Фавн не знал, сможет ли он добиться своего такими методами. Но было очевидно, что он должен отправиться в путешествие добровольно. И, судя по всему, как древний ритуал, так и его собственные тайные стремления зашли уже так далеко, что начали жить собственной жизнью и их не повернуть вспять. Так что нужно было держаться. Размеры взятки все росли, а когда уж дело дошло до претора, то сумма достигла неимоверных размеров. Импы поняли, что напали на золотую жилу.

Переговоры пошли по второму кругу.

Он знал, что это безумие. Его терзала мысль, что он нарушает слово, данное Ишисту. Но не мог же он бросить Гатмора в таком положении!

Он мог бы использовать свое превосходство над посетителями, но если в городе живет какой-нибудь волшебник и он обнаружит колдовство, то вмиг его изобличит, а чары вскоре рассеются, когда посетитель уйдет. Поэтому он старался не использовать своего преимущества, хотя ситуация была не в его пользу.

Даже Гатмор назвал его сумасшедшим.

Рэп велел ему заткнуться.

Один эльф обозвал его глупым троллем, другой грязным джотунном. Импы говорили, что он упрям, как фавн. Куиприан сидел на полу и плакал, пытаясь оправдаться тем, что у него такая реакция на запах крови. И что он не спал две ночи подряд. Но ведь никто из них не спал.

Когда подошел к концу второй раунд переговоров, все началось заново в третий раз.

Рэп взял их измором и победил.

…его приказам тысячи послушны,

Спешат без отдыха по суше и морям,

Но кто стоит и ждет – те тоже служат

Мильтон. В его слепоте

В этот послеполуденный час гавань Алакарны со множеством кораблей представляла захватывающее зрелище. Кэйд любила корабли – не только плавать на них, но и просто смотреть. Это в ней конечно же говорила джотуннская кровь.

В течение своего краткого пребывания в Алакарне Кэйд успела посмотреть лишь небольшую часть города. Но то, что ей удалось увидеть, произвело на нее самое благоприятное впечатление. Разъезжая по улицам в открытом экипаже вместе с Инос и Фрайниш, она почти жалела о том, что не может остаться здесь подольше, чтобы побольше увидеть. Широкие и чистые улицы; многочисленные парки в цветах. Коренное население составляли джинны, которые тем не менее, выходя на люди, всегда одевались по-имперски. Высоким, худощавым джиннам эти одежды шли даже больше, чем самим импам, низкорослым и коренастым. Давным-давно Кэйд заметила то же самое в отношении джотуннов Краснегара. Сама она, хоть и унаследовала цвет кожи и глаз от джотуннов, примешавшихся когда-то к ее весьма запутанному родословному древу, по своей комплекции являлась типичнейшей импкой. Но пусть Боги не думают, что она такая неблагодарная и не ценит Их многочисленных и величайших милостей. В конце концов, Кэйд смотрела на Алакарну сквозь волшебную золотую дымку, сквозь занавеси из шелка и кружев, бархата и поплина. Останься она здесь на более длительный срок – и, возможно, реальность развеяла бы ее иллюзии. Нет, нет, пришла пора уезжать. Пора подниматься на борт «Жемчужины зари» и плыть за море.

Пора отправляться в Хаб! Кэйдолан обратилась к Богам с еще одной благодарственной молитвой. Ее внутренний голос по-прежнему настаивал на том, что Иносолан поступила бы умнее, если бы осталась в Араккаране под защитой султанши. Но сделанного не воротишь, а случай посетить столицу Империи представляется не каждый день.

Иносолан с мрачным видом забилась в угол кареты и даже не выглянула в окошко полюбоваться великолепными видами гавани и доков. Жаль, что она до сих пор не научилась отдаваться радостям сегодняшнего дня, отгоняя мысли о грядущих горестях. Этому искусству может научить только один учитель – время.

Фрайниш была настолько переполнена восторгом, что чуть не вываливалась из кареты. Она являлась весьма юной представительницей многочисленных потомков шейха Элкараса. Фрайниш должна была сопровождать двух знатных дам в плавании в качестве служанки. Обаятельный и вежливый мастер Скараш тоже составит им компанию, но не до конца пути, а только до Гобля. Шейх был к ним очень добр, кто бы там ни являлся его хозяином или хозяйкой. Иносолан следовало бы выразить ему побольше благодарности во время прощания.

Карета катилась по мостовой вдоль бухты, и корабли виднелись как на ладони. Фрайниш болтала без умолку и засыпала Кэйдолан бесчисленными вопросами. Кэйд приходилось отчаянно напрягаться, чтобы придумать на все ответы. С каравеллами или, скажем, джонками все было еще более или менее просто, но попробуйте объясните разницу между галерами, талионами и галиасами! Но какие же великолепные корабли! Разве можно сравнить их с маленькими рыбачьими лодками, на которых Кэйд обычно ездила из Краснегара в Шалдокан?

Пока Кэйдолан вела неравный бой с потоком детских вопросов, карета остановилась возле одного из огромнейших кораблей. Наверное, это и был их корабль, поскольку здесь их ждал Скараш. Он опустил ступеньку кареты и галантно предложил дамам руку. Так, значит, им предстояло плыть на этом чуде! Это и была «Жемчужина зари», а шумная толпа на причале неоспоримо свидетельствовала о том, что час отплытия близок.

Пока Скараш вел Кэйд сквозь толпу – ведь ему было гораздо легче смотреть поверх людских голов, чем ей, – она не сводила глаз с Фрайниш, которая из-за своего маленького роста запросто могла потеряться в такой толчее. Ну, а Иносолан вполне могла сама о себе позаботиться.

В волнующемся море голов и плеч промелькнула голова Азака. Его лицо выражало злость и раздражение. Потом Азак скрылся из виду, а Скараш тем временем расчистил перед Кэйд немного пространства; она сделала шаг и оказалась на трапе. На середине трапа Кэйд остановилась и оглянулась, не обращая внимания на напирающую сзади толпу. Ей удалось снова увидеть красную физиономию Азака. Он был единственным возвышающимся над толпой. Конечно, если не считать джотуннов-матросов и троллей-носильщиков. Рядом с ними джотунны казались малявками. Неподалеку от Азака шла Иносолан, окруженная отрядом легионеров. Азак, по-видимому, чувствовал себя неловко. Он пребывал в гадком настроении с того самого дня, как его избили солдаты. И хотя Элкарас тотчас же вылечил все его синяки и переломы, Азак едва ли снизошел до благодарности. Султан был из тех людей, кто вечно ищет приключений на свою голову и усложняет жизнь как себе, так и окружающим. Такое поведение Кэйдолан никогда не одобряла.

Внезапно осознав, что грубая ругань напирающей толпы относится именно к ней, герцогиня продолжила подниматься по трапу, сохраняя, впрочем, присущее ей достоинство. И вот она на борту «Жемчужины зари». Галион ли, галиас ли, но это было самое большое судно из всех, какие ей приходилось видеть.

Каюта потрясла ее. Кэйд и не подозревала, что на борту корабля могут быть такие огромные и роскошные помещения. С самой настоящей кроватью, а не какой-то там койкой, и с настоящими окнами с видом на корму. Неловкие пожилые дамы вечно всем мешают, особенно когда идет оживленная погрузка. Поэтому Кэйд решила посидеть в каюте, а Иносолан уж как-нибудь найдет ее. Она отослала восхищенную Фрайниш исследовать корабль под присмотром Скараша и наблюдать отплытие с палубы. А распаковать вещи можно и потом.