Смерч все ближе… ближе… В его неистовом кружении я уже мог различить отдельные водяные струи, комки земли, попавшего в страшную ловушку суслика, листья и ветки, чьи-то оторванные конечности вроде хвоста корбаса и еще много всякой всячины, случайно захваченной смерчем.

Узла не видно, скорее всего, он внутри, и до него будет ох как непросто добраться.

Несомненно, на этот раз передо мной сам архимаг Датныока – сразу чувствуется работа Мастера, а мэтр Кида Сороно Атави, Синий Волшебник, Повелитель Воды и Земли, – бесспорно сильнейший маг Ксантины.

Мне совершенно ясно, что снаружи со Смерчем не совладать. Придется действовать изнутри. Самое главное – правильно войти в смерч. Если мне удастся, то я обрету контроль над ним, а если нет, то мое тело в скором времени будет напоминать тело волшебника Ветра, порезанного на куски Темьяновой сетью.

Преодолевая сопротивление поднятого Смерчем обычного, не волшебного ветра, я сделал шаг, еще. И тут мне наперерез бросился волшебник Огонь. Красноватые языки пламени со всех сторон окутали меня, пытаясь задушить в обжигающих объятиях, но тут же испуганно отскочили, натолкнувшись на воду. Как я уже говорил, вода – мое второе «я», и огонь мне нестрашен. Это понял и маг Шинэхуу и тут же поменял обличье: огонь съежился, оборачиваясь холодным, пронизывающим Ветром. Ветер закрутился гибельной юлой, попытался сбить меня с ног, утащил из-под носа весь воздух. Я начал задыхаться, из глаз покатились слезы, вырванные режущими, колючими порывами. Но мне некогда было разбираться с Ветром – у меня на пути стоял Смерч. Я упрямо сделал шаг к нему, еще – и наконец контакт!

Первое касание Смерча принесло жгучую боль, словно по моему телу прошлись крупнозернистым наждаком. Но я уже видел начало бешеной спирали, надо было только добраться до нее…

Шаг в сторону, кувырок – и я нырнул в смерч, растворяясь в нем капельками воды, проникая в каждую его частицу и заменяя его разум своим. Раздался дикий крик архимага Датныока, еще бы ему не кричать – испытываемые им страдания ужасны, но он сам напросился, мог же по-хорошему – как тот же Картарин, например. Но нет, он захотел крови. Нашей с Темьяном. Поэтому мне не жалко его – он сам решил свою участь.

Архимаг Датныока мертв. Я обрел контроль над смерчем.

Теперь осталось подмять под себя последнего рядового волшебника – Ветра. Затем можно остановить смерч и заняться последним противником – архимагом Шинэхуу.

Но Желтый архимаг, в отличие от Синего собрата, не захотел умирать.

Когда я распустил смерч и обрел человеческое тело, то с удивлением узрел следующую картину: возле растопыренных конечностей Паука на коленях с мольбами о пощаде стоял человек в некогда желтой, а теперь перепачканной кровью и грязью тоге волшебника. Темьян-Паук растерянно шевелил жвалами и явно не знал, что предпринять.

Я не торопился подходить к урмаку, испытывая мстительное удовольствие: пускай сам испытает, каково это – выносить приговор!

Было совершенно ясно, что архимаг безумно хочет жить. Любой ценой. В таких случаях допустимо выполнить мольбу сдавшегося. С другой стороны, Пятерка Шинэхуу предала Богов, присягнув Темным Небесам, а у предателей участь одна – смерть… Но… В общем, пусть Темьян сам решает.

Паук все-таки заметил меня и воскликнул:

– Эрхал! Что мне делать?

– Это твой выбор, Темьян Ты можешь казнить или отпустить.

– Я… я… пусть уходит!

– Ты прощен, волшебник, – подтвердил я. – Ты сможешь уйти живым, но сначала ответишь на ряд моих вопросов.

Архимаг перевел радостный взгляд на меня и побледнел. В его глазах узнавание и ужас. Он залепетал, с мольбой прижимая руки к груди:

– Ученик Бога! Милостивый и Милосердный! Я не узнал вас, клянусь! Иначе ни за что не поднял бы на вас руку! И я не предавал Богов! Меня заставили!.. Оклеветали!.. Вынудили!..

– Да я верю, что вынудили. Вставай с колен, давай поговорим.

– Как скажете, Всемогущий! Все, что угодно, Великий! Моя жизнь и мои мысли принадлежат вам! – Захлебываясь словами, мэтр зачастил положенные фразы, а я укоризненно покачал головой: не поздновато ли он вспомнил обычаи?

Темьян тем временем успокоился и принял свою излюбленную личину – Снежного Барса. Он сел поодаль и начал вылизывать свой густой, красивый мех.

Я присел на землю и сделал архимагу приглашающий знак. Он в страхе уставился на меня. Как же так, такое нарушение традиций! Сидеть в присутствии Бога запрещено!!! Это одно из самых тяжких святотатств, указанных в Своде Законов!

Я нахмурился и повторил жест. Он подчинился, но теперь ужас наполнял его целиком, от пяток до макушки. Тем лучше! Значит, опасаясь наказания, мэтр будет более откровенен: ему обещана только жизнь, про телесные повреждения не было сказано ни слова.

– Кто такой Черный Чародей? – задал я набивший оскомину вопрос.

Архимаг задумался, подыскивая наиболее точный ответ:

– Можно сказать, что этот титул делят двое: амечи и дейв, Всемогущий. А вообще-то людская молва создала Черного Чародея, Хозяева же основали веру Темные Небеса.

– А Бовенар – это…

– Амечи, – уточнил архимаг.

– А как зовут дейва?

– Я не знаю, Всемогущий. Впрочем, я уверен, что и у амечи настоящее имя вовсе не Бовенар.

– Да, наверное, ты прав… А что ты знаешь о Творце?

Волшебник вздрогнул. Его начала бить крупная дрожь, а на верхней губе появилась испарина.

– Он… он… я не знаю, но…

– Да что ты мямлишь! Говори четко! – У меня вновь возникло ощущение, что я плыву против течения. Да, несомненно, кто-то баловался с разумом архимага. Как и с разумом жреца трагги. Но мне необходимо разузнать все до конца. Напустив в голос металла, я спросил с нажимом: – Отвечай, кто такой Творец?

– Он накажет меня! – взвыл волшебник.

– Не накажет, – успокоил я мэтра. – Скоро у него появятся совсем другие заботы.

Архимаг понял мой намек совершенно правильно, но перепугался еще больше:

– Простите, Великий, но вам не справиться с ним. Он…

– Ну что – он?

– Он самый настоящий Изначальный, – с благоговением в голосе произнес волшебник.

Я сорвался на постыдный крик:

– Нет никаких «самых настоящих Изначальных», понятно?! Нет!!! Амечи и дейвы – Изначальные! Ясно тебе?!

Барс удивленно приблизился к нам. В его медовых, обращенных на меня глазах вопрос.

Мэтр напуган до смерти. Он сжался в комок, втянул голову в плечи, закрылся руками и забормотал, избегая моего взгляда:

– Все ясно, Всемогущий и Милосердный… Нет Изначальных, Великий… Как скажете, Всевластный…