Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Плыву, только вода по спине журчит.
Вот теперь быстро. Вот теперь можно плыть на глубину. Можно всё примечать.
Огонёк
И тут действительно передо мной открылся новый мир.
Жёлтые и зелёные скалы всплывали из фиолетовой толщи воды, двигались прямо на меня.
Бурые, зелёные, красновато-серые водоросли лесами вставали со дна. Солнечная пыль беззвучно сыпалась на них.
Как тихо! Всё словно замерло в молчании, только я один толок воду да пускал пузыри через трубку: буль-буль-буль!
Удивительное дело: дно было мёртвым. Нигде ни рачка, ни рыбёшки.
«Видно, ещё не добрался я до настоящего подводного мира. Надо плыть дальше».
Уже и ноги начали с непривычки уставать, а вокруг всё по-прежнему пустынно.
Мне вспомнились путеводные огоньки, которые в сказках приводили путешественников в необыкновенные страны. Вот бы мне такой огонёк!
И только так подумал — впереди действительно мелькнул красный огонёк. Трепетный, радостный. Откуда он здесь?
Я поплыл к нему, ещё сильнее работая ногами и руками. Огонёк шевельнулся и стал уходить.
Я — за ним. Он — от меня.
Может быть, это и есть мой путеводный огонёк? Только как же он горит под водой?
Мы двигались вверх по береговому склону, и казалось, что я вот-вот догоню его.
Но нет, он свернул в сторону и пропал в куче камней.
Ухватившись за них, я повис вниз головой и стал искать огонёк глазами.
Прошло полминуты, минута… Всё было тихо. Замер и я.
И вдруг что-то красное мелькнуло между камнями, а затем оттуда прямо на меня выплыла рыбка.
Она была такая яркая, что я даже прищурил глаза. Настоящий огонь! Только голова у рыбки чёрная-пречёрная… Ба, да ведь это морская собачка! Старая знакомая!
Я хорошо знал этих проворных рыбок, но такой красивой никогда ещё не видел.
Я протянул руку. Собачка отскочила назад и искрой погасла в камнях.
Ушла. Опять один.
Я посмотрел вокруг.
Вот так чудо!
Дно преобразилось. Стайками сновали серебристые кефальки. Из травы выплывали один за другим прозрачные рачки-креветки. Полосатый краб, близоруко пуча глаза, лез через камень.
Что значит минута тишины! Выходит, это я сам распугал всех подводных жителей.
Вытянув руки и едва шевеля ластами, я медленно двинулся вперёд.
Теперь я плыл без шума.
Вокруг волновалась беспокойная, кипучая жизнь.
Плавали, ползали, преследовали друг друга, гибли и побеждали хвостатые, ногастые, пучеглазые и слепые обитатели морского дна.
Это был настоящий подводный мир, тот самый, куда я так стремился попасть.
Но в этот мир я пришёл не сам. Меня привёл туда путеводный огонёк — маленькая кроваво-красная рыбка-собачка.
Кучка мусора
Я учился фотографировать под водой.
Аппарат был в чехле, но вода часто попадала внутрь и портила плёнку.
Однако я не унывал.
Особенно мне хотелось сделать цветную фотографию одной из самых ярких черноморских рыб — зеленушки-рулены.
Это долго не удавалось.
Зеленушки всё попадались мелкие, невзрачные. Если и показывалась крупная, то она тотчас же уходила на глубину, в полумрак.
Как-то я плыл мимо одинокого мохнатого валуна.
Камень весь оброс зелёными лопушками морского салата-ульвы. Около камня белела песчаная осыпка.
Вдруг я заметил на песке груду осколков. Это были остатки мидий.
Раковина мидии похожа на большое чёрное семечко. Поэтому груда осколков напоминала кучку мусора, которую оставил после себя любитель подсолнухов.
Некоторые обломки раковин были совсем свежие. В них ещё курилась дымком жёлтая кровь моллюска.
Кто намусорил на дне?
Притаившись за камнем, я стал наблюдать.
Некоторое время всё было спокойно.
Потом из-за мохнатого куста осторожно выглянула длинная рыбья морда.
Я не шевелился.
Осмелев, рыба вышла.
Это была великолепная рулена. Жёлто-зелёная, с малиновыми и голубыми полосами.
Она повернулась ко мне боком и, тыча мордой в чащу ульвы, стала что-то выискивать.
Найдя, она ухватила это что-то губами и, мотнув головой, отломила от камня.
Затем отплыла назад. И тут стало видно, что во рту у неё чернеет продолговатая раковина.
Рулена сжала челюсти — крак! — раковина разломилась.
Затем началось непонятное. Рыба выплюнула мидию. Медленно кружась, та пошла на дно.
«Лёгкое тело моллюска тонуло медленнее, а осколки раковины — быстрее.
Рулена подхватила мидию.
Ещё раз укусила — крак! — и снова выплюнула.
Это она повторяла до тех пор, пока на теле моллюска не осталось ни одного кусочка раковины.
Тогда рулена съела добычу.
Я присмотрелся. Зелёный горб камня был весь покрыт мидиями.
Так вот откуда на дне мусор!
Как всё просто.
Рулена стояла ко мне боком, хорошо освещённая солнцем.
Я поднял камеру и щёлкнул затвором.
Кто прячется лучше всех
Морские жители — известные хитрецы.
Мне всегда нравилось, как ловко они прячутся. Но кто же прячется лучше всех?
Вот однажды я и решил это узнать.
Поплыл. Дно подо мной было скалистое. Один за другим проходили камни — чёрные, ноздреватые. К ним кое-где прилепились водоросли.
Плыву, присматриваюсь.
Э, а это чьи глаза там сверкнули?
Ткнул ногой в камни, а оттуда как выскочит мордастый ёрш-скорпена!
Весь в бурых шишечках. Страшный, как чёрт! Как будто его самого из этих щербатых камней слепили.
Заскочил ёрш в кучу камней, прижался к ним и снова стал невидим.
Хорошо прячется!
Кручусь я у этой кучи — снова хочу ерша разглядеть.
На камнях веточки водорослей. Камни — чёрные, с зелёными пятнами, веточки — жёлтые.
Вижу — шевельнулась одна веточка. Прыг! — на новое место перескочила.
Это ещё что за диво?
Подплыл ближе. Никакого дива. Веточка-то не простая, а живая. Растёт не на камне, а на лбу у маленькой рыбки-собачки.
Рыбка — зелёная, пятнистая; веточка — жёлтая.
Легла рыбка на дно. Сама замерла и веточкой перестала шевелить. Поди её сыщи!
«Вот так штука! — думаю. — Эта ещё лучше ерша прячется!»
Вспомнил я её родственницу — кроваво-красную собачку, которая меня научила, как вести себя под водой, — и тихонько поплыл дальше.
Приплыл на отмель.
Песок здесь радостный: жёлтый, лучистый.
Знаю — рыб должно быть много, а никого не вижу.
«Тут, — говорю себе, — наверно, самые главные хитрецы живут!»
Вдруг смотрю — из песка рыбья спина торчит. Вдоль спины тёмная полоска.
«Эх, ты, — думаю, — шляпа! Закопаться не сумела. Вот я тебя за это поймаю!»
Подплыл и рыбку рукой поперёк спины — цоп!
«Ай-ай-ай!» Чуть не захлебнулся: рыбка шипастый плавник подняла и меня шипом
