Чувствуя себя на удивление спокойно, Блейр спустилась к двери и открыла ее. За ней стояли трое мужчин неприятного вида. Ничего не говоря, они прошли, в дом.

— Где он? — потребовал один из мужчин.

— Я могу пойти с вами, — сказала Блейр. — Я только возьму свою сумку.

— Вы нам не нужны, — сказал другой. — Нам нужен доктор.

Блейр поднялась на вторую ступеньку, чтобы мужчины не могли видеть ее глаз.

— Вам придется взять, что есть, — со злостью сказала она. — Я уже достаточно натерпелась от этого города. Верите вы или нет, но я такой же врач, как и мой муж. И если вам нужна помощь, я могу вам ее оказать. Лиандер очень устал, ему нужно отдохнуть. Уверяю вас, что я умею обращаться с больными так же хорошо, как и он. Так что я иду за своим чемоданчиком.

Она повернулась и начала подниматься по лестнице.

— Подождите, леди, нам не нужна медицинская помощь. Мы пришли, чтобы забрать вашего мужа в тюрьму.

— Да за что же?

— За то, что находился там, где не следует, вот за что.

Блейр сделала шаг вниз.

— А когда это случилось?

— Около часа назад.

Нарочито медленно Блейр стала приводить свои волосы в подобие порядка. Раньше она почти никогда не обращала внимания на свой внешний вид, но сейчас ей необходимо было выглядеть соблазнительно. Она позволила пеньюару слегка обнажить плечо и улыбнулась мужчинам:

— Господа, час назад мой муж был со мной.

— И у вас есть тому доказательства? — спросил один из них.

Двое других смотрели на Блейр, приоткрыв рот.

— Абсолютно никаких, — игриво улыбнулась она. — Я даю вам слово Чандлеров, кстати, этот город назван в честь моего отца. Но если вы мне не верите… — Она растерянно заморгала, агенты смотрели на нее во все глаза.

— Я так не думаю, дорогая, — раздался у нее за спиной голос Ли. Лицо его покрывал румянец, он выглядел тоже очень усталым — как мужчина, только что занимавшийся любовью со своей женой. — Если я не ошибаюсь, вы сказали, что час назад я был где-то в другом месте?

Он подошел к Блейр. Стоявшим внизу могло показаться, что она прильнула к нему, ища опоры, но, на самом деле, это она поддерживала его.

На несколько минут воцарилась тишина. Блейр и Ли затаили дыхание. Наконец старший из пришедших сказал:

— Может, вы и думаете, что обманули нас, Вестфилд, но это не так. Мы еще до вас доберемся, — он перевел взгляд на Блейр. — Если хотите сохранить ему жизнь, не выпускайте его из дома.

Блейр и Ли молча смотрели, как уходят незваные гости. Хлопнула дверь. Блейр побежала запереть ее. Повернувшись, она увидела, что Ли побледнел. Она поспешила к нему и помогла добраться до постели.

В ту ночь Блейр больше не заснула. Уложив Ли, она села рядом, прислушиваясь к каждому его вздоху. При мысли о том, что он мог быть убит, ее начинала бить дрожь, и она крепче стискивала его руку.

Ли спал чутко. Раза два он открывал глаза и улыбался ей, затем снова проваливался в сон.

За ночь Блейр пережила все: от ужаса, что он мог погибнуть, до осознания всей полноты своей любви к нему и ярости, что он посмел подвергнуть себя смертельной опасности.

Когда в комнату просочился свет раннего утра. Ли проснулся окончательно и попытался сесть. Блейр раздвинула шторы.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.

— Как тяжелое, ободранное, голодное бревно. Она постаралась улыбнуться, но губы ее не слушались. Все тело болело от напряжения бессонной ночи.

— Я принесу тебе поесть.

Она подобрала окровавленные тряпки и рубашку Ли и отнесла их вниз. В доме врача, по крайней мере, никто не обратит внимания на подобные вещи в мусорном ведре.

Миссис Шейнес обычно не приходила так рано, поэтому Блейр поджарила для них двоих с полдюжины яиц, нарезала хлеб ломтями в дюйм толщиной и наполнила две большие кружки холодным молоком. Поднявшись наверх с полным подносом, она обнаружила, что Ли встал и уже почти оделся. Блейр ничего не сказала и принялась накрывать завтрак на маленьком столике у окна.

Морщась от боли. Ли сел на стул и приступил к еде. Блейр устроилась напротив, ковыряя свою яичницу.

— Ну хорошо, — сказал Ли, — выкладывай, что у тебя на уме.

Блейр сделала глоток молока.

— Не понимаю, о чем ты. Он покачал головой.

— Посмотри на себя. Ты дрожишь, как вчера. Она спрятала руки.

— Полагаю, ты собираешься пойти сегодня в больницу.

— Мне нужно показаться на людях. Я должен сделать вид, что ничего не произошло. Нельзя, чтобы кто-нибудь догадался, где я был этой ночью.

— Ну еще бы! — закричала она, стукнув кулаком по столу, и вскочила на ноги. — Посмотри на себя, ты едва сидишь, а собираешься весь день простоять на ногах в операционной. А как же твои пациенты? Ты же не сможешь удержать скальпель. Где ты был этой ночью? Ради чего ты рискуешь жизнью?

— Я не могу тебе этого сказать, — ответил он, возвращаясь к яичнице. — Я хочу, но не могу. К глазам Блейр начали подступать слезы.

— Вчера ты пришел в ярость, потому что я рисковала своей жизнью, и запретил мне делать это. Теперь ситуация изменилась, но мои права остались все те же. Те же! Мне даже не позволено знать, из-за чего я могу потерять мужа. Я должна быть хорошей девочкой, сидеть дома и ждать, когда он вернется домой весь в крови, а я его залатаю. Мне позволено неизвестно почему флиртовать среди ночи с агентами Пинкертона. Мне позволено видеть твои страдания, но не позволено знать, ради чего все это. Скажи мне, Ли, отчего ты был ранен? Ты сам создал эту ситуацию? Ты что, убил столько же людей, сколько и вылечил?

Опустив голову. Ли тщательно и медленно пережевывал пищу.

— Блейр, я сказал тебе все, что мог. Ты должна мне доверять.

Она отвернулась, пытаясь совладать со слезами.

— Это все, что остается милой маленькой женушке? Сидеть дома, ждать и не задавать вопросов. Только я не маленькая хорошая девочка! Я всегда была непослушной. Я всегда действовала, а не наблюдала. И я хочу знать, в чем я принимаю участие на этот раз.

— К черту, Блейр, — заорал Ли и закрыл глаза от пронзившей его боли, потом снова посмотрел на Блейр. — Возможно, впервые тебе придется стать наблюдателем. Я сказал тебе все, что мог. Я не хочу глубже вовлекать тебя в это дело.

— Чтобы я ничего не знала, правильно? На суде я смогу честно сказать, что ничего не знаю, что, даже когда мой муж явился домой с двумя огнестрельными ранениями, я пребывала в полном неведении.

— Что-то в этом роде, — подтвердил Ли, положил вилку и посмотрел на Блейр. — Ты говоришь, что любишь меня, что, возможно, любила меня все эти годы. Наступил момент испытания. Если ты действительно меня любишь, ты должна мне поверить. Единственный раз в жизни ты должна забыть о присущем тебе неповиновении и жажде участия во всех событиях. Сейчас ты мне нужна не как коллега, а как жена.