На пересечении с Вятской троллейбус остановился. Впереди, закрывая проезд, стоял сошедший с рельсов на повороте трамвай. Зеленый тягач, зацепив трамвай тросом, исходил сизым дымом из выхлопной трубы, пытаясь вернуть его на рельсы. Ольга присела на мягкое сиденье. Что они хотят сделать с Вадимом. Может, он просто пьян, или под дозой? Когда мы были вместе, он любил покурить травки, иногда доставал кокаин. А девчонка, похоже, оправилась. Может, они даже втроем живут. Ты что, скажут, тетя, в компанию просишься? Посмеются и выпроводят, как побирушку… Но ведь она так мучилась, эта девочка. Нет, надо все выяснить, а там, будь, что будет!

Ольга подошла к водителю и попросила открыть двери, решив идти пешком.

Она узнала стоявшую у подъезда машину Вадима. Багажник был приоткрыт, в замке зажигания торчали ключи. Поднявшись на его этаж, она подошла к знакомой двери и нажала кнопку звонка. Железная, обшитая деревом дверь поглощала звуки, но все же далекий перезвон Ольга слышала. Она слишком долго добиралась. Они или опять ушли, или просто отключились. Отчаявшись, она заколотила по деревянной облицовке кулаками, пнула ногой, отбив пальцы, как вдруг дверь приоткрылась. В квартире было темно. Осторожно ступив через порог, Ольга пошарила рукой слева, где, как она помнила, был выключатель. Над головой вспыхнула лампочка, спрятанная в глиняный плафон с вертикальными прорезями. Узкие лучи, пробивая темноту, осветили призрачным светом лишенную простенков квартиру. В центре темнело кресло с повисшей над ним бестеневой лампой. Воздух в квартире был густой, неприятно затхлый, будто смешавшийся с запахами отхожего места. Ольга прикрыла за собой дверь и сделала два шага. Ей показалось, что каблуки слишком громко стучат по дереву паркета, и, скинув туфли, она снова шагнула вперед. Кто-то возник рядом с ней справа, она сдавленно охнула и шарахнулась в сторону. Нет, ее никто не преследовал, это было то самое огромное зеркало. Ей почудился прерывистый вздох. Медленно, прислушиваясь к шороху своих босых ног, она подошла к креслу. Ступням стало холодно, она посмотрела вниз. Под ногами был кафель. В кресле, в отраженном от стен свете, смутно проступала фигура человека. Чуть поодаль, на полу, темнело еще одно тело. Ольга провела рукой по стойке лампы, нащупала выключатель и нажала его. Свет водопадом обрушился на сидящего в кресле. Ольга поднесла ладонь ко рту, останавливая готовый вырваться крик ужаса. Несмотря на свои картины, от которых ее и саму иногда воротило, она никогда не видела, что можно сделать с человеком с помощью обычного медицинского скальпеля. Никогда не видела истекающего кровью человека, который дрожал то ли в ознобе, то ли в предсмертной агонии. Лоб и лицо сидящего пересекали зигзагообразные порезы. Темная кровь, стекая по лицу, заполнила брови, склеила ресницы, запеклась в бородке и, оставив потеки на шее, слилась в одно русло с вытекающей из ран на груди. То, что Ольга приняла за остатки одежды, оказалось лоскутами кожи, частично содранной с груди и живота и свисающей с тела наподобие обрывков рубашки.

Почувствовав, как желудок свело судорогой и к горлу стремительно поднимается заполняющий пищевод тошнотворный комок, она бросилась в кухню. Рот наполнился теплой полупереваренной пищей, губы разжались, и прежде, чем она успела добежать до мойки, рвотная масса хлынула изо рта. Сотрясаемая крупной дрожью, она повисла на мойке, опираясь на нее локтями и грудью. Слезы застилали глаза, но опустевший желудок снова и снова сжимался в спазмах, заставляя что-то мерзкое, полужидкое заполнять рот. На ощупь открутив кран, Ольга сунула голову под струю, жадно ловя губами бегущую по лицу воду. Наконец позывы стали реже, и она смогла отдышаться и вытереть лицо. Стараясь не наступить в рвоту, она вернулась к креслу и, стиснув зубы, взглянула в лицо сидящего в нем мужчины. Ах, как просто было живописать изломанные пытками человеческие тела.

