— Так, значит, то была справедливость? — спросила Сирикс. Тихо, словно она говорила не со мной, хотя больше никто ее не услышал бы.

— А что такое справедливость, гражданин? — ответила я вопросом на вопрос. — Где справедливость во всей той ситуации в целом? — Сирикс промолчала, то ли рассердившись, то ли не сумев найти ответ. Оба этих вопроса сложны. — Мы говорим так, словно это нечто простое, проблема — как поступить правильно, как будто речь идет о чем-то вроде дневного чая и вопрос заключается в том, кто возьмет последнее пирожное. Так просто. Возложи вину на виновного.

— А это не так просто? — спросила Сирикс после нескольких мгновений тишины. — Есть верные действия, и есть неверные. Тем не менее я думаю, что, если бы вы были магистратом, вы бы позволили гражданину Кветер остаться на свободе.

— Если бы я была магистратом, то я была бы совершенно другой личностью, нежели сейчас. Но наверняка вы сочувствуете гражданину Кветер не меньше, чем гражданину Раугхд.

— Пожалуйста, капитан флота, — сказала она, сделав три длинных, медленных вдоха. Я ее разозлила. — Вы провели ночь в доме полевых работников. Вы явно знакомы с вальскаайцами и бегло говорите на дельсиге. Тем не менее это поразительно, что вы пошли в этот дом и вернулись на следующее утро с Кветер. Ни возражений, ни трудностей. И не успели мы еще покинуть этот дом — прежде чем уехала магистрат, — полевые работники прислали Фосиф список требований. Именно в ту минуту, когда Фосиф не может рассчитывать на безусловную поддержку магистрата.

Я не сразу поняла, что она имеет в виду.

— Вы думаете, что я подбила их на это?

— Мне сложно поверить в простую случайность, когда необразованные и нецивилизованные полевые работники, которые более десяти лет не могли решиться на забастовку, пошли на это сейчас.

— Это вовсе не случайность. И в то время как они необразованны, едва ли они нецивилизованны. Вальскаайцы в полной мере способны спланировать такое самостоятельно. Они понимают положение Фосиф так же хорошо, как любой другой. Возможно, лучше многих.

— А то, что Кветер пришла с вами с такой готовностью, не было ли частью сделки? Не отпустят ли ее в конечном счете быстро и без наказания? А тем временем жизнь гражданина Раугхд разрушена.

— И никакого сочувствия к Кветер? Раугхд действовала по злобе и из-за оскорбленной гордости и убила бы не только меня, если бы преуспела. Кветер столкнулась с безвыходной ситуацией. Как бы она ни поступила, все кончилось бы плохо.

Минута тишины. Затем:

— Все, что ей нужно было сделать, так это сразу пойти к магистрату.

Мне пришлось поразмыслить немного, чтобы понять, почему именно Сирикс подумала, что Кветер могла — или ей следовало — это сделать.

— Поймите же, — сказала я наконец, — что гражданин Кветер ни за что не подступилась бы к районному магистрату ближе, чем на километр, если бы я в прямой форме этого не потребовала. И я прошу вас вспомнить, что обычно происходило в прошлом, когда гражданин Раугхд дурно вела себя.

— Тем не менее, если бы она говорила, как надо, ее могли бы выслушать, — ответила Сирикс.

Кветер была права, не ожидая никакой помощи от районного магистрата, я в этом уверена.

— Она совершила свой выбор, и последствий этого ей не избежать. Я очень сомневаюсь, что она легко отделается. Но я не могу ее осуждать. Она была готова пожертвовать собой, чтобы защитить сестру. — Именно Сирикс должна одобрить но крайней мере это. — Вы думаете, что, если бы лорд Радча была здесь, она бы прозрела все насквозь и дала каждому поступку и душе каждого действующего лица должную оценку? Свершила совершенное правосудие? Вы думаете, это возможно, чтобы все всегда получали по заслугам, не больше и не меньше?

