— Он мертв?

— Да.

— Ты убил его?

— Нет. Как жаль, что Господь не дал мне этого сделать! Грабители первыми добрались до него. Это случилось в лесу, неподалеку от Эксетера.

— Эксетер! Я думал, что ты поехал на север.

— Какое-то время мы действительно ехали на север. Но предчувствие подсказало мне, что Это неверное направление. Я внезапно понял, что Уолдо скорее всего будет пытаться покинуть Англию.

— А Уолдо сказал тебе перед смертью, где искать Рейвен?

Дрейк в ярости сжал кулаки.

— Я расскажу тебе все, что знаю, как только утолю жажду. У меня все во рту пересохло. — Дрейк даже не мог вслух произнести то, чего он боялся больше всего, — что Уолдо изнасиловал Рейвен и бросил ее умирать.

Они вместе вошли в замок и сели за стол на возвышении, где их ждала леди Уилла. Дневная трапеза была в разгаре, и кто-то поставил перед Дрейком кружку с элем и тарелку с мясом. Он ел и пил, не чувствуя вкуса, лишь бы только наполнить желудок и утолить жажду.

— Неужели Уолдо тебе ничего не сказал? — воскликнул Дафф. — Рейвен мертва?

— Я не знаю. Перед смертью Уолдо сказал всего одно слово. Он попросил воды. Я умолял его сказать, что он сделал с Рейвен, а он всего лишь сказал одно слово — «вода». — Дрейк ударил кулаком по столу. — Уолдо, наверное, будет ликовать вею дорогу до ада. Он все-таки сумел уничтожить меня.

Дафф нахмурил брови, размышляя над словами Дрейка.

— Что-то тут не так, Дрейк. Я знаю Уолдо, и он не стал бы просить воды. Эля, да, возможно, но воды-никогда. Насколько я знаю, Уолдо никогда не прикасался к воде.

Дрейк задумчиво смотрел на Даффа. Умирающие часто просят воды, хотя Дрейк счел просьбу Уолдо странной. Но гнев и горе помешали ему вдуматься в то; что сказал Уолдо. Сейчас же, когда Дафф заговорил, Дрейк снова обрел способность думать. Если Уолдо не просил воды, тогда… Одна догадка стремительно сменяла другую, сердце Дрейка колотилось в груди. Уиндхерст построен на скале, возвышающейся над морем. Вокруг него вода. Много воды.

— Уолдо не мог увезти Рейвен очень далеко! — взволнованно воскликнул он. Почему же он не подумал об этом раньше?

Внезапно еще одна догадка осенила его, такая тревожная, что он даже не мог произнести ее вслух. И, словно прочитав его мысли, Дафф произнес за него эти слова:

— Ты думаешь, Уолдо бросил Рейвен в море?

Дрейк закрыл глаза от боли, вспыхнувшей в нем после слов Даффа. Но, вспомнив слова Уолдо, он судорожно вздохнул от облегчения.

— Нет. Рейвен жива. Мы найдем ее у воды.

Сэр Джон, сидевший рядом с ними за столом, вскочил.

— Сейчас прилив, но как только он спадет, все люди выйдут на берег у скал. Не тревожьтесь, милорд, мы найдем леди Рейвен.

— Проверь, чтобы у каждого был рожок, — распорядился Дрейк; — Тот, кто найдет ее, должен два раза протрубить сигнал.

— Хорошо, — сказал сэр Джон и поспешно удалился.

— Молюсь, чтобы вы нашли леди Рейвен целой и невредимой, — сказала леди Уилла. — Сначала мы с ней немного повздорили, но мой брак с Даффом все изменил. Я надеялась, что мы помиримся и станем подругами. Эйр совсем недалеко от Черка, и мы смогли бы часто навещать друг друга.

— Мы найдем ее, леди Уилла, — сказал Дрейк с мрачной решимостью. Он только не мог обещать, что они найдут Рейвен в добром здравии, ведь никто не знает, что Уолдо сделал с ней.