Глаза мужчины были открыты, и ей показалось, что они заполнены мутными, с красными прожилками бельмами. Но вот из-под век медленно выползли зрачки и перекатились в ее сторону. Искаженное страданием лицо показалось ей знакомым. Преодолевая отвращение к чужой крови и боязнь причинить боль, мокрыми ладонями она стерла кровь с лица сидящего.

– Оля, – прошептал он, – это ты… Помоги мне.

– Вадим, – потерянно сказала она, – что здесь произошло?

– Я тебе все расскажу. Это все она… это она меня… и его она убила.

Вадим повел глазами в сторону лежащего на полу тела. Из-под куртки, прикрывающей бедра, расползалась матово блестевшая лужа. Обойдя ее, Ольга склонилась над лежащим. Повернутое в профиль лицо было странно спокойным. Она коснулась запястье, проверяя пульс, и, ощутив под пальцами холодные, выступающие из кожи жгутики вен, поняла, кто перед ней.

– Это она убила, – прошептал Вадим, – она психопатка, маньячка…

Ольга вгляделась в угол комнаты, быстро вернулась в круг света и развернула лампу.

Привалясь спиной к зеркалу, глядя на нее безумными глазами, сидела Светка. Ее обнаженное тело, покрытое узорами золотых нитей, блестело, как перламутр. Бабочки и майские жуки, расправившие крылья под грудью и на животе, казалось, жили своей жизнью, подрагивая прозрачными крыльями в такт неровному дыханию. Ольга подбежала к ней. От безвольного рта тянулась нитка слюны, с влажных волос на лобке на пол стекали капли мутной жидкости.

– Она, она убила… Сначала она резала меня. Сумасшедшая… потом они трахались, потом она убила его. Оторвала ему …

– Заткнись, – закричала Ольга, – это же ты привел сюда этого мальчишку! Ты свел его с ума своими бредовыми идеями, своей наркотой, ты изуродовал его тело! А он уже эту девочку… она же не хотела, она просила отпустить… Это ты убийца!

– Ты не понимаешь, – голос Вадима налился злобой, – дура истеричная! Что ты вообще можешь понять? Девочку захотелось? Сука извращенная… – он поперхнулся, тяжело дыша, – развяжи меня, мне врач нужен. Слышишь, ты…

Ольга подошла к нему и наклонилась, заглядывая в искалеченное лицо.

– Подыхай здесь, ублюдок! Ты сам виноват. Но больше ты никого не искалечишь.

– Ты не можешь… ты не должна так… Мы же с тобой… – голос Вадима стал тише, голова упала на грудь, – я прошу тебя…

Ольга, не слушая его, оглядела комнату, подобрала брошенную юбку и блузку и вернулась к девушке. Осторожно придерживая за плечи, надела ей блузку через голову и застегнула пуговицы под горлом. Потом, приподнимая ноги девушки, натянула юбку и кое-как затянула поясок.

– Давай-ка, попробуем встать, девочка, – она обхватила Свету за талию и потянула ее, поднимая с пола.

В глазах девушки мелькнул проблеск сознания. Ольга почувствовала, как она напряглась, пытаясь помочь ей.

– Вот так, вот так, – приговаривая, Ольга поднялась на ноги, привалившись к зеркалу. – Ну, давай, соберись, милая.

Положив Светкину руку себе на плечо, она потащила ее к двери.

– Она все равно сдохнет, – прошептал ей вслед Вадим, – она обколотая, как…

– Спасибо, что предупредил, – задыхаясь от тяжести повисшего на ней тела, сказала Ольга, – сам быстрее подохнешь, подонок.