рассмеялась. Смеялась она красиво, словно какая-то веселая птичка выводила непринужденную музыкальную трель. – Я с ранней юности слышу от мужчин, что они убили того, другого монстра, завалили огромного медведя, страшного тигра, лютого барса! Но вот досада, чучело сделать не удалось! Не смогли доставить трофей домой! Когда я услышала про вашего дракона, я посмеялась в душе и поаплодировала вам и вашему брату: браво! – Воскликнула я в своем сердце. Браво, Хлоринги! Что там лютые барсы и огромные львы?! Дракон! И девица, обязательно должна быть девица! – Она неожиданно перестала смеяться, уставилась прямо в глаза Гэбриэлу своими чудными лучистыми южными глазами, и Гэбриэл невольно сглотнул. Хороша. Черт, хороша ведь! И что-то такое в ней есть, что роднит ее, саму чуточку, с Алисой, которая когда-то изумила и покорила его именно вот такой же артистичной непосредственностью и странностью.

– Но вы привезли и девочку, и дракона. Настоящего дракона. И я не смеюсь. В моем сердце нет смеха. Только зависть и печаль. Я завидую вашей невесте! Вы так смотрите на нее, как никогда и никто не смотрел на меня. Я не собираюсь отбирать вас у нее, я понимаю, насколько это нереально. Уже поняла. Но мне так хочется… хоть немного вас. Немного вашего внимания. Немного вашего присутствия, со мной, наедине. Это немного. Совсем немного! Давайте, просто, посидим… Поговорим. Выпьем вина. Вы расскажете мне что-нибудь о ваших подвигах… Или еще что-нибудь. Только, умоляю, ни слова про вашу невесту! Мы просто немного побудем наедине. Умоляю, граф! Это все, чего я теперь осмеливаюсь хотеть. Вы так чертовски хороши, так недосягаемы и прекрасны, что мое сердце впервые в жизни обливается кровью… Все эти дни в вашем замке я училась смирению и умению принять поражение. Я хорошая ученица! – Голос ее задрожал, обретя такие искренние и нежные нотки, что сердце Гэбриэла, отнюдь не каменное, дрогнуло и смягчилось. – Я проиграла… Но не жалею. Проиграть такому мужчине, как вы – мечта любой женщины, которая считает себя сильной, и чья сила выстудила и опустошила ее сердце. Я хочу немного побыть слабой, глупой и влюбленной. Завтра это будет уже не так. Я стану снова самой собой. Но сейчас… неужели вы откажете мне в такой малости?.. Обещаю, что даже не прикоснусь к вам! Не надо меня сегодня бояться!

– да я… – Смущенно выдавил из себя Гэбриэл, которому было и приятно, и неловко, и как-то не по себе, – не боюсь, вообще-то. – Подошел и присел на другой край часов. – Мне просто… (кхм), – не доводилось еще так… Лучше вы сами, того – расскажите чего там.

Она вновь рассмеялась. Гэбриэлу все сильнее нравился ее смех, и в сердце, активно подстрекаемом совсем другим органом, появилась мыслишка: а почему бы и… Нет, но женщина такая красивая, и как бы хочет… Он что, зверь?.. Да, он обещал Солнышку, даже клялся. Но тут такой форс-мажор… Жалко же ее. Вовремя вспомнив о том, что где-то поблизости за ними следят Гарет и Иво, Гэбриэл откашлялся активнее, суровой рукой выпроваживая предательские мыслишки и желания. Нет уж! Лучше не рисковать. И не смотреть на то, что дышит в коварном «дьяволовом окошке». Амалия умышленно села не только так, чтобы подчеркнуть достоинства своей фигуры, но и так, чтобы свет пока еще почти полной луны падал аккурат на ее декольте, высвечивая то, что нужно, и вырисовывая тенями контуры всего, что требуется, сквозь прозрачную ажурную ткань.

С легкостью прочитав все его мысли по лицу, которое Гэбриэл в эти мгновения не контролировал, Амалия прекратила смех, вздохнула. Видит Бог, она пыталась. Она старалась изо всех сил, чтобы этот истукан получил перед смертью хоть какое-то удовольствие! Но нет, так нет. Время идет, остались считанные минуты. Она налила ему вина, изящным движение протянула бокал:

– Выпейте, граф, вино развяжет вам язык, и вы, возможно, все-таки расскажете мне что-нибудь?

Гэбриэл охотно протянул руку: в горле от всех треволнений и душевной борьбы пересохло. Но тут же и отдернул ее: колечко Мириэль внезапно стало таким горячим, что обожгло палец, а из бокала повалил черный дым.

– Черт! – Гэбриэл вскочил, стряхивая без остатка все очарование и все соблазны. – Ты что, дура, отравить меня удумала?!

Амалия в ужасе отбросила от себя бокал, не веря своим глазам. Вино с наркотиком растекалось по светлой плитке, все еще сочась черным дымом. Боясь, что наркотик не подействует, Амалия добавила слишком большую дозу, превратившую сонное зелье в смертельный яд, который безошибочно опознала магия Мириэль. Словно в дурном сне, рядом оказались герцог и армигер Гэбриэла, красавчик Иво.

– Донна Амалия! Вы пытались отравить моего брата, эрла Валенского, принца крови! – Голос Гарета, холодный, официальный, звучал словно откуда-то издалека. – Что вы можете сказать в свое оправдание?

– Это не я! – Искренне воскликнула Амалия. Ее начала бить дрожь. – Я не понимаю! Я сама пила это вино!!!

Гарет взял в руку бокал, в котором на дне осталось вино, выпитое Амалией.

– Это другой напиток. – Еще более ледяным тоном возразил он. – Он не дымится в моей руке, значит, не отравлен. Ваша хитрость здесь бессильна, сударыня. Это Элодис. А мы – внуки эльфийской королевы. Неужели вы думаете…

Он не договорил. Из тени выступила закутанная в темный плащ Алиса. Голос ее внезапно стал каким-то странным, чуть вибрирующим.

– Ты хотела отравить моего жениха? – Лавви откинула плащ, ступая босыми ногами по траве, льнущей к ее ступням. – Ты хотела причинить вред моему Гэбриэлу? – На лице, бледном в лунном свете, глаза ее казались черными и бездонными, в них дрожали золотые искры. Амалия онемела, встретив этот взгляд. Как и мастер Дрэд, как все, кто в Европе имел дело с инквизицией и работал на нее, Амалия знала точно, что ведьмы и магия – вымысел и нелепица. Что ничего подобного не существует. Но черный дым от напитка, изобличившего ее, и вот эта… это существо, – изумили ее и перевернули всякое представление о реальном и нереальном.

– Ведьма… – Слабым, севшим голосом пролепетала она. – Люди… помогите… Помогите!!! – Завопила прорезавшимся голосом. Гэбриэл, всегда соображающий молниеносно, выхватил кинжал, чтобы заткнуть ей рот, но не успел – змея, взметнувшаяся из травы, оказалась быстрее, впившись прямо в горло Амалии.

– Сдохни!!! – Яростно воскликнула чужим голосом лавви, весь ее облик на какие-то мгновения слегка словно бы исказился, явив совсем другое существо, пугающе похожее на Алису, и в то же время иное и жуткое. Амалия, хрипя и пытаясь внезапно онемевшей рукой отбросить змею, повалилась на плиты, корчась в агонии. От