Не могли же они знать, что после случившегося с ним на Перевале духовного перерождения Вадим Ляхов почти год проходил специальную подготовку кандидата в рыцари Братства, да и потом повидал столько всякого, что и слова для него теперь значили очень много, и часто – совсем не то, что для людей постмодерна.

Остальные сделали вид, что этот краткий урок, явно предназначенный не одному Воловичу, их не касается. Только Секонд подумал, что Фёст на своём посту чрезмерно ожесточился, не слишком много в нём осталось от того аналога, брата-близнеца, что было при первых встречах.

«То есть и я здесь смог бы стать таким же, если б иначе всё сложилось? Если бы мне вместо Академии, чина, флигель-адъютантства, Майи – то, что досталось ему…».

Секонд невольно передёрнул плечами. Ну, даст бог, всё у брата ещё наладится. И с Людмилой, и с общественным положением…

Барон Ферзен терпеливо дождался, пока стихийные прения прекратятся.

– Значит, для непосредственной работы в городе и ближних окрестностях нам потребуется пять-семь тысяч человек. Часть из них, пожалуй, нужно будет переодеть в аутентичную времени военную форму и вооружить так же. Остальные своим обойдутся. Решаемо?

– Так точно, – ответил Мятлев. – Я знаю, где находятся «базы хранения» с достаточным количеством обмундирования, оружия и техники, включая артиллерию и танки. Это у нас так называются места расквартирования бывших полков и дивизий, ныне сокращённых, – пояснил он для Чекменёва и Ферзена. – Их имущество должно быть использовано в случае объявления общей мобилизации. – И обслуги с охраной при них кот наплакал. Берусь организовать всё без бюрократии и прочих неприятностей.

– Очень хорошо, – кивнул Чекменёв. – Дальше…

– Дальше нам потребуется ввести в дело ещё одну или две вполне боеготовые, обстрелянные дивизии, на случай, если к мятежникам присоединятся регулярные воинские части или значительные массы вооружённого населения. Для них тоже – минимум по два-три консультанта на роту и советники командира и начштаба от батальона и выше. Чтобы вовремя подсказали, когда нужно использовать силу по максимуму, а когда – ограничиться переговорами или точечным воздействием.

– Найдём, – снова сказал Мятлев, а Фёст только кивнул, но чувствовалось, что на слова генерала он полагается меньше, чем на собственные возможности.

Президент подумал, что сейчас запускается машина, результаты работы которой так же непредсказуемы и непредставимы, как решение Николая Второго поддержать Сербию в августе четырнадцатого или осенившая Горбачёва идея затеять «перестройку», не представляя реально даже ближайшей, не говоря о последующих, задачи. И точно так же, как в указанных случаях, нет никакой приличной альтернативы. «Дебют» его, как главы государства, всё равно проигран вчистую, а вот попытка «пересдать карты» сулит хотя бы некоторый шанс на успех, и в любом случае новый проигрыш не будет похож на предыдущий, зато выигрыш легко перекроет все издержки, моральные в том числе… Самое же главное – от него лично сейчас абсолютно ничего не зависит. Он, Верховный главнокомандующий, даже не знает, где найти несколько сот надёжных офицеров на должности военсоветников. Свадебный генерал, не более, или – Киса Воробьянинов на заседании «Союза меча и орала»: «Вы должны молчать, – сказал Остап. – Иногда, для важности, надувайте щёки».

– Последний вопрос – как быть, если в ответ на наши, вполне законные с любой точки зрения, действия, последует внешняя интервенция? С любого азимута? – этот вопрос фон Ферзен задал уже прямо Президенту. – Можете вы обеспечить лояльность и готовность выполнять приказы своего Верховного главнокомандующего войск Стратегической обороны?

Оказывается, этот полковник и о Ракетно-космической обороне осведомлён? Впрочем, чему же удивляться?

– Если вы доставите меня в расположение одной из таких частей, с достаточной группой поддержки – смогу. – Президент постарался ответить твёрдо. – Только неужели вы и такой вариант предусматриваете? Не слишком ли?

