конечно, потребуется большой отвлекающий маневр. Возможно, мне придется спрятать взрывчатку в твоей комнате для быстрого доступа...

Робин отшатнулся.

— Взрывчатку?

— Я забыл, что ты легко пугаешься. — Гриффин махнул рукой. — Ничего страшного, я покажу тебе, как привести ее в действие до начала дня, и если ты все хорошо спланируешь, то никто не пострадает...

— Нет, — сказал Робин. — Нет, все, с меня хватит — это абсурд, я не буду этого делать.

Гриффин выгнул бровь.

— Откуда все это идет?

— Я только что видел, как кого-то исключили...

— Ох. — Гриффин засмеялся. — Кто это был в этом году?

— Райт, — сказал Робин. — Они раздавили пузырек с его кровью. Они выбросили его из башни, изолировали, отрезали от всего и всех...

— Но с тобой этого не случится, ты слишком гениален. Или я отвлекаю тебя от твоей работы?

— Открывать двери — это одно, — сказал Робин. — Установить взрывчатку — совсем другое.

— Все будет хорошо, просто поверь мне...

— Но я не верю, — пробурчал Робин. Его сердце билось очень быстро, но было уже поздно молчать. Он должен был сказать все сразу; он не мог вечно сдерживать свои слова. — Я не доверяю тебе. Ты становишься грязным.

Брови Гриффина взлетели вверх.

— Грязным?

— Ты не появляешься неделями, а когда появляешься, то опаздываешь в половине случаев; твои инструкции нацарапаны и пересматривались столько раз, что требуется мастерство, чтобы расшифровать то, что в них написано. Безопасность Вавилона выросла почти в три раза, но ты, похоже, не заинтересован в том, чтобы разобраться с этим. И ты до сих пор не объяснил, что случилось в прошлый раз, и каков твой новый обходной путь для вардов. Я был ранен в руку, а тебе, похоже, все равно...

— Я сказал, что сожалею об этом, — устало сказал Гриффин. — Больше такого не повторится.

— Но почему я должен тебе верить?

— Потому что это важно. — Гриффин наклонился вперед. — Это может все изменить, может сместить баланс...

— Тогда расскажи мне, как. Скажи мне больше. Это не работает, когда ты всегда держишь меня в неведении.

— Слушай, я ведь рассказал тебе о Сент-Алдейтсе, не так ли? — Гриффин выглядел расстроенным. — Ты знаешь, что я не могу сказать больше. Ты еще слишком новичок, ты не понимаешь рисков...

— Риски? Это я рискую, я ставлю на кон все свое будущее...

— Забавно, — сказал Гриффин. — А я-то думал, что Общество Гермеса — это твое будущее.

— Ты понимаешь, о чем я.

— Да, это совершенно ясно. — Гриффин скривил губы. В этот момент он был очень похож на их отца. — У тебя такой сильный страх перед свободой, брат. Это сковывает тебя. Ты так сильно отождествил себя с колонизаторами, что считаешь любую угрозу для них угрозой для себя. Когда же ты поймешь, что не можешь быть одним из них?

— Хватит отмахиваться, — сказал Робин. — Ты всегда отнекиваешься. Когда я говорю о своем будущем, я не имею в виду шикарную должность. Я имею в виду выживание. Так скажи мне, почему это важно. Почему сейчас? Почему именно сейчас?

— Робин...

— Ты просишь меня поставить свою жизнь на кон ради невидимых, — огрызнулся Робин. — И я просто прошу тебя назвать мне причину.

Гриффин на мгновение замолчал. Он оглядел комнату, постукивая пальцами по столу, а затем сказал очень низким голосом:

— Афганистан.

— Что происходит в Афганистане?

— Разве ты не читаешь новости? Британцы собираются втянуть Афганистан в свою сферу влияния. Но есть планы, как сделать так, чтобы этого не произошло — и я не могу тебе об этом рассказать, брат...

Но Робин рассмеялся.

— Афганистан? Правда?

— Это смешно? — спросил Гриффин.

— Ты все говоришь, — сказал Робин, пораженный. Что-то в его сознании разбилось — иллюзия, что он должен восхищаться Гриффином, что Гермес вообще имеет значение. — Это заставляет тебя чувствовать себя важным, не так ли? Вести себя так, будто у тебя есть рычаги влияния на мир? Я видел людей, которые действительно дергают за рычаги, и они совсем не похожи на тебя. Им не нужно бороться за власть. Они не устраивают глупых полуночных ограблений и не подвергают опасности своих младших братьев в дикой попытке получить ее. Она у них уже есть.

Глаза Гриффина сузились.

— Что это значит?

— Что ты делаешь? — потребовал Робин. — Действительно, Гриффин, что ты вообще сделал? Империя все еще стоит. Вавилон все еще там. Солнце встает, а Британия все еще держит свои когти повсюду в мире, и серебро продолжает поступать без конца. Все это не имеет значения.

— Скажи мне, что ты на самом деле так не думаешь.

— Нет, я просто... — Робин почувствовал острый укол вины. Возможно, он говорил слишком резко, но его мнение, как ему казалось, было справедливым. — Я просто не вижу, чего все это может достичь. И ты просишь меня отказаться от многого взамен. Я хочу помочь тебе, Гриффин. Но я также хочу выжить.

Гриффин долго не отвечал. Робин сидела и смотрела на него, чувствуя себя все более неуютно, пока он спокойно доедал последний пастуший пирог. Затем он отложил вилку и тщательно вытер рот салфеткой.

— Знаешь, что самое забавное в Афганистане? — Голос Гриффина был очень мягким. — Британцы не собираются вторгаться туда с английскими войсками. Они собираются вторгнуться с войсками из Бенгалии и Бомбея. С афганцами будут сражаться сепаи, точно так же, как они сражались и умирали за них при Иравади, потому что у этих индийских войск та же логика, что и у тебя, а именно: лучше быть слугой империи, жестокое принуждение и все такое, чем сопротивляться. Потому что это безопасно. Потому что это стабильно, потому что это позволяет им выжить. И вот как они побеждают, брат. Они натравливают нас друг на друга. Они разрывают нас на части.

— Я не ухожу навсегда, — поспешно сказал Робин. — Я просто... я имею в виду, пока не закончится этот год, или пока все не уляжется...

— Это не так работает, — сказал Гриффин. — Ты либо в игре, либо нет. Афганистан не ждет.

Робин тяжело вздохнул.

— Тогда я ухожу.

— Очень хорошо. — Гриффин бросил салфетку и встал. — Только держи рот