Кроме того, они еще хотели, чтобы он поиграл с выключателем. Но ведь это глупо! Вполне могло оказаться, что с баком все в порядке, но случилось повреждение где-то в электросети – тогда манипуляции с автоматическим выключателем действительно вызвали бы его раскрытие. Но Гленн ничего не сказал об этом. Будем считать, что они приняли все это в расчет, иначе можно сорваться на испуганную нервную болтовню.

– О'кей, – только и ответил Гленн. – Если они это рекомендуют, то попробуем. Вы готовы?

– Да, начнем, как только будете готовы вы.

– Вас понял.

Джон потянулся вперед и щелкнул выключателем… Лампочка не загорелась. Он тут же вернул выключатель в первоначальное положение.

– Отбой, – сказал он. – В автоматическом режиме лампочка не загорается. Я вернулся в положение «выключено». Прием.

– Вас понял. Это прекрасно. В таком случае, двигаемся дальше – вхождение в атмосферу будет нормальным.

Тормозные двигатели должны были включиться над Калифорнией, а к тому времени, как капсула спустится с орбиты и пройдет через атмосферу, Гленн окажется над Атлантическим океаном, возле Бермуд. Так было запланировано. Диспетчером в Калифорнии был Уолли Ширра. Меньше чем за минуту до того как толкнуть выключатель и запустить тормозные двигатели, Ширра сказал:

– Джон, сбрось тормозной пакет, когда будешь пролетать над Техасом. Как понял?

– Вас понял.

Но почему? Тормозной пакет оборачивался вокруг краев теплозащитного экрана и удерживал тормозные двигатели. Когда двигатели срабатывали, пакет слетал. Снова они обращались к теме теплозащитного экрана – без всяких объяснений. Но Гленну надо было сконцентрироваться на включении тормозных двигателей.

После запуска это была самая опасная часть полета. Если угол атаки капсулы окажется слишком маленьким, можно соскочить с верхнего слоя атмосферы и снова оказаться на орбите – до тех пор, пока не кончится запас кислорода. А ведь больше не осталось ракетных двигателей, чтобы снизить скорость. Если угол будет слишком отвесным, то нагревание из-за трения капсулы об атмосферу окажется настолько сильным, что человек сгорит в капсуле, а через две минуты капсула распадется на куски – с теплозащитным экраном или без него. Но главное не думать об этом. «Поле сознания очень узкое», – сказал Сент-Экзюпери. Что мне теперь делать? Наконец-то пробил час летчика-испытателя. Ничего! Я уже был здесь раньше! И поэтому защищен! Я не попаду в передряги, из которых не смогу выбраться! Гленну надо было проявить себя настоящим героем летных испытаний и попытаться выровнять капсулу самостоятельно, по горизонту, с помощью ручного контроля, или предпринять еще одну попытку использовать автоматический контроль. «Пожалуйста, Господи… не дай мне нарушить правила». И что бы ответил Господь? («Попробуй автоматику, простофиля!») Гленн отсоединил и переустановил гироскопы. Он поставил рычаги управления на автоматический режим. Вот ответ на твои молитвы, Джон! Теперь приборы насмехались над тем, что он видел из окна и в перископ. Автоматика отлично работала при крене и вращении. Режим рыскания по-прежнему был отключен, так что Гленн исправил это вручную. Капсула поворачивалась вправо, а он подталкивал ее назад. Просто тренажер «Альфа»! Один к одному! Такое же полное отсутствие ощущения движения… Когда Джон сосредоточивался на приборной панели и не смотрел на проплывавшую внизу Землю, он вовсе не чувствовал, что проходит 17 500 миль в час… или даже 5 миль в час. Гудящая маленькая кухня, вот и все… Гленн сидел в кресле, сжимая ручной тормоз; взгляд его был прикован к приборам… Вот она, настоящая жизнь, а не этот вечно бежевый цвет стен кабины тренажера. Настоящее дело!

Ширра начал обратный отсчет перед запуском тормозных двигателей.

– Пять, четыре…

Гленн снова качнул капсулу назад с помощью рычага рыскания.

– …Три, два, один, пуск.

Гленн дернул рычаг.

Тормозные двигатели включились по очереди: сначала первый, затем второй и третий. Звук был очень тихий, но в то же время Гленн почувствовал сильный толчок. В какой-то момент во время обратного отсчета он ощущал полное отсутствие движения. А уже в следующий – бум! бум! бум! – сильный толчок в спину. Астронавт понял, что капсулу дернуло назад; теперь он вновь двигался в сторону Гавайских островов. Все так, как и должно быть! Как по маслу! Лампочка-индикатор тормозных двигателей загорелась зеленым светом. Все шло отлично. Скорость капсулы постепенно падала. Через одиннадцать минут она должна войти в земную атмосферу.

Ширра произнес:

– Не трогай посадочный пакет до Техаса.

И опять никаких объяснений! А сам Гленн догадаться не мог. Было только смутное чувство, что его зачем-то торопят. Но Гленн ничего по этому поводу не сказал кроме «подтверждаю».

– Похоже, стабилизация в порядке, – продолжал Ширра. – Трудно было ее поддерживать?

– Да, я порядком помучился.

– Неплохо для работы на правительство, – заключил Ширра. Это была одна из его любимых поговорок.

– У тебя есть время рассказать о сбрасывании тормозных двигателей? – спросил Гленн.

Это была завуалированная просьба дать хоть какие-нибудь объяснения о посадочном пакете.

– В Техасе все узнаешь, – сказал Ширра. – Отбой.

Никто не собирался ему ничего объяснять! Обида астронавта становилась все сильнее.

Через три минуты вышла на связь станция слежения в Техасе:

– «Дружба-7», это диспетчер Техаса. Мы рекомендуем вам сбросить посадочный пакет после завершения вхождения в атмосферу. Это значит, что вы должны перейти уровень 0,05 g, который ожидается в 04.43.53. Это означает также, что вы должны втянуть перископ вручную. Как поняли?

Он все понял.

– Это «Дружба-7», – сказал Гленн. – Какова причина? Можете назвать какую-нибудь причину? Прием.

– Не сейчас, – ответил техасский диспетчер. – Это решение Мыса. Вам дадут объяснение, когда вы окажетесь в зоне их видимости.

– Вас понял. «Дружба-7».

Это было просто неслыханно. Картина начала прорисовываться…

Двадцать семь секунд спустя Гленн был уже над Мысом, и диспетчер голосом Алана Шепарда приказал ему убрать перископ вручную и приготовиться к вхождению в атмосферу.

Все это дело с посадочным баком и пакетом стало проясняться. За два часа, что длилась эта путаница, никто ничего не объяснил Гленну. Но если ему предстояло входить в атмосферу с посадочным пакетом, значит, по какой-то причине на Земле хотели, чтобы все стропы были на месте. А причина тут возможна только одна – что-то не в порядке с теплозащитным экраном. Но в центре управления полетом не собирались ему этого объяснять! Ему! – пилоту! Да это же просто неслыханно! Это же…

В наушниках раздался голос Шепарда. Пока Гленн убирал перископ, он говорил:

– Мы не уверены, что твой посадочный бак закрыт. Нам кажется, что можно войти в атмосферу и с посадочным пакетом. Мы не видим тут никаких трудностей.