Вместо Ферзена снова ответил Фёст:

– Вам не кажется, что в любом ином варианте Россию ждёт судьба Ирака, а вас – Хусейна? Вообразите, что уже утром объявится какой-нибудь «Демократический комитет общественного согласия» или любая другая хрень? Провозгласит себя законной властью и немедленно обратится к НАТО, США и «всему мировому сообществу» с просьбой о немедленной помощи вооружённой силой? В обмен на то-то и то-то. Думаете, откажут? Друзья господина Воловича, – он ленинским жестом указал на Михаила – пообещают концессии сроком на 99 лет, совместное управление нефтегазовым комплексом, да вообще что угодно. В этом случае нам и придётся отчётливо и на весь мир заявить, что любая попытка вмешательства в наши внутренние дела получит именно такой ответ. «Неприемлемый ущерб» – это ведь не мы придумали. А возможность для вас выступить на всех мировых телерадиоканалах мы обеспечим, помимо любой Генеральной Ассамблеи. Впечатление будет очень яркое, и нужное нам время мы в любом случае выиграем…

Остальные разговоры носили уже чисто технический характер, и по завершении «Совета в Филях», как выразился всё тот же Фёст, Чекменёв сказал, что отправляется на доклад к Императору, а все остальные немедленно должны приступать к работе в рамках намеченных планов.

– Только прошу иметь в виду, – добавил Фёст, – как только я перейду на ту сторону, время и там и здесь снова синхронизируется. И каждый час снова станет полноценным и невозвратным часом. Как ты считаешь, сколько времени потребуется на переброску из Москвы в Москву через Екатеринбург намеченных двух дивизий? – повернулся он к Секонду.

– Если приказ отдать немедленно – до начала ввода войск в тоннель – часов шесть. Если побатальонно, по готовности – чуть быстрее можно управиться. А вот потом… Свои самолёты на ту сторону не протащить, – развёл он руками. – Придётся что-то решать с транспортом. Это полностью на вас. Если не справитесь – нам что? Захватывать поезда или машины, автобусы… Тогда суток через трое передовые отряды, может, и доберутся, да и то могут сложности возникнуть…

Фёст и стоящий рядом Мятлев поняли смысл его эвфемизма. Секонд подразумевал, что по нынешнему времени попытка неизвестной принадлежности вооружённых формирований захватить транспорт для проезда в Москву может обернуться чем-то вроде Будённовска девяносто пятого года.

– Хорошо, – ответил Мятлев, – сделаю всё возможное и невозможное, но с утра с транспортом решим. Пошлю в Екатеринбург спецгруппу на самолёте МЧС и несколько человек с неограниченными полномочиями от лица Президента. Отменим все гражданские авиарейсы хотя бы на сутки. Думаю, с МПС тоже разберёмся.

– В общем, из этого и исходим, – подвёл итог Фёст. – Я имею ещё кое-какие соображения, к утру увидим, верные или не очень.

…Фёст уточнил текущее время за дверьми квартиры, выходящими в «первую реальность». Пока всё сходилось, почти сутки они «отыграли» – специальный хронометр в нише на стенке прихожей показывал, что там по-прежнему девятнадцать часов с минутами вчерашнего дня. Значит, никто из врагов, имеющих доступ к межвременным переходам, ими не воспользовался, туда и обратно переходов не совершал. В какой-то мере это было странно – самые чуткие, вроде одного из организаторов этой заварушки, вычисленного Гертой Вячеслава Борисовича, могли бы уже начать «эвакуацию». Ещё два года назад, в ходе «Мрака и тумана», Александр Иванович Шульгин по своим каналам выяснил, что не меньше сотни человек в Москве знали о существовании «прекрасного нового мира». Была даже организована торговля среди людей «своего круга», «визами» и «путёвками» на ПМЖ в Российскую Империю. Нашлось немало людей, не желавших жить здесь, но и не хотевших превратиться в «лондонских сидельцев», вроде Березовского, людей второго и третьего сорта, несмотря на свои миллионы и миллиарды.