23) восемь разных пуговиц хорошего качества; четыре металлические петельки от одежды, из коих три – женских, очень хорошего качества. Все предметы обгорелые;

24) лента черного бархата, скорее всего от шляпы. Шнурок, сплетенный Государыней из ниток ириса. Несколько кусочков разной материи, цвет и качество коей почти невозможно определить, так как часть их сильно погорела, а другая пропитана глиной;

25) шесть металлических корсетных костей, угольник от корсетной планшетки, части металла с обгоревших или обожженных кислотой корсетных планшеток и 14 корсетных пистонов;

26) железная лента, вкладываемая в тулью военных фуражек хорошей работы. Другая такая лента была найдена еще в августе. Такие ленты были в фуражках Государя Императора и наследника Цесаревича;

27) 13 остатков обгорелой обуви. В некоторых сохранились винтики и гвоздики, по качеству и характеру которых эксперты заключают, что обувь была лучшего качества;

28) 57 осколков разных стекол: от портретной рамочки Государя Императора, от медальонов или образков, от пенсне доктора Боткина, от разных маленьких пузырьков и флакончиков. На одном из осколков зеленого стекла сохранилось оттиснутое по-французски слово «придворный»;

29) шесть осколков и кусков от разных частей ручной гранаты. Использованная гильза от револьвера кольт, такая же от браунинга и такая же от нагана;

30) куски разорванной на части писанной карандашом записки. По соединении кусков оказалось, что записка представляла собой телеграмму военного комиссара Анучина комиссару Мрачковскому о спешной высылке в Екатеринбург Костромского пехотного полка.

* * *

Что же сделал изувер Исаак Голощекин с телами своих жертв?

Пусть предлагаемый материал по розыску тел убитых членов Августейшей Семьи поможет каждому читающему составить себе окончательное заключение. Работавшая же комиссия, оценивая совокупность всех данных, определившихся следственным производством, и опираясь на свойства, характер и сорт найденных при розысках предметов и вещей, пришла к следующим выводам.

Петр Ермаков и Александр Костоусов, получив от Исаака Голощекина поручение скрыть тела в районе Ганиной ямы, привезли их на грузовике Люханова к глиняной площадке, причем от ямы, куда завалился грузовик, до площадки тела пришлось переносить на устроенных из подручного материала носилках. Об этом свидетельствуют оставшиеся пеньки от срезанных молодых берез и сосенок, оказавшихся вблизи ямы, палки с зачищенными концами, валявшиеся у шахты № 7, и кусок полотнища палатки или брезента, найденного там же, которым, вероятно, были прикрыты тела при перевозке и которым воспользовались для устройства временных носилок.

На глиняной площадке товарищи Ермакова обшарили карманы убитых и поверхностно осмотрели одежду. Портмоне и кошельки, бывшие, возможно, в карманах жертв, грабители, конечно, забрали себе; по крайней мере, следов и остатков таковых в кострищах и в районе не оказалось. Предметы же, которые для них не представляли ценности (складная рамочка Государя Императора, флакончики с солями, пенсне Боткина), они зашвырнули далеко от площадки, где осматривались тела, в котлован влево от шахты № 7. Трудно сказать, какие из драгоценностей, зашитых в предметы одежды, были ими при этом осмотре обнаружены и взяты. Можно думать, что товарищи заметили только ценности, скрытые в наружных предметах костюмов и в шляпах. «Поясок возьмешь, ан глядь, и там зашито», – подслушал Кухтенков фразу одного из них.

Из опроса лиц, близких к Царской Семье по жизни в Тобольске, выяснилась следующая история с драгоценностями, принадлежавшими лично членам Семьи. После того как комиссар Яковлев увез в Екатеринбург Государя Императора, Государыню Императрицу и Великую княжну Марию Николаевну, в Тобольске было получено от Государыни письмо, в котором она в условных словах предупреждала детей, чтобы при предстоявшем им переезде в Екатеринбург они были осторожны с остававшимися у них драгоценностями. Поэтому дети решили зашить наиболее ценные вещи в различные предметы одежды, носившиеся ими в дороге. Так, например, крупные бриллианты были зашиты в большие пуговицы синих дорожных костюмов; нитки жемчуга – в дорожные шляпы; разные более мелкие вещицы – в лифчики, которые Великие княжны надевали поверх корсетов. Так как при убийстве все члены Царской Семьи были одеты по-дорожному, то, очевидно, все то, что было зашито ими в Тобольске, должно было быть на них здесь, в районе Ганиной ямы. Убийцы не раздевали тел своих жертв, иначе они обнаружили бы все, что было на них спрятано; они удовольствовались только внешним осмотром.

