– Только что, – вздохнул он, – мы провели почти час, занимаясь тем, чем обычно занимаются люди, которые называют друг друга по именам. Так какая уж тут церемонность?

– Я... – Силы изменили Кортни, и она в смятении опустила голову. – Просто я не думаю... – У нее сорвался голос, и она сделала еще одну попытку: – То, что произошло, было ошибкой. Вы сами понимаете – это была ошибка.

– Ошибка или нет, но это произошло.

– Но... это ничего не меняет. Это не может ничего изменить.

– Да. – Глубоко вздохнув, Адриан приподнял пальцем подбородок Кортни. – Это ничего не меняет. Но быть может, благодаря этому будет легче вынести все то, что случится с нами в ближайшие дни.

Покраснев, Кортни молча смотрела ему в глаза. Адриану стало не по себе, и он нарушил тишину:

– А теперь заканчивайте одеваться, а я уберу ваши вещи. – Он мягко улыбнулся и погладил ее по щеке. – И убедитесь, что эта штука там, где ей надлежит быть.

«Штукой» была тонкая кружевная полоска, которую он вытащил из груды белья на полу.

– Что это? – смущенно спросила Кортни.

– Мне кажется, ее называют подкладкой, моя очаровательная невинность. Ее место... там, – он взглядом указал на выпуклость груди, – чтобы удерживать кое-что на месте.

Кортни отчаянно покраснела и резко отвернулась к зеркалу. Конечно, подкладка все меняла. С ней Кортни не чувствовала себя раздетой и больше не боялась, что ее грудь выпадет из лифа муслинового платья, если она наклонится вперед. Наконец завершив туалет, она снова расчесала волосы щеткой и решила повторить то, что ей раньше удалось сделать с помощью шпилек и лент, но ее руки растерянно замерли. Она придвинулась к зеркалу и кончиками пальцев осторожно обвела контур губ.

– Заметно, что их целовали. – Адриан остановился позади нее. – К сожалению, последние два дня у меня не было возможности побриться.

Взгляд Кортни задержался на покрасневшей, раздраженной коже щек и шеи, и после недолгого раздумья она порылась в сундуке и отыскала маленькую шкатулку из слоновой кости. Тонкий слой белой пудры приглушил красноту, и она, захлопнув крышку, снова повернулась к Баллантайну.

– Лучше, – признал он, а затем нахмурился: – Но чего-то не хватает.

– Мой медальон! – воскликнула она и вскинула руку к голой шее.

Еще секунда – и Кортни нашла и его, и кусок зеленой ленты, чтобы заменить порвавшийся кожаный ремешок. Она начала завязывать ленту вокруг шеи, но пальцы Адриана взяли на себя эту задачу, и он в зеркале встретился с ней взглядом.

Когда узел был завязан, Адриан, не справившись с собой, положил руки на оголенные гладкие плечи Кортни и поцеловал ее в затылок. Он почувствовал, как она затрепетала, и увидел, что ее щеки покраснели еще сильнее, а глаза зажмурились от удовольствия.

– Лучше отпереть дверь, пока не вернулся ваш друг, – посоветовал Баллантайн. – Он, по-видимому, из тех, кому больше по душе просто выломать дверь, чем утруждать себя стуком.

Кортни последовала его совету, и как раз вовремя. Едва она успела отойти от двери, как снаружи в коридоре раздались громкие шаги, а вслед за ними поток ругани и тяжелый удар в дверь, который следовало расценивать как стук и от которого дверь распахнулась.

– Ну как, дорогая? – Гарри Питт отрыгнул приветствие и выковырял из зубов остатки еды. – Он без возражений выполнил свою работу?

– Все хорошо, – холодно ответила Кортни. – Капитан уже обедает?

– Да, он ждет вас. Я сказал, что ему приготовлен приятный сюрприз. Просто замечательный. – Взгляд прищурившихся бесцветных глаз пробежал по муслиновому платью, и Кортни молча поблагодарила Баллантайна за то, что он заставил ее надеть платье.

– Теперь можете отвести пленного к остальным.

– Хотите, чтобы завтра его снова привели?

От этой фразы Питта у Кортни к щекам прилила кровь, и она еще больше смутилась, взглянув на Адриана. Он тоже уловил двойной смысл этих слов, и в его серых глазах заплясали огоньки.

– Если будет нужно, я пошлю за ним, – с запинкой ответила Кортни и с достоинством, какое только могла изобразить, вышла из каюты и торопливо зашагала по темному коридору к офицерской кают-компании.

Кортни остановилась в слабо освещенном коридоре у порога кают-компании, чтобы немного успокоиться. Ноги у нее были ватными, в желудке урчало, щеки и шея горели как раскаленные угли, и она была уверена, что барабанный бой в груди будет слышен по всей каюте. К счастью, в кают-компании было не менее сумрачно, чем в коридоре; на обеденном столе стоял единственный канделябр с четырьмя свечами, и пламя бросало тусклый свет на белоснежную льняную скатерть и обеденные приборы из чистого золота.

Гаррет Шо, который стоял в дальнем конце комнаты и наливал вино в хрустальный бокал – один из четырех, окружавших высокий граненый графин, позаимствованный им на английском торговом судне, – казался озабоченным, чуть ли не рассерженным и выглядел еще элегантнее, чем накануне вечером. На нем был черный короткий сюртук, черные бриджи и парчовый жилет в красно-коричневую и белую полоски, льняной шейный платок был завязан высоко, почти под решительным подбородком, а косматые волосы блестели и тяжелыми волнами падали на воротник. У Гаррета был такой вид, словно он готовился провести вечер в опере, а не за обедом на нижней палубе пиратского корабля.

– Добрый вечер, Гаррет, – тихо поздоровалась Кортни. – Надеюсь, я заставила вас ждать не слишком долго.

– Еще десять минут, и я бы... – раздраженно отозвался он, и Кортни затаила дыхание.

Синие глаза отыскали ее в сумраке и на мгновение зажмурились, рассеяв все беспокойные мысли, отражавшиеся на его лице. А затем хрустальный бокал замер на полпути к губам, и Гаррет, казалось, превратился в изваяние. В глазах его Кортни прочитала то же изумление, что и у Адриана Баллантайна, и почувствовала мимолетное жгучее желание больше никогда не приближаться к тому сундуку.

– Вижу, не одна я опаздываю, – холодно заметила она, окинув взглядом пустую комнату. – Но Миранда любит эффектные появления. – Она взглянула Гаррету прямо в глаза и улыбнулась: – Вы не хотите предложить мне вина?

Шо с неохотой отвел взгляд только для того, чтобы налить немного вина в другой бокал, но когда снова повернулся, Кортни была уже не на пороге, а стояла возле стола. Колеблющийся свет от стоящих на столе свечей привлекал его взгляд к изящному изгибу ее шеи, оголенным плечам и нежной выпуклости груди.

Гаррет медленно пересек комнату, еще не в состоянии полностью осмыслить то, что видели его глаза. Не произнеся ни слова, он протянул руку и сжал холодные пальцы Кортни. Ледяные мурашки побежали у нее по спине, когда он поднес ее руку к губам и запечатлел на коже жаркий поцелуй.

– Ей-богу, Корт Фарроу, вы унаследовали талант вашего отца. Он тоже любил сюрпризы. И будь я проклят, если когда-нибудь видел такую редкую, неповторимую красоту, как ваша.