Шрифт:
Интервал:
Закладка:
При этом реформа Либермана – Косыгина не восстанавливает предпринимательство – ликвидированные ранее артели и личные приусадебные хозяйства, не восстанавливает эффективность – ликвидированные ранее механизмы целевого повышения производительности труда и снижения издержек (бережливого производства), систему регулярного снижения цен, не восстанавливает целевое и фронтальное технологическое и техническое развитие всей экономики.
Темпы роста экономики при этом продолжают закономерно падать.
В ответ на падение темпов роста экономики вновь предпринимаются попытки восстановления организованности и эффективности экономической системы.
С начала 1970-х годов происходит возврат к ряду прежних планово-экономических показателей. К прежним целевым показателям добавляются: производительность труда; задания по выпуску предметов потребления в тяжелой промышленности; задания по повышению качества продукции; затраты сырья и топлива на единицу продукции в стоимостном выражении; объем фондов экономического стимулирования. «Фактически был восстановлен показатель снижения себестоимости продукции, так как он был введен в состав фондообразующих показателей».{441}
Однако при этом внедренные с 1965 года показатели, в том числе показатели денежного объема реализуемой продукции («план по валу») и прибыли от затрат, не отменяются.
Поэтому введение новых плановых показателей не приводит к желаемым результатам. Предприятия легко обходят новые требования, поскольку созданные ранее механизмы, в том числе снижения себестоимости, не работают, а не отмененные показатели реформы 1965 года продолжают играть доминирующую роль. Например, решения об установлении показателя прибыли в качестве планового, о введении платы за пользование основных фондов, о замещении безвозмездного финансирования кредитом прямо подрывают организованность, единство и целостность экономической системы, то основание, которое обеспечивает высокую концентрацию ресурсов и большой эффект масштаба – залог роста экономики. То есть в целом эти решения обладают двойным отрицательным эффектом: снижают рост экономики и увеличивают затраты. Сама экономика переходит в режим неуклонного наращивания затрат, бесхозяйственности и падения эффективности.
В силу данных причин в 1970-е годы темпы роста экономики продолжают неуклонно падать.
В ответ на это в 1979 году вновь предпринимается очередная попытка восстановления организованности и эффективности экономики. 12 июля 1979 года принимается Постановление Правительства № 695{442}, которым, в частности, предусматривается значительное увеличение целевых показателей плана. Их число должно возрасти до 5–6 тысяч только по продукции машиностроения. Кроме того, осуществляется попытка отказа от показателя объемов валовой продукции («плана по валу») и замена его на показатель нормативно-чистой продукции, не включающий в себя материальные затраты. Принимается ряд решений, направленных на технологическое развитие экономики, с привлечением Академии наук и Государственного комитета по науке и технике. На предприятиях создаются специальные фонды экономического стимулирования для дополнительной мотивации повышения производительности и снижения производственных затрат.
Однако и эта попытка не приносит результата. Реформа 1979 года не восстанавливает фундаментальные элементы, ранее реально – на практике обеспечившие высокие темпы роста экономики, а также не устраняет принципиальные причины, приведшие к неуклонному снижению темпов роста экономики. Евгений Григорьевич Ясин пишет о реформе 1979 года: «Гора родила мышь… Сейчас ясно, что такое постановление не могло ничего поправить. Но тогда люди питали какие-то надежды: может быть, на этот раз что-то выйдет… Конечно, не вышло. Более того, постановление практически было проигнорировано. Его по существу просто не стали выполнять»{443}.
3 этап: 1987–1991 годы
В мае 1987-го в пятом номере журнала «Новый мир» под псевдонимом Л. Попковой выходит концептуальная статья экономиста Ларисы Ивановны Пияшевой «Где вкуснее пироги»{444}, в которой формулируются два главных утверждения:
– «нельзя быть немножко беременной. Либо план, либо рынок, либо директива, либо конкуренция. Искать и применять что-то среднее можно, но рассчитывать на успех, на то, что удастся усидеть на двух стульях, не приходится» (о теории конвергенции и её выдающихся представителях, в том числе лауреатах Нобелевской премии по экономике, или отечественном опыте работы артелей, личных приусадебных хозяйств и сочетании государственного планирования и рыночной самоорганизации автор не сообщает);
– «где больше рынка, там пышнее пироги», – формулирует автор и приходит к выводу, что плановая экономика уступает рыночной.
Статья получает большой общественный резонанс и становится своего рода программным манифестом ликвидации планирования и перехода к рынку, даёт старт своего рода соревнованию различных программ рыночного реформирования отечественной экономики. Процесс сопровождается значительной пропагандистской работой, проводимой в том числе с участием видных академиков-экономистов своего времени.
Будущий премьер-министр Украины Николай Янович Азаров делится своими впечатлениями об этой пропагандисткой работе:
«Странную роль ‹…› играли такие представители, как, например, академик С. С. Шаталин, один из авторов программы "500 дней". Все беседы с делегатами, – а средства массовой информации создали Шаталину тогда ореол великого реформатора, – он начинал с простого вопроса: "У вас есть автомобиль?" Среди двух десятков людей всегда находились люди, которые отвечали, что у них его нет. И тогда Шаталин продолжал: "А знаете, почему в ‹нашей стране› трудно купить машину?" – и сам же отвечал: "Потому, что завод "АвтоВАЗ" – государственный, а государство – неэффективный собственник. Значит, надо, чтобы, как на Западе, заводом стал владеть частник, он умело организует выпуск автомобилей, и у всех будут личные машины».
Эта демагогия задела меня, и я возразил ему: "АвтоВАЗ выпускает в год 500 тысяч автомобилей; для того, чтобы выпускать на 10–15 процентов больше, необходима реконструкция предприятия. Но 10–15 процентов никакой проблемы не решат. Нам надо выпускать автомобилей в десять раз больше, чтобы удовлетворить спрос, а для этого надо построить десять таких заводов, как АвтоВАЗ, иметь колоссальные инвестиции и время". Делегаты поддержали меня в этой дискуссии.
Шаталин попросил меня остаться. Мы сели с ним на диван, и то, что он сказал мне, поразило меня до глубины души. Я впервые столкнулся на таком уровне с чудовищным цинизмом. Он сказал: "Молодой человек, разве вы не видите, что говорите с "быдлом"? Им надо говорить очень примитивные вещи, чтобы они их проглатывали и поддерживали нас, иначе мы никакой перестройки не сделаем и этот идиотский строй не сломаем…"»{445}.
Объективности ради стоит отметить, что в эти же годы команда отечественных экономистов во главе с академиком Юрием Васильевичем Яременко[20] формулирует альтернативу преобразований отечественной экономики.
Юрий Васильевич Яременко (8.08.1935 г., Чита – 18.09.1996 г., Москва) – выдающийся российский учёный-экономист, академик РАН (1994), крупнейший специалист в сфере межотраслевого моделирования и макроструктурного анализа. В 1953 г. поступает на экономический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова, в 1957 г. направляется на учебу на экономический факультет Китайского народного университета (Пекин), который успешно оканчивает в 1960 г. С 1961 по 1973 г. – сотрудник Научно-исследовательского экономического института (НИЭИ) при Госплане. Далее, до 1986 г. – заведующий лабораторией