После этого поверхностного обшаривания Ермаков с товарищами сбросили тела в воронку шурфа № 3 и засыпали их землей, обвалив для этого просто верхний гребень воронки, ближайшей к глиняной площадке. Такой способ погребения в большинстве случаев применяли избегавшие работы российские сотрудники большевистских руководителей-палачей. Ермаковские деятели считали свою работу исполненной, и в ночь с 17 на 18 июля явились в коммунистический рабочий клуб отдохнуть и поболтать.

Но или Исаак Голощекин сам не удовлетворился ермаковским способом сокрытия тел, или, что, пожалуй, вернее, он получил по этому поводу совершенно особые и исключительные указания от изуверских соплеменников из Москвы, во всяком случае 18 июля Исаак Голощекин решил произвести «перехоранивание» тел под своим личным руководством и лично им надуманным способом. Тела несчастных мучеников снова вытащили на глиняную площадку; туда же доставили бочку керосина, 9 – 10 пудов кислоты и три бочки, по-видимому, со спиртом.

Прежде всего Исаак Голощекин отделил у них головы. Выше уже упоминалось о тех слухах, которые распространились в Москве в среде советских деятелей с приездом туда Исаака Голощекина после убийства и в связи с привозом им Янкелю Свердлову каких-то тяжелых, не по объему, трех ящиков. Что в этом отношении говорят исследования на месте? Прежде всего, найденные кусочки шейных шнурков и цепочек носят следы порезов их, что могло произойти при отделении голов от тел режущим или рубящим оружием. Далее, при операции отделения голов с тел катились порядочные по величине и весу фарфоровые иконки; их швырнули далеко в траву котлована, влево от шахты № 7, и в костре они не были. Наконец, зубы горят хуже всего; между тем при всей тщательности розысков нигде, ни в кострах, ни в почве, ни в засыпке шахты ни одного зуба не найдено.

По мнению комиссии, головы членов Царской Семьи и убитых вместе с ними приближенных были заспиртованы в трех доставленных в лес железных бочках, упакованы в деревянные ящики и отвезены Исааком Голощекиным в Москву Янкелю Свердлову в качестве безусловного подтверждения, что указание изуверов центра в точности выполнено изуверами на месте.

По отделении голов для большего удобства сжигания тела разрубались топорами на куски.

Тела рубились одетыми. Только таким изуверством над телами можно объяснить находку обожженных костей и драгоценностей со следами порубки, а драгоценных камней – раздробленными.

После этого тела обливались керосином, а возможно, и кислотой и сжигались вместе с одеждой на двух кострах. Костер у шахты, по окончании операции, был раскидан; костер же у старой березы не трогали. При детальном изучении вещей, найденных в районах того и другого костров, устанавливается следующая подробность: в районе костра у старой березы все найденные предметы относятся лишь к предметам одежды, и при этом одежды более простого, дешевого качества. Все же остатки драгоценностей, вещей, принадлежавших собственно членам Царской Семьи и доктору Боткину, равно и остатки предметов одежды и белья лучшего и заграничного производства, были найдены в районе разбросанного Исааком Голощекиным костра у шахты № 7 и на глиняной площадке. Отсюда можно сделать предположительный вывод, что тела Государя Императора, Государыни Императрицы, наследника Цесаревича, Великих княжон Ольги, Татьяны, Марии и Анастасии Николаевен и доктора Боткина были сожжены на костре у шахты, а на костре у старой березы сожгли тела Анны Демидовой, камердинера Труппа и повара Харитонова.