Рейвен пошевелилась и застонала. По ее подсчетам, она провела в пещере две ночи. Жажда и голод терзали ее. С голодом она еще могла справиться, но жажда была невыносима. Она пыталась слизывать влагу со стен пещеры, но ее едва не вырвало от отвратительного вкуса. А потом у нее онемели руки и ноги. Боль была ужасной, и было страшно холодно.

За долгие часы, проведенные в пещере, мысли Рейвен вновь и вновь возвращались к Дрейку. Его образ вставал у нее перед глазами: сильное, мощное тело воина, практически неуязвимое. В минуты любви она была ненасытна, и он никогда не разочаровывал ее. Она любила его до боли. Он был требовательным, уверенным в себе и иногда непредсказуемым, но именно эти качества делали его привлекательным. Даже сейчас, когда боль и жажда терзали ее, она могла закрыть глаза и вспомнить его сильные руки. На свете нет никого красивее Черного рыцаря.

Ее размышления были прерваны первыми лучами света, проникшими в пещеру. «Еще один день без надежды на спасение», — в отчаянии подумала она.

Всю прошлую ночь Рейвен размышляла о том, в каком ужасном положении она оказалась, и решила, что если не хочет, чтобы эта пещера стала ее могилой, то должна выбраться наружу.

Опираясь на стену, чтобы не упасть, она оттолкнулась и начала медленно подниматься, дюйм за дюймом, пока не встала на связанных ногах. Резкая боль пронзила ноги, и она едва не упала, но устояла благодаря своей железной воле. Когда боль немного утихла и стала терпимой, она оттолкнулась от стены и запрыгала к выходу из пещеры свет ослепил ее. Она поморгала и воззрилась на волны, бившиеся о скалы далеко внизу.

Было время прилива, и узкая полоса берега исчезла. Рейвен опустилась на землю, наблюдая, как вода лижет скалы, и недоумевая, как она сумеет спуститься по крутой тропе со связанными руками и ногами.

Рейвен взглянула наверх и снова пришла в отчаяние, увидев, что если стоять на вершине скалы, то ее просто невозможно заметить. Значит, другого пути нет, и ей нужно добраться до прибрежной полосы. Ей стало страшно. Связанная по рукам и ногам, она может упасть и ушибить ребенка. Какая дилемма!

Острый кусок скалы впился в тело Рейвен, и она передвинулась, чтобы найти более удобное положение. К сожалению, в этом месте более удобного положения не было. Вся скала был испещрена острыми выступами. Она вздохнула и устремила взгляд на ревевшие волны, гадая, когда начнется отлив и что она станет делать.

Она передвинула ноги, чтобы облегчить боль, и острый камень вонзился в ее кожу. Рейвен задумчиво смотрела на ранку и потом решительно взглянула на камень. Не будь ее разум затуманен жаждой и голодом, она могла бы найти выход намного раньше. Если острый камень разрезал ее кожу, то с таким же успехом он перережет и шелковые шнуры. Подстегиваемая отчаянием, Рейвен поискала взглядом острый камень и, найдя его, засеменила к нему, морщась от боли. Волнение охватило ее, когда она поднесла связанные руки к острому краю. Ее первая попытка перерезать шелковые шнуры оказалась безуспешной. Ей все время мешала накидка. Поэтому, несмотря на холод, она сбросила ее и оттолкнула ее от себя ногами Накидка скатилась со склона, упала в воду, и ее понесло в море. Не обращая нa неё внимания, Рейвен начала тереть о камень шелковый шнур, связавший ее запястья. Ей показалось, что прошли часы, прежде чем она почувствовала, что шнур слегка ослаб. Приободренная, Рейвен продолжила попытки. Прилив закончился, и вновь об нажилась узкая полоска берега. Небо затянуло тучами; и холодный туман опустился на скалы, пронизывая Рейвен до костей. И, наконец, чудо свершилось — шелковый шнур лопнул, и ее руки оказались свободными. Возникшая при этом боль была такой резкой, что Рейвен едва не лишилась чувств. Слезы катились по ее щекам, когда Она попыталась развязать путы на лодыжках. Руки ее не слушались, пальцы просто отказывались шевелиться.