— Так в этом и состоит справедливость, гражданин, не так ли? — спросила Сирикс — на вид спокойно, но по некоторой зажатости ее голоса и ровному тону я поняла, что сейчас она злится. — Если Раугхд или Кветер захотят подать апелляцию по своему делу, то нет инстанции, куда они могли бы обратиться сейчас, когда мы отрезаны от дворцов. Вы для нас — ближайшее подобие лорда Радча, но вы вовсе не беспристрастны. И я не могу не заметить, что каждый раз, как вы куда-нибудь приезжаете впервые, вы отправляетесь прямиком в самые низы и начинаете вербовать сторонников. Конечно, было бы неумно полагать, что дочь Мианнаи может появиться где-то и не погрузиться незамедлительно в политику. Но теперь, когда я вижу, что вы нацелили вальскаайцев на Фосиф, мне интересно, на кого вы планируете нацелить ичана.

— Я ни на кого не нацеливала вальскаайцев. Полевые работники вполне способны строить собственные планы, и я вас заверяю, что у них таковые имеются. Что касается Подсадья, то вы там живете. Вы знаете, каковы там условия, и понимаете, что его следовало отремонтировать давным-давно.

— Вы могли что-то сказать о вальскаайцах на ухо самому магистрату.

— На самом деле я так и сделала.

— И, — продолжила Сирикс, будто я ничего не сказала, — многие из проблем ичана могли бы разрешиться, стань они лучшими гражданами.

— Насколько же хорошим гражданином нужно быть, — спросила я, — чтобы иметь воду, воздух и медицинскую помощь? А ваши соседи знают, что вы столь низкого мнения о них? — Я в этом не сомневалась. Как и полевые работники — вальскаайцы, они знают.

Сирикс больше ничего не сказала до самого конца путешествия.

Лейтенант Тайзэрвэт встретила нас у причала. Испытывая облегчение при виде нас, радостно предвкушая… что-то. Испытывая тревогу, возможно — по той же причине. Пока мимо вереницей шли другие пассажиры, я смотрела глазами Пять и Восемь, видела, что вспомогательным компонентом «Меча Атагариса» занялись врачи и другой его сегмент, а третий вспомогательный компонент «Меча Атагариса» заняла место позади капитана Хетнис.

Лейтенант Тайзэрвэт поклонилась:

— С возвращением, сэр.

— Благодарю, лейтенант. — Я повернулась к капитану Хетнис. — Капитан, я жду вас завтра с утра.

Она поклонилась в ответ, а мы вышли в коридор и направились к лифту, который доставит нас в Подсадье. Праздник гениталий давно закончился — в коридорах не было крошечных ярко окрашенных пенисов, и последние конфетные обертки из фольги отправились на переработку.

И — хотя я уже знала об этом, видела глазами Тайзэрвэт и Бо Девять — у входа в Подсадье не было сломанного стола. Там оказалась открытая секционная дверь, и индикатор должным образом указывал, что дверь функционирует как подобает и воздух имеется по обе ее стороны. Далее — истертый, но хорошо освещенный коридор. «Милосердие Калра» показал мне, что лейтенант Тайзэрвэт испытала небольшой прилив гордости. Ей не терпелось продемонстрировать мне все это.

— Все секционные двери, ведущие из Подсадья на этом уровне, отремонтированы, сэр, — сказала Тайзэрвэт, когда мы входили в коридор Подсадья. — Они добились хороших результатов с дверями на уровне два. Третий и четвертый, разумеется, на очереди. — Мы вошли на крошечную импровизированную площадь Подсадья. Теперь она хорошо освещалась, фосфоресцирующая краска вокруг двери чайной была едва заметна, хотя оставалась на месте, так же как и подсохшие лужицы, и следы ног. Два горшка с растениями стояли по бокам скамьи посередине открытого пространства, в обоих заросли толстых лопастевидных листьев устремлены вверх, пара из них — почти с метр высотой. Лейтенант Тайзэрвэт увидела, что я их заметила, но никаких опасений ее лицо не выдало. Растения, разумеется, результат ее разговора с Баснаэйд. Это маленькое пространство теперь казалось еще меньше, будучи ярко освещенным и даже наполненным людьми, среди которых присутствовали не только местные жители, но и сотрудники отдела техобслуживания базы в серых комбинезонах.