— Но Уай подошел бы лучше, — продолжал Р.Г. — Не потому, что он нравится мне больше Брэмена, а потому, что его, похоже, волнует не только собственная карьера. Мне кажется, ему действительно не все равно. Я могу ошибаться — мы не так много общались. Но я провел достаточно времени с Брэменом, чтобы убедиться: ему нельзя доверять. Он принимает трусливые решения, часто лишь для того, чтобы не потерять лицо. Это не лучший способ управлять нашей страной, — заключил Р.Г. — Что касается других, то Рексфорд слишком неопытен, а Конрад попросту тугодум. Так что, полагаю, Уай — лучший выбор.

Интересно, не жалеет ли Р.Г., что не бросил перчатку на этот раз? У него были бы неплохие шансы. Да наверняка, судя по борьбе и промахам имеющихся кандидатов. Сомневается ли Р.Г. в правильности своего решения? Хотел бы он побороться с Брэменом? Хватит ли у меня мужества спросить его об этом?

Я прокашлялась. Нет, храбрости не хватает. Надеюсь, он ни о чем не жалеет. Мне нравится верить в то, что его интуиция относительно безошибочна.

Р.Г. оторвался от телевизора и вернулся к бумагам на своем столе. Мы уже закончили смотреть дебаты? Похоже, он вызвал меня лишь для этого, что очень лестно. К тому же после разговора с Р.Г. серая дымка вроде бы стала тоньше. Я не хотела возвращаться к себе, где она снова разрастется в плотную завесу. Я напряглась, чтобы сказать что-нибудь интересное и подольше побыть здесь.

— Мне нравится, как Уай наклоняется вперед, когда пытается что-то доказать, — выпалила я. — Как будто может в любой момент выскочить из телевизора, отчего кажется доступнее. И немного чокнутым, что мне тоже нравится. В хорошем смысле чокнутым, а не в плохом, — уточнила я.

Р.Г. невозмутимо моргнул, оторвавшись от чтения. Да, я все испортила. Теперь придется возвращаться в свой отсек, где никто со мной не советуется и не придает мне значения. Я быстро соскользнула обратно в мрачное отчаяние, из которого тщетно пыталась выбраться.

— Кстати, Саманта, — остановил меня Р.Г., когда я побрела к двери. — Совсем забыл, зачем позвал вас.

Ну конечно, он позвал меня не просто поболтать. Какая я дура.

— Я собираюсь устроить несколько обедов с людьми, которые ищут лекарство от болезней Альцгеймера, Паркинсона и так далее. — Р.Г. указал на бумаги. — Я изучил текущее финансирование, и оно мне показалось недостаточным. Меня интересуют серьезные дискуссии, а не шоу, — добавил он.

— Да, сэр, — ответила я.

— Вы можете принести наброски с утра пораньше? — Он повернулся к телевизору, показывая этим, что вопрос был риторический.

Я кивнула его профилю и направилась к кофейному автомату. Было уже девять вечера. Мне нужен кофеин.

Мимо прошла Мона, она собиралась домой.

— Работаешь ночью? — Она посмотрела на две чашки, которые я только что налила.

Я кивнула. После поездки в Нью-Йорк мы стали ближе и радовались этому. Но последнюю неделю я ни с кем не хотела общаться.

— Послушай, я в курсе насчет вас с Аароном, — продолжала она. — Понимаю, тебе неприятно об этом говорить, но, по-моему, ты должна знать, что это только к лучшему. Он плохой человек.

И снова показалось, будто она что-то знает о прошлом Аарона. Она прагматик и не станет делать выводы о чьем-то характере, если нет веских доказательств.

— Спасибо, но хотелось бы знать, почему ты так считаешь? — спросила я. — У тебя есть причина?

Мона уставилась в пол. Определенно есть.

— Вообще-то да.

Ее пристыженный вид раздразнил мое любопытство.

— Ну? — подбодрила я.

Мона помедлила еще секунду и разразилась потоком слов.

— Я знала, что Аарон тебе изменяет. Он был с младшей сестрой моей соседки по общежитию в колледже, когда познакомился с Милой, и встречался с обеими одновременно, а может, и еще с кем-то, пока сестра моей подруги обо всем не узнала. К тому же месяца два назад, когда у вас все уже было довольно серьезно, Марк встретил Аарона с Милой в Нью-Йорке. Они обжимались в баре. Он пытался тебе рассказать, но ты решила, что он просто клеится, — закончила она, по-прежнему глядя в пол.

Что?! Ничего себе. Так вот что Марк хотел сказать, когда так странно топтался вокруг меня и спрашивал, по-прежнему ли мы с Аароном вместе. Ну почему он не мог быть чуть откровеннее? Хотя я быстро его отшила, заявив, что у него нет шансов. Почему я до сих пор не научилась вовремя затыкаться и слушать, что мне говорят?

— Ох, — вот и все, что я смогла произнести.

— Прости, — продолжала Мона. — Я должна была тебе рассказать.

— А почему раньше не сказала? — спросила я.

У нее была масса возможностей. Я бы на ее месте все выложила. Нехорошо было скрывать от меня правду.

— Я не хотела, чтобы Марк опять обратил на тебя внимание, — тихо объяснила она. — Я боялась, если ты будешь свободна, его чувства оживут. Понимаешь, я думала, что, даже если это не будет взаимно, он все равно может снова начать думать о тебе, а не обо мне.

О господи. Когда мы с Моной были в Нью-Йорке, казалось, что она ничуть не сомневается в Марке. Но теперь я поняла, что она могла чувствовать себя в безопасности лишь до тех пор, пока у меня другой мужчина.

— Ах, Мона, — вздохнула я со смесью недоверия и жалости. — Ежу понятно, что Марку нужна только ты.

Я видела, как Марк смотрит на Мону, и знала, что он не бросит ее ради меня. Он любит ее. Возможно, сначала я мешала ему понять это, но все давно прошло.

— Так или иначе, я поступила ужасно, не рассказав тебе об Аароне, — с сожалением произнесла Мона. — Прости меня. И я очень рада, что вы с ним разошлись.

Я тоже. Какая же я непроходимая дура.

Наутро я занесла Р.Г. заметки насчет обедов и погрузилась в работу, чтобы ни о чем больше не думать. Весь день я занималась группой английских ученых — они недавно открыли белок, который можно использовать для лечения неврологических заболеваний. Хотя белок не был панацеей от болезней Альцгеймера, Паркинсона, Хантингтона и других, он замедлял разрушительный процесс. К концу недели я связалась с учеными и уговорила представить свои открытия на первом обеде. В процессе международных переговоров я слегка влюбилась в акценты всех этих англичан. Я долго была неуязвима для материнской англофилии и вдруг внезапно пала жертвой мягкой ее формы.

Ученые обещали приехать, Р.Г. понравилось мое предложение, поэтому к концу недели я гордилась проделанной работой — первое приятное чувство за последнее время. Надежда расправила крылья. Неужели я наконец готова избавиться от прошлого и воспрянуть духом? Наутро я решила отправиться к мистеру Ли, чтобы закрепить свое исцеление. Я думала поискать другой зоомагазин, но, учитывая недавнюю суматоху, мне в жизни нужно хоть что-то постоянное. Даже если это постоянная уверенность в том, что меня грабят.

— Мы по вам скучали! — воскликнул мистер Ли. — Что желаете? Японскую бойцовую рыбку? У меня есть несколько красавцев!