Брат быстро учиться. На Бузунова давить бесполезно.

— Под твою ответственность, — Бузунов отступил.

— Конечно, — Матлаков поклонился.

— И не испытывай больше мое терпение. Или я найду на кого вас сменить, — Бузунов воткнул пистолет в кобуру и, прихрамывая, направился к пульту управления.

Дверь бункера открылась. Брат вошел. Вид у него был, как у охотника, стоявшего перед лицом раненого зверя. Он должен был решить пристрелить его или наблюдать за медленными мучениями.

Брат подошел и резко задрал голову Максимова в потолок. Ударил по лицу и в живот.

— Не ожидал меня больше увидеть, да братец? Думал, я сгину там, сломаюсь? Меня каждый день пичкали наркотой. Я умолял, просил их встречи с тобой. Думал, ты меня защитишь. А потом узнал, что все это по твоей просьбе, — брат плюнул ему в лицо. — Прочувствуй, что ощущаешь, когда тебя бросают самые дорогие люди.

— Кирюша, не горячись, — просил Матлаков в микрофон.

Максимов кашлял. Внутренности выворачивало наизнанку.

— Я все делал, чтобы вы любили меня. А вы меня предали.

Брат отошел к столу, смахнул с него микроскоп. Тот вдребезги разбилась об стену.

— Ты убил его, — прохрипел Максимов.

— Я не хотел его убивать! Я хотел, чтобы мы снова стали братьями, как раньше. Он был для меня всем, а потом решил предать меня. Разве может одно полушарие мозга функционировать без другого?

Брат обхватил шею Максимова в замок.

— Все было хорошо, пока ты не поехал в свою сраную Москву. Ты инфицировал его этой заразой. Настроил его против меня. Сначала ты убил его, а потом и меня отправил на смерть.

— Прости, — выдавил Максимов. — За все.

Брат ослабил хват.

— Убей.

— Ты так легко не отделаешься. Я буду с наслаждением наблюдать за тем, как ты начнешь молить о смерти.

Брат ушел. Темница Максимова вновь со скрежетом запечаталась. На этот раз навсегда.

Матлаков рассказывал в камеру об основных этапах эксперимента. Когда он закончил, на большом экране отразились данные с датчиков на подопытном, а также изображение с бункера. Проверив все системы, Матлаков отчитался Бузунову и получил одобрение на начало эксперимента.

Максимов приходил в себя. Что-то тонкое и металлическое холодило ему ладонь. Такое легкое, будто сплетенное из проволоки. Он ощупал вещь пальцами как это делают незрячие. Это ключ. Стараясь не выдать себя, он открыл замки наручников.

Под действием сигнала с пульта управления тросики, толщиной в несколько миллиметров, потянули на себя крышку ящика, открыв осколку доступ к новой жертве.

Максимов бросился к ящику и всем весом навалился на крышку. Силу тросиков ему не удалось побороть, поэтому следующим движением он упер ногу в стол и вырвал ящик с пьедестала.

— О, боже, — Матлаков давил на кнопку закрытия крышки.

Оставшиеся без дела тросики, беспомощно висели и подергивались.

Альбинос с напарником бросились к двери бункера. Брат пнул последнего в спину и тот кубарем полетел вниз, увлекая за собой и Альбиноса.

— Что? Что это происходит? — Матлаков натирал руки салфеткой.

Брат бросился к выпавшему пистолету напарника Альбиноса. В лаборатории прогремел выстрел. Пуля угодила в перилла и осыпала брата искрами.

— Стоять! — взревел Бузунов.

Альбинос с напарником вскочили на лестницу и скрутили брата.

Максимов стоял у бочки с жидким азотом и держал над ней коробочку с осколком.

— Если подойдете к двери, я брошу.

Пот капал с его лба в бочку и мгновенно превращался в лед. Бузунов обратился к Матлакову, не поворачивая головы:

— Что с ним будет?

— Он… он разрушится.

— Что ты хочешь? — Бузунов спустился и остановился у люка.

Ледяной пар поднимался из бочки с бурлящей жидкостью и охлаждал до рези лицо и глазные яблоки.

— Нет, не делай этого, — будто расслышав его мысли, взвыл Матлаков. — Ты погубишь нас всех.

Бузунов постучал дулом по стеклу люка.

— Володя, подумай о семье.

— Ничего ты им не сделаешь.

Максимов приоткрыл крышку ящика и наклонил над бочкой. Камень покатился в ледяную преисподнюю, но застрял в отверстии между крышкой и бортиком ящика. Его кончик висел над бурлящим ледяным вулканом.

— Нет, — взвыл Матлаков.

— Батя, не делай этого.

— Послушай брата, — Матлаков бежал по лестницам к бункеру. — Не делай.

— Батя, это же я, — брат дернулся, но Альбинос с напарником держали крепко. — Не делай этого, он мне нужен.

Напарник Альбиноса ударил брата коленом в живот.

— Не трогать! — взревел Бузунов на подчинённых громче выстрела.

— Я уничтожу его. Это единственный выход.

Брат сплюнул сгусток кровавых слюней.

— Я должен помочь Наташе. Уйдем вместе, они нас не найдут.

— Не они так другие найдут. Рано или поздно они все равно превратят это в оружие и погибнет еще больше людей.

Бузунов отступил на шаг, направил пистолет на Максимова через стекло камеры и выстрелил. Пуля отскочила, отколов обломок стекла, размером с рисинку.

— Пуленепробиваемое, — с сожалением отметил Матлаков.

Бузунов перевел пистолет на брата.

— Я убью его, если не выйдешь с осколком из камеры.

Убьет брата, который и так уже мертв?

— Батя, я люблю ее.

— Они не отпустят тебя с осколком. Даже если пообещают, все равно обманут. Выбора нет.

В лабораторию вошли два вооруженных военных. От растерянности, увидев происходящее, они просто остались стоять смирно.

— Послушай брата, — Матлаков приложил лоб к стеклу камеры. — Я вылечу их всех, у меня получиться.

— Где девушка? — спросил Максимов.

— Она в здании, — ответил Бузунов.

Максимов обратился к нему:

— Отпусти его с ней. Они тебе не нужны.

— Хорошо.

— Нет, он пойдет с нами, — выкрикнул брат.

— Тебя я не могу отпустить и ты понимаешь почему, — сказал Бузунов.

Максимов кивнул в ответ.

— Тебе дан второй шанс прожить эту жизнь, — обратился Максимов к брату. — Используй. Мамке не говори про меня, больна она сильно. Заботься о ней.

— Я не пойду без тебя!

Бузунов скомандовал военным. Те схватили брата и потащили из лаборатории.

— Батя! Батя!