Враль еще что-то хотел сказать, такое же насмешливое, но Кривой, не глядя, пнул его по ноге.

– Я вас нанимаю, – сказал Серый Всадник.

– Плата? – спросил быстро Враль.

– Жизнь, – сказал Серый Всадник. – Всем четверым. И отдам княжну.

– Они ее ослепили, – тихо сказал Хорек.

– Но она живая, – сказал Серый Всадник. – Неужели князь не примет ее?

– Но он вас не пустит в княжество, – в голосе Рыка была только усталость. – И я сделаю все, чтобы не пустить тебя к Камню. Не дам больше воровать детей.

– Хорошо, – чуть подумав, сказал Серый Всадник. – Если вы доживете до ночи… Если мы все доживем до ночи, я выполню свое обещание.

Конники подвели ватажникам лошадей, по знаку предводителя освободили пленников от веревок.

– А если мы сбежим? – спросил Враль, вскакивая в седло.

– Княжна умрет, – пожал плечами Серый Всадник. – И уж точно не попадет к родителям.

– Я даю слово, – сказал Рык. – Я буду рядом с тобой в этом бою, против кого бы ни пришлось драться.

– Я даю слово, – сказал Кривой.

– И я даю слово! – выкрикнул Хорек.

– Слово, – с неохотой протянул Враль. – Но только в этой драке.

– За мной, – скомандовал Серый Всадник и пустил коня в галоп к голове обоза.

Конники бросились за ним, ватажники сели в седла.

– Только я плохо езжу в седле, – предупредил Хорек. – Может, привяжете?

– Вот всегда с тобой все не так, – Враль достал из сумки кожаный ремень, ловко привязал Хорька к седлу. – Я ведь только хотел немного заработать. Совсем немного.

Ватажники нагнали конников и Смотрителя, когда тот отдавал последние распоряжения Рыжему.

– … не лезть! – Ветер подхватывал слова и пытался унести их подальше. – Если не успеете до заката, уходи. Уведешь подальше обоз и вернешься только на следующий день. Понял?

– Понял, – ответил Рыжий. – Может, я с вами? И мужиков посадим на лошадей.

– Ты останешься здесь. И что я с обозниками там делать буду? Толку от них! – Серый Всадник пренебрежительно махнул рукой. – Еще бы хоть десятка полтора светлых!.. Вперед!

Смотритель хлестнул свою лошадь плеткой, она заржала от боли и обиды и понеслась по дороге.

– Вот сейчас грохнусь на скользком и убьюсь, – сказал Враль. – Тогда драться не пойду, даже не просите.

Хорек всего три или четыре раза ездил в седле, да и то медленно, под присмотром Кривого или Полоза. Сейчас же ему казалось, что лошадь летит быстрее ветра, что не касается копытами дороги, разгоняется все быстрее и быстрее. Все исчезло в снежном молоке, только еле-еле виднелись впереди фигуры конников Серого.

– Спину держи, – крикнул Рык. – И не выпускай повода.

– Не за гриву хватайся, дурила! – проорал Кривой. – Колени, колени крепче!

Хорек ничего не видел перед собой; встречный ветер размазывал по щекам слезы, они застывали, превращались в лед. Но вытереть их Хорек не решался – боялся отпустить поводья и вылететь из седла. Раза два пальцы все-таки разжимались, но ремень Враля держал крепко, а поводья успевал подхватить и сунуть снова в руки Кривой.

– Не горбись! – Рык хлопнул Хорька по спине.

– Я… – выкрикнул Хорек. – Я стараюсь…

– Да уж старайся! – крикнул Враль, вырываясь вперед. – А то к смерти не поспеешь.

Горы стали ближе, но Хорек заметил их сквозь облака снега, только когда кони перешли на шаг. Конники Смотрителя растянулись цепью, а сам он чуть приотстал, поджидая ватажников.

– Чувствуешь дым? – спросил он у Рыка.

Рык втянул воздух носом, кивнул.

– Там проход и стена, закрывающая его. Если все совсем плохо, наша задача – попытаться удержать ворота. Надеюсь, что тамошний Смотритель не допустил до этого. Я его знаю – толковый воин. Опытный. Ему бы темных… Ну да ладно, – Серый Всадник потер ладонью подбородок. – Я бы тебя вперед послал, но твоих светлые не знают. Может ерунда получиться. Пошлю своего. Вы держитесь возле меня. Луки сразу можете бросить, не помогут. Да еще на таком ветру…

– Да кто там? – спросил Враль.

– Коней бросите еще перед воротами: в конном строю там драться не получится, – Смотритель словно не услышал вопроса. – Пешими пойдем. Щитов у вас нет… ладно, будете держаться во втором ряду. Если прорвется кто – рубите.

– Да кто прорвется? – закричал Враль. – Кого я убивать должен?

– Там увидишь. – Серый Всадник вдруг улыбнулся, и Хорек удивился, как улыбка изменила суровое лицо Смотрителя. – Не ошибешься. Там даже если и захочешь, все равно не ошибешься. И самое главное… Если надумаете слово нарушить и сбежать, то лучше сейчас. Из боя с черными еще никто не смог выйти. Только победой.

– Черные, темные, серые, светлые… – проворчал Враль. – Ты сам-то понимаешь, что говоришь?

– Понимаю, – серьезно ответил Серый Всадник. – Еще как.

Посланный вперед конник вернулся, вылетел из бури, чуть не наскочив на Смотрителя, поднял коня на дыбы.

– В воротах чисто! – крикнул он. – А там вроде драка. Крик, гам, лязг.

– Не все так плохо! – Серый Всадник вдруг заложил в рот четыре пальца и пронзительно свистнул, испугав лошадей. Пришпорил коня.

– Везет мне на дурных! – крикнул Враль, пуская лошадь следом.

– Возле меня держись, – приказал Кривой Хорьку, перерезая ремень, державший того в седле. – Никуда от меня ни на шаг.

– Понял. – Знакомый уже озноб пробежал по телу Хорька, напоминая, что сейчас, вот уже совсем скоро, начнется схватка и что им двоим – Хорьку и его телу – придется постараться, чтобы выжить.

И еще подумалось, что княжну он все-таки спасет. Спасет! Потому что выживет. Ему нужно выжить, чтобы отвезти княжну к родителям и чтобы предупредить о Сером Всаднике. Перекрыть ему и его подручным дорогу к Камню. Перекрыть навсегда.

– Кривой! – окликнул Хорек.

– Что?

– Ты княжну отвезешь, если что? – Хорек сказал и вжал голову в плечи, ожидая резкой отповеди ватажника или даже подзатыльника, но Кривой не стал орать, что, мол, нельзя такое перед боем говорить, что так Хорек на себя зло накликает. И не ударил.

Вместо этого Кривой ответил просто.

– Отвезу. – И добавил, когда они уже спрыгивали с лошадей у ворот: – И все князю передам.

Ворота были распахнуты настежь. Из них явственно тянуло дымом и горелой плотью. Смотритель вытащил меч из ножен, оглянулся на ватажников:

– Не сбежали. Это внушает надежду.

И пошел в ворота ровным шагом.

В узком проходе между скал ветер неистовствовал с особой силой, ревел и выл, цепляясь за черные остовы домов и заборов. Где-то за белой воющей завесой стучали топоры, раздавались крики. Смотритель остановился, подозвал к себе одного из своих.