«Я Гови не люблю, - сказала она Ходжесу, - но вам бы лучше поторопиться, пока Джимми его не убил. Когда Джимми сходит с ума, он не верит в слова, сразу начинает бить ».

Когда Ходжес приехал, Джеймс Белсон действительно был занят избиением Гови. Дело свое он делал ручкой граблей, лысая голова блестела от пота на солнце. Шурин Белсон лежал на поросшей травой подъездной дорожке у заднего бампера «Акуры», безуспешно пытаясь лягнуть ногой Белсона и защитить окровавленное лицо и сломанный нос руками. Ходжес встал позади Белсона и успокоил его Веселым шлепанцем. К полудню «Акура» вернулась на стоянку магазина и Белсону бритоголовому Бойцу теперь приходится отвечать за нападение с применением физической силы.

- Его адвокат попытается выставить тебя плохим парнем, - говорит Холли. - Он спросит, как ты нейтрализовал мистера Белсона. Будь готов к этому, Билл.

- Я тебя умоляю, - устало произносит Ходжес. - Я просто ударил его один раз, чтобы он не убил своего шурина, вот и все. Применил допустимую силу и совершил задержание.

- Но ты использовал оружие. Если конкретно, носок, наполненный металлическими шариками.

- Да, но Белсон этого не знает. Он стоял ко мне спиной. А другой парень был почти без сознания.

- Хорошо … - Но вид у нее встревоженный, а зубы все покусывают то место, которое она прикусила в разговоре с Тиной. - Просто я не хочу, чтобы у тебя были неприятности. Обещай, что будешь сдерживаться. Обещай, что не станешь кричать, размахивать руками или …

- Холли. - Он берет ее за плечи. Нежно. - Выйди на улицу. Выкури сигарету. Успокойся. Все будет хорошо и сегодня утром в суде, и днем с Питом Сауберсом.

Она поднимает на него широко раскрытые глаза.

- Обещаешь?

- Да.

- Хорошо. Я только полсигареты выкурю. - Она идет к двери, на ходу раскрывая сумочку. - Сегодня будет весьма напряженный день.

- Да наверное. Пока ты не ушла, еще кое-что.

Она возвращается и вопросительно смотрит на него.

- Тебе надо улыбаться чаще. Ты очень красивая, когда улыбаешься.

Холли краснеет до корней волос и быстро удаляется. Но она снова улыбается, и от этого у Ходжеса поднимается настроение.

14

У Морриса сегодня тоже напряженный день, и это хорошо. Пока он в движении, сомнения и страхи к нему не подбираются. Помогает и то, что он проснулся с четкой мыслью: сегодня он станет настоящим волком. Ему надоело латать дыры в давно устаревшей файловой системе Городского арт-культурного комплекса, чтобы его жирный босс-уебок не упал в глазах своего босса, и ему надоело быть ручным барашком Эллиса Макфарланда. Больше не будет блеяние типа «да, сэр», «нет, сэр», «три полных сумки, сэр» каждый раз, когда Макфарланд появляется. Условно-досрочное освобождение закончено. Как только он получит записные книжки Ротстайна, он уедет из этого сраного города. Ехать на север в Канаду ему не интересно, но в его распоряжении все Нижние сорок восемь. Возможно, он выберет Новую Англию. Кто знает, может, даже Нью-Гемпшир. Читать записные книжки там, рядом с горами, на которые, видимо, смотрел сам Ротстайн, когда писал, в этом есть какая-то романистическая завершенность, не так ли? Да, и в этом вся прелесть романов - в этой завершенности. В том, как в конце все всегда сходится и уравновешивается. Ему бы следовало догадаться, что Ротстайн не смог бы оставить Джимми работать в том гребаный рекламном агентстве, так как в этом нет завершенности - самая большая уродливая куча гадости. Возможно, в глубине души Моррис догадывался об этом. Возможно, это и не дало ему сойти с ума за все эти годы.

Еще никогда в жизни он не чувствовал себя более вменяемым.

Когда он сегодня утром не явится на работу, его жирный босс-уебок, наверное, позвонит Макфарланду. По крайней мере, он должен это сделать в случае необъяснимого отсутствия. Поэтому Моррису надо исчезнуть. Однажды. Уйти в тень.

Прекрасно.

Нет, даже замечательно.

В восемь часов утра он садится на автобус, идущий до Мейн-стрит, едет к повороту, где заканчивается Ловер-Мейн, и оттуда идет пешком до Лейсмейкер-лейн. Моррис надел свой единственный пиджак и свой единственный галстук, и они ему достаточно подходят, чтобы он не выглядел здесь как залетная птица, хоть в такую рань местные дорогие магазины-шмагазины еще не открыты. Он возвращает в переулок между «Редкими изданиями Эндрю Халлидея» и соседним магазином, детским бутиком «Ла Белль Флора». На небольшой стоянке позади здания парковочные места для трех машин: два для магазина одежды и одно для магазина Эндрю . Одно из мест бутика занято «Вольво», второе свободно. Как и место для машины Эндрю Халлидея.

Тоже хорошо.

Моррис оставляет двор так же быстро, как вошел в него, задерживается, чтобы посмотреть на табличку «ЗАКРЫТО» на дверях магазина, после чего спокойно идет на Ловер-Мейн, где садится на автобус, который идет от центра к окраине города. Через две пересадки он выходит перед торговым центром «Велли Плаза», за какие-то два квартала от дома покойного Эндрю Халлидея.

Он снова переходит на быстрый шаг, делая вид, что знает, где находится, что имеет полное право здесь находиться. Кольридж-стрит почти безлюдна, что его не удивляет. Сейчас четверть девятого (его жирный босс-уебок сейчас смотрит на пустое рабочее место Морриса и постепенно впадает в ярость). Дети в школе, папы и мамы горбятся на работе, чтобы не просрочивать выплаты по кредитам; большинство курьеров и коммунальщиков появятся в округе не раньше десяти. Время лучше этого - разве что сонные послеполуденные часы, но он не может себе позволить ждать так долго. Сегодня большой день Морриса Беллами. Его жизнь шла долгим-долгим окольным путем, но он уже почти вернулся на магистраль.

15

Тину начало тошнить примерно в то время, когда Моррис подходил к дому покойного Дрю Халлидея и увидел машину своего давнего приятеля, которая стоит в гараже. Ночью Тина почти не спала - все думала, как Пит воспримет новость о том, что она нажаловалась на него. Завтрак сидит у нее в желудке комом, и вдруг, когда миссис Слоун начинает выполнять «Аннабель Ли» (миссис Слоун всегда просто читает, а выполняет), этот ком непереваренной пищи начинает подниматься по горлу к выходу.

Она поднимает руку. Рука тяжеленная, весом фунтов десять, но она держит ее, пока миссис Слоун не поднимает глаза.

- Да, Тина, в чем дело?

Голос у нее раздраженный, но Тени все равно. Сейчас ей не до этого.

- Я плохо себя чувствую. Мне в туалет надо.

- Ну так иди, только ненадолго.

Тина торопливо выходит из класса. Кто-то из девочек хихикает - в тринадцать неожиданные походы в туалет всегда вызывают смех, - но Тина очень занята этой комом, который подходит к горлу, чтобы чувствовать стыд. Закрыв за собой дверь, она изо всех сил бросается к туалету, который находится посередине коридора, но комок продвигается еще быстрее. На полпути она сгибается пополам, и весь ее завтрак оказывается у нее на кедах.