Путники начали подъем. Идти было очень трудно, что в каком-то смысле оказалось даже к лучшему – усилия не давали замерзнуть на здешнем лютом морозе. Поначалу Прим казалось, что она барахтается в глубоком снегу, почти не продвигаясь вперед, но постепенно идти стало легче, и скоро она уже присоединилась к товарищам, сгрудившимся для тепла на голой каменистой земле. Все они смотрели в одну сторону: вниз по склону, туда, откуда пришли. Так что Прим, как только добралась до остальных и убедилась, что надежно стоит на крутом склоне, повернулась и глянула в ту же сторону.

Довольно скоро она отыскала глазами то, на что смотрели другие, – в сиянии луны над искрящимся снегом оно серебристой дугой вырисовывалось средь каменных глыб и провалов.

– Разрушенный мост! – воскликнула она. – Вот уж не думала когда-нибудь его увидеть!

Отсюда была хорошо видна часть моста на дальней стороне ущелья. Над пропастью высился могучий устой, арка прижималась к пропасти и заканчивалась над бездной небольшой башенкой – воротами в никуда. По другую сторону пролома должна была стоять такая же. Прим могла достроить мост по памяти и сообразить, где противоположный устой, однако увидеть его не давали изгибы и складки Узла. Дотуда было мили две.

В ту сторону они и пошли; по крайней мере, так казалось вначале. Однако Корвус направлял их каким-то образом, неочевидным для землетопов. Все понимали, что обычные правила попадания из одной точки в другую здесь не действуют. По счастью, они углублялись в Узел, где ветер был слабее, а воздух – не такой морозный.

Так они вышли к Кубу.

Он стоял у маленького горного отрога, укрытый от непогоды. Не зная, что он здесь, его было не найти. Отсюда возникал вопрос, откуда Корвус знал про Куб.

Зато не было вопросов, как это называть. Куб, безусловно, был кубом – длиной, шириной и высотой примерно в два размаха Бурровых рук. Состоял он из адаманта – вещества, на которое почти все они вдоволь насмотрелись под Взбросом. Однако для Бурра оно было в новинку. Он провел рукой по ближней грани и по ребру, затем с ругательством отступил и показал окровавленный палец. Ребро было такое острое, что он порезался.

Так что это, без сомнений, был Куб. Однако Прим никогда не слышала о Кубе. Она глянула на Кверк, но та лишь мотнула головой и развела руками.

Эдда наверняка знает про Куб! Все посмотрели на великаншу.

– Корвус, – сказала она, – ты меня озадачил. Что это? Помимо того, что адамантовый куб, неизвестно зачем стоящий в Узле.

– Доказательство, – ответил Корвус (он, разумеется, сидел на Кубе), – реальности иного уровня бытия, о котором я неоднократно говорил прежде. – И, поскольку не мог удержаться и не подчеркнуть свою правоту, добавил: – Да, я видел, как вы заводили глаза, когда я говорил об ином уровне бытия. Знаю, вы считаете…

– Мы вовсе не считаем тебя безумцем, – возразила Прим. – Просто иной уровень бытия не более чем сказочки, если не можешь предъявить… э…

– Доказательство, – сказал Корвус. – Смотрите.

– Не вижу тут доказательства, – вмешался Лин. – Я бы сказал, это нечто, поставленное Плутоном для забавы.

Прим ждала, что Корвус ответит резко и обидно, но он только по-вороньи пожал плечами.

– Справедливо, – сказал он. – Впрочем, когда Кверк расплавит адамант и явит то, что внутри, ты запоешь по-иному.

– Ты с самого начала знал, что он тут дожидается, – сообразила Прим.

Кверк тем временем закрывала лицо руками и в отчаянии трясла головой.

– Его поместила тут в давние времена сущность из иного уровня бытия. Спрятала, чтобы нашел лишь точно знающий, где искать. Запечатала так, что вскрыть его может лишь литопласт под руководством бестелесного существа.

– Я могу разрезать его мечом, – с легкой обидой проговорил Бурр.

Он глянул на Кверк, которой по-прежнему не хватало уверенности в себе. Лин обнял девушку за плечи и что-то зашептал ей на ухо – надо полагать, какие-то ободряющие слова.

– Возможно, до этого дойдет, – сказал Корвус. – Но я не хочу повредить то, что внутри.

– Дело не в знании и умении, – объяснила Кверк. – Просто для этого кое-что нужно.

– А не могла бы ты назвать, что именно? – вежливо спросил Мард.

– Ну, если начинать с самого начала, первым, по словам Лома, был хаос. Когда он начал принимать формы, воплощающие мысль, то стал тем, что мы называем аурой.

Мард отбросил край плаща и поглядел на свою левую руку.

– Значит, аура – это хаос, но…

– Хаос, несущий в себе закономерность, – ответила Кверк. – Как волна, которая есть вода плюс что-то: она остается собой, даже распространяясь по тому, из чего состоит.

– Так как же аура становится формой? – спросил Мард.

Для него это был очень личный вопрос.

Прим, не желая пялиться на его руку, отвела взгляд, а в итоге увидела Маб. А кто такая Маб, если не концентрированная аура? Словно в подтверждение этой мысли, фея пролетела сквозь куб и мгновение спустя выпорхнула с другой стороны.

– Первым твердым веществом стал адамант, – продолжала Кверк. – Он кажется противоположностью хаосу, однако на самом деле это лишь стабильная конфигурация хаоса. Ждод обнаружил его в самом начале и создал из него Землю. И покуда Земля, а позже и Небосвод оставались не более чем адамантом, их форму можно было менять.

– Посредством литопластики. Понимаю. – Мард не стал говорить вслух, что на самом деле спрашивал, как ему вернуть руку.

Здоровой рукой он закатал рукав намного выше локтя. Стало видно, что аура распространилась далеко за рану от Элошлемова клинка, почти до самого плеча.

Кверк вздохнула:

– Это старая магия, ее не практикуют с Первой эпохи. Лом ею владел. Мы, нынешние, по большей части заключены в неизменных формах, ограниченных нашей кожей. В Древние времена формы были пластичнее, и аура могла выходить за пределы тела.

– Я видела такое у высших автохтонов во Второэле, – сказала Прим.

– Лом тоже так умел, – добавил Лин. – Мы видели под Взбросом, как аура высовывалась у него из головы.

– Я, увы, не умею, – сказала Кверк. – Здесь, наверное, может помочь Мард. Но прежде другое. У Лома в ящике для образцов были кусочки хаоса – он добывал их в разных местах вроде Бездны, которую мы только что пересекли.

– Я тут все равно ни за чем другим не нужен, – вызвался Лин.

– Я тоже, – подхватила Хвощ. – Мы можем пойти на край Бездны, если Маб нас поведет.

– Поведу я, – сказал Корвус. Он повернул клюв, наблюдая глазами-бусинками, как фея порхает через Куб. – Маб нужнее здесь.

Короткими, медленными движениями слепящего меча Бурр отрезал один из верхних углов Куба – Маб пролетела через него и сказала, что там ничего нет. Бурр острием меча сделал на поверхности углубление величиной с орех, затем повторил то же с другим углом. Из двух соединенных углов получилось грубое подобие резной адамантовой коробочки, какая была у Лома. Остальные поделились с Лином и Хвощ теплой одеждой, и те, взяв самодельный ящичек, двинулись за Корвусом. Бурр начал отрезать с одной стороны Куба еще куски адаманта, где показывала Маб.