Федра опустила руки. Это был конец. У этой проблемы не существовало решения. Федра чувствовала себя в высшей степени беспомощной и опустошенной. У нее появилось ощущение, что она смотрит на человека, который прыгает с моста в черные воды быстро мчащейся реки. И неизвестно, сможет ли выплыть этот несчастный. Вынесут ли его воды в правильном направлении? Федре хотелось плакать.

Тристан взял ее за локоть и повел к лестнице. Они молча вышли на улицу и направились к карете. У Федры в желудке встал холодный ком, ее плечи опустились, а ноги сделались ватными. Она думала о том, что теперь вернется в Брайервуд без Милли, с пустыми руками, и ей нечем будет порадовать Присс.

— Фе, мне так жаль, — сказал Тристан, когда они сели в карету. — Агнес, боюсь, мы принесли не самые хорошие новости.

Слушая подробный отчет Тристана о разговоре с Милли, Агнес поменялась в лице. Ее щеки покрылись смертельной бледностью, а взгляд сделался отчужденным и даже каким-то испуганным. Агнес знала с самого начала, что Федра вряд ли уговорит Милли вернуться в деревню. Милли была слишком эгоистична, предприимчива и полна сил, и она вполне могла встать на ноги без помощи семьи. Возможно, ей даже удастся разбогатеть.

В конце концов Агнес согласилась, как ей предложил Тристан, пойти и попрощаться с сестрой. Они дождались когда Милли в сопровождении лорда Коттинга появилась на лестнице. Одной рукой Милли держала под руку своего спутника, а в другой крутила розовый кружевной зонтик. Девушка выглядела чистенькой, аккуратной, здоровой и веселой. Словно желая усилить производимое ею впечатление, она запрокинула голову и счастливо рассмеялась. Лорд Коттинг с обожанием смотрел на нее и тоже выглядел очень довольным.

— Она всегда думала только о себе, — пробормотала Агнес, спускаясь из кареты. — До остальных ей никогда не было дела. А Присс для нее и вовсе не существует. — Агнес обернулась и посмотрела на Федру. — Мне бы хотелось подойти к ней и отхлестать ее по щекам, мисс, — тихо проговорила служанка. — Но я не стану этого делать. Пусть живет той жизнью, какую она для себя выбрала.

Тристан забрался в карету и сел рядом с Федрой.

— Да, Фе, ты сделала все возможное, и даже более того. — Он обнял Федру за плечи. — Ты просто очень добрая и принимаешь все близко к сердцу. Иногда мы не в силах исправить то зло, с которым сталкиваемся в жизни. Думаю, из Милли никогда бы не вышла хорошая мать для Присс. Мне неприятно говорить это, но, к сожалению, это так.

— Нет-нет, я понимаю, что ты прав. — Она заморгала, чтобы скрыть подступившие к глазам слезы. — Присцилла — самое замечательное существо во всем мире. — Не выдержав, Федра зарыдала.

По ее щекам побежали слезы. Она плакала еще и потому, что знала — она никогда не сможет родить собственного ребенка. А Тристан никогда не станет отцом ее ребенка. Федра оплакивала и свою несчастливую юность, принесшую ей столько горя. Она плакала до тех пор, пока на плече Тристана не начало расползаться темное пятно. Тристан не стал говорить ей всякие банальности вроде того, что все образуется и все будет хорошо. Он просто обнимал ее, покачивая, как ребенка, прижав губы к ее лбу. Федра должна была выплакаться, и он дал ей такую возможность.

Возвращаясь на Мейфэр, они все молчали. Агнес, сложив руки на коленях, смотрела в окно.

— Спасибо, милорд, — поблагодарила служанка Тристана, когда он помог ей выйти из кареты на Брук-стрит. — Вы очень любезны. Вы такой же добрый, как и миледи.

Покраснев до самых корней волос, Федра повернулась к Тристану.

— Вы зайдете, милорд? — спросила она. — Чтобы немного отдохнуть?

— Что ж, я не против, — ответил Тристан, глядя ей в глаза. — Вы ведь, миледи, кое-что мне пообещали. Мы заключили сделку.

После того как лакей принес и поставил на стол поднос с двумя чашками кофе и пирожными, а потом быстро вышел, Федра закрыла дверь. Теперь их никто не мог потревожить.

— Ты хотел о чем-то поговорить со мной, — сказала она, взяв свою чашку и выплеснув чуть-чуть кофе в блюдце. — Что ж, говори, я внимательно слушаю тебя.

Но Тристан поднес чашку кофе к губам, а потом быстро поставил ее на стол. Встал и отошел к окну, стал смотреть в сад. Дувший с улицы легкий ветерок слегка взъерошил его черные шелковистые волосы.

Федре захотелось немедленно встать, подойти к Тристану, обнять его, чтобы почувствовать его крепкие, упругие мышцы под своими пальцами, чтобы ощутить, как они дрожат от ее прикосновения. Она умирала от желания провести ладонью по его крепкой спине, попросить его… Так о чем же она хотела попросить его?

Ее сердце дрогнуло в груди. Тишина в комнате вдруг сделалась очень ощутимой и даже давящей. Не в силах вынести этого, Федра тоже поднялась и подошла к Тристану.

— Тристан? — проговорила она и осторожно притронулась к его рукаву. — Тристан, так о чем же ты хотел поговорить со мной?

Он повернулся к ней, опустил руки.

— Дело вот в чем, Фе, — проговорил он, глядя на нее грустными глазами. — Я думаю, мы должны пожениться.

Она отшатнулась от него, ее колени сделались ватными.

— Мы… мы должны… что?

— Пожениться, — сказал он с серьезным видом. — Когда я говорил об этом ночью там, в переулке, при свидетелях, это не было шуткой. Я скомпрометировал тебя и разрушил твое будущее. Кембл и де Венденхайм именно так восприняли нашу с тобой связь.

— О чем ты говоришь? — Она сделала шаг назад. — Я доставила тебе много неприятностей, и я не собираюсь втягивать тебя в куда более неприятную ситуацию. Уверяю тебя, нет никакой необходимости жениться на мне.

Взгляд Тристана сделался еще более мрачным и тяжелым.

— Нет, — мягко сказал он. — Возможно, я нашел не те слова. Прости. Но, черт возьми, Федра, неужели ты не видишь? — В его глазах появился лихорадочный блеск. — Неужели ты не понимаешь, Фе, что я… люблю тебя?

— Ты любишь меня?

Сейчас его глаза уже не смеялись, Тристан был серьезен и сосредоточен, как никогда.

— Да. Я знаю себя, Федра. И я не сомневаюсь в своих чувствах. Мне хочется защищать тебя, оберегать от всех бед, заботиться о тебе. И просто любить. Я хочу сделать твою жизнь счастливой. Ты позволишь мне это?

Ее губы шевельнулись, она захотела что-то сказать, но навернувшиеся на глаза слезы заставили ее промолчать. Федра быстро отвернулась в сторону. Ей было очень грустно слушать это, потому что она хотела быть с Тристаном. Но в то же время Федра видела и другую сторону медали. Она знала, что рано или поздно в Тристане проснутся те эмоции и чувства, которые сейчас глубоко спрятаны и о существовании которых он пока может и не подозревать. И вот тогда он испытает глубочайшее разочарование.

— Тристан, — сказала она спокойно, — я давно решила никогда не выходить замуж. Сделав выбор, я успокоилась и со смирением приняла свою судьбу. И даже стала счастлива от этого.

— Фе, черт возьми, разве ты не слышала, что я только что тебе сказал?