– Спасибо! – поблагодарил Чернышов подполковника.

Чернышов поторопился побыстрее закончить телефонный разговор. Узнав, что Ольга Медведкова в Москве, ему не терпелось увидеть ее.

* * *

Дверь квартиры Ольги Медведковой Чернышову открыла заплаканная женщина. Почему-то Чернышов сразу подумал, что эта женщина – мать бортпроводницы.

– Здравствуйте. Меня зовут Павел Андреевич. Я офицер Федеральной службы безопасности, – представился Чернышов и показал женщине свое удостоверение.

Но та на удостоверение даже не взглянула. Чернышову показалось, что она и к нему не проявила интереса.

– Простите, вы мать Ольги? – продолжал Чернышов. – Мне необходимо с ней поговорить. Скажите, она дома?

Женщина ничего не ответила, а только беззвучно заплакала. Чернышов взял ее за руку и сказал:

– Давайте пройдем в квартиру. Обещаю вам, что я не сделаю вашей дочери ничего плохого, но мне действительно необходимо ее увидеть.

– Если бы вы знали! – всхлипывая, произнесла женщина. – Она же ничего не говорит, как вернулась! Ни одного слова. А ночью так кричала во сне! Я места себе не нахожу, а она только молчит. Скажите, что с ней случилось? – быстро проговорила женщина и с надеждой заглянула в глаза Чернышову.

– Я не знаю, смогу ли ей помочь. Но сделаю все, что в моих силах. Пожалуйста, проводите меня к ней, – попросил Чернышов.

Женщина кивнула головой и провела Чернышова в комнату дочери.

Ольга Медведкова лежала на кровати, закутавшись в одеяло и отвернувшись лицом к стене. Она не спала. Павел Чернышов видел, что глаза у девушки открыты. Он посмотрел на лицо Ольги и сразу вспомнил слова пограничника. Но, в отличие от него, Чернышов решил, что девушка действительно тяжело больна.

– Ольга, в полиции вам давали какие-нибудь лекарства? – первым делом спросил Чернышов.

Девушка не ответила на его вопрос и даже не повернула головы, а только сильнее натянула на себя одеяло.

– Ольга, ответьте. Речь может идти о вашей жизни, – Чернышов подошел к кровати и положил руку девушке на плечо.

Ольга вздрогнула от его прикосновения, словно к ее плечу прикоснулись горячим паяльником.

– Не трогайте меня! – в истерике закричала она.

Девушка поджала под себя ноги и попыталась закрыться от Чернышова одеялом.

– Оленька, что ты, успокойся! – пришла на помощь Чернышову мать Ольги. – Этот мужчина из службы безопасности. Он не сделает тебе ничего плохого.

При упоминании о месте работы Чернышова Ольгу охватил новый приступ истерики. Она судорожно замотала головой и несколько раз ударилась ею о стену. Чернышов понял, что в таком состоянии разговаривать с девушкой бесполезно. Однако возникшие у Чернышова подозрения не позволили ему отступить. Он решительно шагнул к Ольге и, перехватив кисть ее левой руки, вытащил руку из-под одеяла. На локтевом сгибе отчетливо выделялись следы двух уколов.

– Где у вас телефон? – выпустив руку девушки, быстро спросил Чернышов у матери Ольги.

– Там, в прихожей, – испуганно ответила женщина.

– Останьтесь с дочерью! – приказал Чернышов, а сам поспешил к телефону.

Он набрал номер неотложной медицинской помощи и, назвав пароль сотрудника безопасности, представился:

– Полковник Чернышов, Управление по борьбе с терроризмом. Срочно пришлите токсикологическую бригаду для оказания медицинской помощи и проведения полного экспресс-анализа. У пострадавшей возможно отравление специальным ядом замедленного действия. Адрес... – Чернышов назвал оператору «Скорой помощи» адрес Ольги Медведковой.

Токсикологическая бригада прибыла с редкой для Москвы оперативностью – всего через двадцать пять минут. Видимо, названный Чернышовым пароль и упоминание Управления по борьбе с терроризмом сыграли свою роль. Возглавлял бригаду молодой врач. Несмотря на свой возраст, он держался довольно уверенно. Врачи прошли в комнату Ольги. Сам Чернышов остался в гостиной, чтобы не смущать девушку своим присутствием. Однако дверь в Ольгину комнату осталась открытой, и Чернышом мог слышать каждое произнесенное там слово. Павел Чернышов отчетливо расслышал вопрос, с которым обратился врач к матери Ольги:

– Скажите, ваша дочь пьет?

– Что? – не поняла та.

– Я спрашиваю, ваша дочь часто употребляет спиртное?

– Да что вы, – ответила мать Ольги. – В компании или с друзьями может немного выпить. Но чтобы часто пить, как вы говорите? Да я вообще никогда не видела ее пьяной.

– Доктор, что означает ваш вопрос? – Чернышов вошел в комнату, где врачи осматривали Ольгу.

– Можно вас? – Начальник бригады неотложной медицинской помощи взял Чернышова за руку и вышел с ним из комнаты, чтобы никто не мог слышать их разговор.

При матери девушки врач решил не высказывать офицеру безопасности своих подозрений.

– Вы только посмотрите на ее глаза, – сказал врач, зайдя с Чернышовым на кухню и плотно прикрыв за собой дверь. – По всем внешним признакам у нее цирроз печени на последней стадии.

– А может это быть вызвано каким-то ядом или лекарственным препаратом? – спросил Чернышов.

– Вряд ли. – Врач с сомнением покачал головой. – Во всяком случае в практике отечественной медицины такого еще не случалось.

– У нее на левой руке свежие следы от уколов, вы обратили на них внимание? – спросил Чернышов.

– А она случайно не употребляет наркотики? – в свою очередь спросил у Чернышова врач.

– Это абсолютно исключено, – категорично заявил Чернышов. – Эта девушка работает бортпроводницей на международных авиарейсах. На такую работу никогда не взяли бы наркоманку.

– Ну тогда я не знаю, откуда эти следы, – в знак капитуляции врач развел руками.

– Послушайте, доктор, – Чернышов взял врача за плечи и заглянул ему в глаза. – Эта девушка вчера вечером вернулась из-за границы, и у меня есть основания подозревать, что там ее пытались убить.

– Ах, вот в чем дело, – задумчиво сказал врач. – Ну, так там она могла просто подхватить какую-нибудь инфекцию.

– Доктор, вы сказали «цирроз печени». Разве это инфекционная болезнь?

– Ах, ну да, конечно. Значит, вы настаиваете на проведении полного токсикологического анализа?

– Да, настаиваю, – заявил Чернышов.

Проведение токсикологического анализа заняло около часа. Начальник бригады «Скорой помощи», с которым Чернышов спорил на кухне, вышел из комнаты Ольги, промокая вспотевший лоб.

– Вы оказались правы, – сказал он Чернышову. – У нее в крови оказался препарат, подавляющий репродуктивную функцию печени и почек. Иными словами, без медицинского вмешательства девчонка умерла бы через пару дней с диагнозом «пищевое отравление». – Врач помолчал какое-то время, а потом махнул рукой и сказал: – А, чего тут скрывать! В общем, даже если бы она успела обратиться в больницу, без токсикологического анализа крови ей бы все равно не смогли поставить верный диагноз. Так бы и лечили от пищевого отравления, пока печень и почки не отказали бы совсем.