Больше никаких знакомых фамилий в списке она не нашла, но идентифицировала всех членов тайной исследовательской группы, за исключением высокого, представительного, седовласого мужчины, известного Реджине как Папочка. И Дилан предположил, что Папочка — не просто еще один извращенец, не просто еще один участник исследований, которые проводились в серой комнате, но ключевая фигура, на которой все и держалось.

— Я думаю, что все эти люди: Коликников, Рензевеер, Толбек и Ахландер должны умереть. Скоро. Что-то методично убивает всех, кто был связан с экспериментами в серой комнате. Это «что-то», за неимением лучшего термина, мы называем «дух». Это «что-то» они освободили, но не смогли взять под контроль. Если я прав, этим четверым осталось не так уж много времени.

— Тогда мы должны предупредить их…

— Предупредить их? Нынешнее состояние Мелани на их совести.

— Однако пусть мне и хочется их наказания…

— Мне кажется, они уже знают о том, что «дух» идет по их следу. Этой ночью Эдди Коликников покинул город. И другие, думаю, тоже собираются уехать. Если еще не уехали.

Лаура заговорила после паузы:

— И то, что охотится за ними… после того, как доберется до них… следующей целью будет Мелани.

— Если верить посланию, которое передали через ваш радиоприемник.

— Мы можем ему верить, — мрачно заявила она. Мелани вновь что-то забормотала, и бормотание быстро перешло в стоны страха. Когда девочка сбросила с себя одеяло, Лаура поднялась, шагнула к кровати… но внезапно остановилась, озабоченно огляделась.

— Что-то не так? — спросил Дэн.

— Воздух, — ответила она.

Он это почувствовал еще до того, как Лаура ответила на его вопрос.

Воздух становился холоднее.

Самолет из Лос-Анджелеса приземлился в Лас-Вегасе перед самой полночью, и Эдди с Реджиной сразу поехали в «Хижину в пустыне», где заранее забронировали номер. К часу ночи они уже зарегистрировались и распаковали вещи.

До этого она дважды побывала в Лас-Вегасе с Эдди. Всякий раз они регистрировались под ее фамилией, поэтому она не могла узнать его фамилию ни на регистрационной стойке, ни от коридорных.

Знала она только одно: Лас-Вегас сильно заводил Эдди. Возможно, сказывались яркий свет и всеобщее возбуждение. Возможно, вид, запах и звук денег. Какой бы ни была причина, его сексуальный аппетит в Лас-Вегасе проявлялся куда сильнее, чем в Лос-Анджелесе. Каждый вечер, когда они шли обедать и на шоу, она надевала платье с низким вырезом, которое он сам ей выбрал, чтобы выставить напоказ ее прелести, но остальное время она проводила в номере, чтобы обслужить его, когда он возвращался из зала, где играл главным образом в блэкджек[20]. Появляясь в номере два или три раза в день, сверкая глазами, напряженный, но не нервный, он использовал ее для того, чтобы стравить избыточную энергию. Иногда останавливался на пороге, привалившись спиной к двери, расстегивал «молнию» ширинки, приказывал ей подойти к нему, встать на колени, а после того как кончал, уходил, не сказав ни слова. Иногда он хотел трахнуть ее в душе, на полу, в кровати, но в необычных позах, которые раньше его не интересовали. В Вегасе он получал гораздо большее удовлетворение от секса, трахал ее яростно и относился к ней с большей жестокостью, столь ей приятной, чем в Лос-Анджелесе.

Вот почему, когда они вошли в их номер, она рассчитывала, что он тут же набросится на нее, но этим вечером секс, похоже, совершенно его не интересовал. Он очень нервничал, когда пришел к ней домой несколько часов тому назад, немного расслабился после того, как их самолет вылетел из международного аэропорта Лос-Анджелеса, но расслабление длилось недолго. И теперь он просто… паниковал.

Она знала, что он убегает от кого-то, от кого-то или от чего-то, убивающего остальных. Но глубина и сила его страха поразили Реджину. Он всегда казался таким хладнокровным, отстраненным, высокомерным. Она и представить себе не могла, что он подвержен таким эмоциям, как радость и страх. Если Эдди боялся, следовательно, угроза ужасна. Но для нее это не имело ровно никакого значения. Она не боялась. Даже если бы кто-то узнал, что Эдди решил укрыться в Вегасе, и не поленился приехать сюда, чтобы добраться до Эдди, даже если бы ей грозила опасность из-за того, что она с ним рядом, она не боялась. Потому что освободилась от страха. Ее освободил Вилли.

Но Эдди от страха не освободили, поэтому он и боялся, боялся до такой степени, что не мог ни трахаться, ни спать. Он хотел спуститься в казино, немного поиграть, но — а вот это Реджина восприняла как самое необычное — хотел, чтобы она составила ему компанию. Чтобы не находиться одному среди незнакомцев, даже в таком людном месте, как казино.

То есть, пусть и не напрямую, просил ее о моральной и эмоциональной поддержке, чего никогда ранее ни ему, ни всем остальным от нее не требовалось, да и не могла она оказать им такую поддержку, не могла с той поры, как Вилли изменил ее. И действительно, эмоциональная связь с Эдди возникала у нее, лишь когда он использовал ее, кричал и бил. А проявляемая им слабость вызывала у нее исключительно отвращение.

Тем не менее в четверть второго ночи она вместе с ним спустилась в казино. Он хотел, чтобы она сопровождала его, а она всегда делала то, чего от нее хотели.

В казино хватало людей, но основной наплыв ожидался через полчаса, после окончания полуночного шоу. Но и теперь сотни людей сидели перед мигающими, вспыхивающими, поблескивающими игровыми автоматами, за столами для блэкджека, стояли у столов, где играли в кости, в смокингах и вечерних платьях, в брюках и джинсах, ковбои, фермеры, горожане, бабушки и молодые проститутки, японцы, прибывшие чартерным рейсом из Токио, и секретарши из Сан-Диего, богатые и не очень, проигрывающие и выигрывающие, проигрывающие преобладали. Дама весом в добрые триста фунтов в ярко-желтом кафтане и тюрбане такого же цвета играла в блэкджек, ставя по тысяче долларов, а рядом с ней нефтяник из Хьюстона ставил лишь по пятьдесят. Охранники в униформе поражали своими габаритами, однако говорили мягко и вели себя крайне вежливо. Крупье были в черных слаксах, белых рубашках и черных галстуках, а за столом, где играли в баккара, даже во фраках. Питбоссы[21]и их помощники ходили по залу в сшитых по фигуре черных костюмах, окидывая происходящее цепкими, проницательными, подозрительными взглядами. В таком месте ни одно телодвижение, даже самое невинное, не могло остаться без внимания.

Держась рядом с Эдди — а тот бродил по залу от столика к столику, не принимая участия ни в одной из игр, — Реджина реагировала на вегасскую суету в непривычной для себя манере. Пульс у нее участился, в кровь выплеснулся адреналин, кожу вдруг начало покалывать. Должно что-то случиться, поняла она. Не знала, что именно, но чувствовала, должно. Может, она выиграет кучу денег. Может, именно такие ощущения испытывали люди перед тем, как им улыбалась удача. Ранее она никогда не чувствовала, что ей улыбнется удача. Ранее удача никогда ей не улыбалась. Может, не улыбнется и в эту ночь, но она чувствовала: что-то должно произойти. Что-то значительное. И скоро.