Генерал В.Л. Покровский

Раскрытие диверсионной организации Виктора Покровского вызвало бурю негодования у тех элементов эмиграции, которые вели активную работу по возвращению казаков домой. Было очевидно, что использование возвращенческого движения в целях засылки агентов в Советскую Россию, их диверсии, теракты и развертывание повстанческого движения неминуемо вызовут жесткие меры большевистских властей, что затруднит возвращение казаков. Газета «Новая Россия», выпускавшаяся в Варне «Союзом возвращения на родину» и «Общеказачьим земледельческим союзом», обрушилась на белых вождей, «вознамерившихся помешать примирению казаков с большевиками». Особенно резкую статью опубликовал редактор газеты Алексей Агеев, обличая тех, кто своими действиями «вызывает Советскую власть на репрессии, а после кричит о красном терроре».

С журналистом тоже не все ясно. В 1919 году он служил адъютантом командующего Донской армией генерала В. И. Сидорина и в мае 1920 года выехал вместе с ним из Крыма за границу. В начале 1922 году он переехал из Чехословакии в Болгарию и вошел в руководство «Общеказачьего сельскохозяйственного союза». Летом он совершил поездку в Москву, где просил советское правительство как можно скорее прислать в Болгарию миссию Красного Креста с целью содействия казакам в возвращении домой. Большевики назначили его представителем Красного Креста в Болгарии, и в сентябре с соответствующими полномочиями он вернулся в Софию.

Хотя болгарское правительство не признало его полномочий, он развернул в газете «Новая Россия» и устных лекциях активную пропаганду за возвращение казаков домой. В ответ правые эмигрантские газеты — «Русское дело» и «Русь» — набросились на Агеева, именуя его не иначе как «агентом ЧК» и обвиняя в том, что он привез ценности из ограбленных в Советской России церквей для оплаты расходов на большевистскую пропаганду в Болгарии.

Покровский и его подчиненные, горя желанием отомстить хоть кому-то за провал своей затеи с десантом, именно Агеева выбрали в качестве жертвы.

3 ноября 1922 года в Софии люди Покровского устроили засаду у помещения «Общеказачьего земледельческого союза», где шло подготовительное заседание к съезду казаков, решивших вернуться в Советскую Россию. Около 2 часов дня, когда Агеев вышел на улицу и сел в фаэтон, черкес Бейчаров несколько раз выстрелил в него в упор.

Спустя пять дней Агеев умер от ран в Клементинской больнице.

Между тем Покровский 6 ноября 1922 года приехал в Кюстендил, маленький городок на границе с Королевством СХС. В тот же день к нему присоединился Бейчаров вместе с одним из соучастников теракта против Агеева. В квартале Градец они сняли две комнаты. Хотя нелегальный переход границы сразу избавил бы от опасности, Покровский решил отсидеться в этом захолустье, а затем действовать по обстоятельствам. Тем более что болгарская полиция сама не смогла бы его отыскать в этом городке. Ей помог некий доброжелатель, который написал анонимное письмо. В нем сообщалось, что 7 ноября 1922 года дневным поездом из Софии в Кюстендил поедет человек, который должен встретиться с убийцами Агеева, и подробно давались его приметы. Три полицейских агента на автомобиле обогнали поезд и расположились на привокзальной площади Кюстендила. Вся местная полиция уже была поставлена на ноги.

Когда пассажиры выходили из поезда, прибывшего в половине десятого вечера, агенты без особого труда узнали незнакомца. Предполагая наличие у него оружия, они проследовали за ним в тихий переулок, где и умело задержали. И тут же выбили из него признание, куда и к кому он направляется. Спустя полчаса полицейская рота окружила дом, где поселился Покровский с товарищами. Первым приближение полиции заметил находившийся во дворе черкесский полковник Кучук-Улагай. Успев криком предупредить своих об опасности, он рванулся к ближайшему лесу, где и скрылся, пользуясь сгустившейся темнотой.

Покровский, отстреливаясь, выскочил во двор, ранил загородившего ему дорогу агента полиции и тоже побежал в сторону леса. Но его темнота подвела: он наткнулся на засаду. Во время отчаянной схватки один из полицейских проткнул ему грудь штыком. Покровский с тяжелым ранением в области сердца был доставлен в городскую больницу, где и умер, не приходя в сознание, на рассвете 8 ноября 1922 года[249].

Несмотря на подробно изложенную, по «горячем следам», в болгарской прессе историю смерти Покровского, отдельные журналисты и «историки» продолжают утверждать, что его «ликвидировали» террористы или советские агенты.

Охота на барона Петра Врангеля

Во второй половине двадцатых годов прошлого века одним из главных объектов внимания ОГПУ среди белой эмиграции в Европе был, безусловно, создатель и первый руководитель Русского обше-воинского союза (РОВС) генерал-лейтенант Врангель.

Барон Петр Николаевич Врангель родился в 1878 году. Он окончил Ростовское реальное училище и Горный институт Императрицы Екатерины II в Санкт-Петербурге. На военную службу Врангель поступил 1 сентября 1901 года рядовым в Лейб-гвардии Конный полк. В 1902 году он выдержал испытание на корнета гвардии при Николаевском кавалерийском училище и был произведен в корнеты с зачислением в запас. Во время русско-японской войны Врангель добровольцем отправился на фронт. Проявив себя храбрым офицером, он в декабре 1904 года был произведен в сотники 2-го Верхнеудинского казачьего полка, а также награжден орденами Св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость» и Св. Станислава с мечами и бантом. В 1910 году поручик Врангель окончил Николаевскую академию Генерального штаба, после чего продолжил службу в Лейб-гвардии Конном полку. С самого начала Первой мировой войны он находился на фронте, и закончил ее в чине генерал-майора, командуя сводным конным корпусом.

Не приняв советскую власть, Врангель в августе 1918 года прибыл в Добровольческую армию. В годы Гражданской войны он командовал сначала бригадой, потом дивизией и корпусом, затем Добровольческой и Кавказской армиями, а в марте 1920 года был избран главнокомандующим Вооруженных сил Юга России (ВСЮР). Получивший в ходе боев чин генерал-лейтенанта, Врангель показал себя талантливым военачальником. Он разбил части Красной Армии под Ставрополем, нанес им поражение на Северном Кавказе и во главе Кавказской армии занял Царицын. Но самой блестящей из его операций стала эвакуация из Крыма в октябре 1920 года 40-тысячной армии и 100 тысяч беженцев.

Понимая неизбежность поражения, Петр Врангель заранее начал решать задачу эвакуации из Крыма всех солдат, их семей, а также тех гражданских лиц, которые пожелают уехать. Так как своих кораблей не хватало, Врангель обратился за помощью к союзникам. Союзники согласились помочь, но потребовали оплатить свои услуги. Не располагая, как Колчак, царским золотым запасом, Врангель пообещал отдать в качестве платы русские суда после перевозки людей в Турцию. Для того чтобы скрыть приготовления, командованию Красной Армии была подброшена дезинформация о готовящейся десантной операции. В результате всех этих действий из Севастополя, Евпатории, Ялты, Судака и Керчи на 126 судах было эвакуировано 145 693 человека. При этом не было брошено ни одного раненого, ни одной женщины и ребенка. Поднявшись на борт крейсера «Генерал Корнилов» последним, Врангель оставил после себя только пустой причал Севастополя. Восхищенные французы послали ему телеграмму следующего содержания: