— Не поспоришь, — усмехнулся отец Иммар, чуть притормозив свою кобылку. — Спасибо за познавательную беседу, сударь Дим. Я почерпнул из нее очень много интересного.

— Спасибо и вам, святой отец, — склонил я голову.

Церковник ловко, даже не воспользовавшись поводьями, развернул лошадь и, дав ей шенкелей, умчался в сторону передвижного штаба князя Родэ.

Я же вернулся к наблюдению за своим отрядом, сейчас играющим роль авангарда. Надо заметить, что не все «мои» легионеры чувствовали себя хорошо в роли всадников. По крайней мере, так было еще месяц назад, из-за чего в наши тренировки пришлось ввести верховую езду. Зато сейчас они уже не производили впечатления собаки на заборе, и наш отряд обрел требуемую мобильность. Пока мы движемся по уже известным землям, конная разведка поможет держать легиону хороший темп, а вот когда подберемся к горам… Впрочем, до них еще двое суток ходу, так что пока можно об этом не думать. К тому же на сегодняшний день у нас имеется совершенно четко определенная задача.

От размышления меня отвлек стук копыт по подмороженной земле. Ну да, сезон дождей прошел, теперь настал черед инеистого сезона. Ближайшие четыре месяца будет холодно, сухо и ветрено.

— Мессир! — Тройка разведчиков, отправленная вперед в качестве дозора, вернулась почти вовремя. — Мы нашли подходящее место.

— Показывайте. — Практически моментально оказавшийся рядом, Гилд развернул карту, и командир дозорной тройки, скользнув по ней взглядом, решительно ткнул в лист коротко остриженным ногтем.

— Вот здесь. Излучина Виеры, там достаточно большое поле, к которому трудно подобраться незамеченным, и рядом лес, так что древесины на возведение временного лагеря будет предостаточно.

— Помню это место, — кивнул я. — И Виера здесь довольно мелкая, наладить переправу не составит труда. Что ж, замечательно. Доложите легату, а мы организуем небольшую проверку на месте. Отря-ад! Рысью марш!

Кавалькада из трех десятков всадников сорвалась с места, а дозорная тройка отправилась к штабу докладывать о найденном месте для первого лагеря Похода.

— Тебе не кажется, что ты был слишком откровенен с этим святошей? — как всегда внезапно ворвался в мои мысли голос соседа.

— Ничуть, — отозвался я. — Он не узнал ничего нового. Точнее, ничего такого, что и без моих откровений не было бы известно Церкви.

— Да, но одно дело догадываться о чем-то таком, анализируя поведение жителей Ленбурга, и совсем другое — заиметь в своем распоряжении чуть ли не протокол допроса одного пустынного егеря, — проворчал дух. — Всех жителей Ленбурга за мягкое место не прихватишь, а вот конкретную болтливую личность — запросто.

— Глупости это, сосед, — отмахнулся я. — Вот будь на месте отца Иммара какой-нибудь имперский дознаватель — можно было бы чего-то такого опасаться, да и то лишь в самом пессимистическом варианте развития событий. А так… поверь, изменения в дворянском сословии нравятся Церкви еще меньше, чем жителям Ленбурга.

— Не хочу спорить, — произнес дух. — Но если уж ты был так уверен, что этот святоша и без твоих пояснений в курсе дела, то нужно было перевести тему на что-то иное, а не лезть к нему со своими рассуждениями.

По-моему, кто-то у нас окончательно «запараноил», как он сам выражается. Плохо.

Пока легионеры обустраивали стоянку, а Дим носился по округе, рассылая дозоры из подчиненных ему людей, я не вмешивался в мысли своего носителя и не отвлекал его от работы. С одной стороны, было интересно посмотреть, как за каких-то четыре часа на пустом месте возникает укрепленный по всем правилам местной фортификации лагерь, а с другой… меня тревожили кое-какие мысли. Возможно, конечно, что я себя накручиваю, но ничего не могу с собой поделать, меня очень беспокоит количество старых знакомых, так внезапно оказавшихся в окружении носителя. Во-первых, Пир Граммон. Парень, конечно, юн, горяч и несколько взбалмошен, но далеко не идиот и прекрасно понимает, что после рассказа о подставе с медальоном Дим будет очень недоволен, мягко говоря. Тем не менее Пир никак не возражал против службы под началом моего носителя. Более того, он старательно выполняет все приказы Миола, к которому его прикомандировал Дим, на секундочку, обычного, пусть и очень опытного легионера, завершающего десятилетний контракт, но не дворянина и даже не десятника! Можно, конечно, предположить, что таким образом бараненок пытается вновь заслужить доверие Дима, но здесь есть одно «но». При всех своих стараниях и рвении в службе Граммон делает все, чтобы как можно реже привлекать к себе внимание моего носителя. И даже в случаях, когда Дим по моей просьбе требовал у Миола доклада об успехах новичка, тот не смог сказать большего, чем: «Желторотик… но не гонористый и старательный, этого не отнимешь». В общем, получается, шаг вперед — два назад, но по опыту общения Дима с Граммоном могу точно сказать: нерешительности в бараненке ни на грош. А значит, она не может быть причиной такой осторожности. И это непонятно.

Второй пункт нашей программы — Полуногий Гезин со своей новой ученицей. Нет, тот факт, что они остались в Майне, а не мозолят нам глаза здесь, радует, конечно. Но какого… жвальня забыл в маркграфстве этот гэбист и зачем он притащил с собой Ласку? Для обучения в поле? Чему? Интригам? Три раза «ха!». Да она даже мявкнуть не успеет, как ее сожрут собравшиеся в Майне зубры! Там один отец Тон стоит десятка интриганов ленбургского пошиба. Ну, пусть даже он будет на стороне Гезина и Ласки Ройн, точнее, они на его стороне, но помимо инквизитора в Майне собралась половина верхушки Имперского Поместного Собора, маркграф Зентр и как минимум еще штук шесть владетелей герцогского и княжеского уровня, со своими свитами и прихлебателями. Так на кой в команде ленбургского инквизитора нужно такое слабое звено, как Белла? Принеси-подай? Чушь! Даже Гезин, со всей его отмороженностью, не стал бы использовать подобным образом дочурку главы Торговой палаты Ленбурга!

Ну и третий персонаж этой непонятной сказки, отец Иммар. Добрый капеллан Четвертого Громового легиона… новоназначенный, ага. Учитывая, что предыдущего священника отец Тон сразу по приезде в Майн отправил к престолу понтифика, считать Иммара случайным человеком было бы просто глупо. Значит, что? Как минимум наблюдатель… за Димом, скорее всего. И вряд ли здесь я переоцениваю значение своего носителя. Просто не вижу иных причин для столь резкой замены капеллана Четвертого Громового, особенно учитывая, что прежний священник прослужил в легионе больше пятнадцати лет и знал каждого своего «прихожанина» по имени. Зачем было перед самым Походом менять опытного, нестарого еще священника на новичка, пусть и знающего о военной службе не понаслышке, но совершенно незнакомого с легионом и его составом? Нет, может быть, я, конечно, и ошибаюсь, и эта перестановка просто часть какой-то церковной интриги, никоим боком не касающейся моего носителя, но… не верю!

Из всей этой возни я сделал один вывод. Что-то затевается, и, готов поклясться, это что-то крутится вокруг моего носителя… и медальона. Гадский Граммон! Вот что ему стоило отдать эту хреновину той девчонке, не доезжая до Ленбурга?! И сам бы жив остался, и мы с Димом горя не знали.