь?

– В этом доме есть все, что тебе нужно, – шагнув еще ближе и чуть понизив голос, говорю я. – Незачем искать в другом месте… – и опускаю голову, внезапно почувствовав смущение, – все, что тебе нужно.

Потому что ему нужна я.

Его грудь поднимается и опускается перед моими глазами. Меня окутывает запах, который принадлежит лишь ему. Солнце и древесина с небольшими нотками геля для душа, шампуня и порошка, которым он стирает свою одежду. Пайк пахнет жаркой летней ночью, и, хотя мне хотелось бы ощущать этот аромат вечность, он скоро исчезнет, поэтому я наслаждаюсь им, пока могу.

– Значит, ты специально устроила эту небольшую истерику, – говорит он. – Потому что сама хотела оказаться в моей постели?

Подняв голову, я прищуриваю глаза.

– Потому что ты привел сюда Эйприл, чтобы причинить мне боль. Но я разгадала твою игру, и тебе не победить, – парирую я.

Шагнув еще ближе, я оказываюсь в паре сантиметров от него, и моя футболка теперь соприкасается с его. Пайк опускает голову и смотрит мне в глаза, отчего сердце еще сильнее начинает колотиться в груди.

– Потому что, даже если бы она не смоталась и всю ночь скакала на тебе, как лихая наездница, ты бы все равно проснулся и подумал обо мне, пока не осознал, что с тобой в постели другая.

Его дыхание становится тяжелее, а решимость слабеет.

– И ты будешь задаваться вопросом, что я делаю в своей постели одна, – продолжаю я. – Может, проснулась и возбудилась или… – я приподнимаюсь на цыпочки и, касаясь губами его подбородка, шепчу, – трогаю себя, мечтая о том, чтобы твой член оказался во мне, а твои губы прижимались ко мне через трусики.

Он делает глубокий вдох, закрывает глаза, и я даже сквозь джинсы чувствую, как напрягается его член.