По площади прокатился ропот. Он что, издевается над смертью Лето Второго? Почему Священническая Стража не арестует тотчас дерзкого старика?

Алия знала, что ничего подобного не случится, никто не станет мешать Проповеднику. Это был ее приказ: не трогать Проповедника в этот день. Сегодня Алия была одета в добротный защитный костюм с маской и трубкой влагоуловителя, которые закрывали половину лица, верхняя часть которого была спрятана под капюшоном. Принцесса стояла во втором ряду, недалеко от Проповедника, и во все глаза смотрела на него. Неужели это Пауль? Конечно, годы могли изменить его до полной неузнаваемости. Он всегда умел владеть Голосом, поэтому его трудно опознать по интонациям и тембру речи. Проповедник же творил со своим голосом что хотел. Пауль не мог бы делать этого лучше. Алия не могла выступить против старика, не удостоверившись прежде, кто он такой на самом деле. Как ее озадачивали его слова!

В утверждениях Проповедника не было и тени иронии. Он использовал соблазнительную привлекательность законченных предложений, высказанных с трогательной искренностью. Люди могли споткнуться на понимании смысла высказываний, но потом понимали, что Проповедник и рассчитывал на то, что они споткнутся, чем и достигался эффект внушения и научения. Действительно, старик трогал толпу, когда говорил: «Ирония часто маскирует неспособность выйти за рамки собственных допущений. Я не пользуюсь иронией. Ганима сказала вам, что кровь Лето нельзя смыть. Я согласен с ней.

Будут говорить, что Лето ушел туда, куда ушел его отец, что он сделал то, что сделал его отец. Церковь Муад'Диба утверждает, что от своего собственного лица он выбрал путь абсурда и упрямства, который оценит лишь история. Но история пишется заново сейчас, на наших глазах.

Я же говорю вам, что есть еще один урок, который надо извлечь из жизней и их окончания».

Алия, которая ловила каждый нюанс в речи старика, отметила, что Проповедник употребил слово «окончание», а не «смерть». Не хочет ли он сказать, что они оба или один из них — живы? Но этого просто не может быть. Вещающий Истину подтвердил правдивость рассказа Ганимы. Но что в таком случае делает Проповедник? Говорит ли он о мифе или о реальности?

— Хорошенько помните об этом другом уроке! — гремел Проповедник, воздев кверху руки. — Если вы станете одержимыми своим человеческим содержанием, то можете забыть о вселенной!

Он опустил руки, направил пустые глазницы прямо на Алию. Он говорил именно с ней. Это было так явно, что несколько человек, стоявших радом, принялись пристально ее разглядывать. Это мог быть Пауль! Мог быть!

— Но я понимаю, что люди не часто выносят реальность бытия, — продолжал Проповедник. — Большинство жизней — это бегство от себя. Люди предпочитают истине стабильность. Вы стоите в стойле и, опустив голову к корыту, довольно чавкаете до самой смерти. Другие же используют вас в своих целях. Этого не происходит, если вы поднимаете голову и начинаете осознавать себя своими собственными творениями. Муад'Диб явился, чтобы сказать вам об этом. Не понимая этого, как можете вы почитать его?!

Один из толпы, видимо, это был священник, не выдержал. Над толпой прокатился его грубый голос, срывающийся на крик.

— Ты не живешь жизнью Муад'Диба, так как же смеешь ты учить, как надо нам его почитать?!

— Потому что он мертв, — прогремел в ответ Проповедник. Алия обернулась, чтобы рассмотреть, кто осмелился бросить вызов Проповеднику. Человек был скрыт от ее взгляда, но тут снова раздался его голос:

— Если ты воистину считаешь его мертвым, то ты останешься в одиночестве отныне и навсегда!

Несомненно, это был священник, подумала Алия, но не смогла узнать голос.

— Я пришел задать вам простой вопрос, — сказал Проповедник. — Неужели вы считаете, что за смертью Муад'Диба должно последовать моральное самоубийство всех людей? Это ли необходимое следствие прихода мессии?

— Так ты признаешь его мессией? — выкрикнул из толпы тот же голос.

— Отчего же нет? Ведь я пророк его времени.

В тоне и манерах Проповедника сквозила такая спокойная уверенность, что даже священник замолчал. Толпа отреагировала негромким, каким-то животным рокотом.

— Да, — подтвердил Проповедник, — я — пророк нашего времени.

Алия сконцентрировала на старике все свое внимание, отмечая модуляции его интонаций. Надо признать, что он мастерски владел Голосом. Проповедник свободно управлял настроением толпы. Он учился в Бене Гессерит? Еще одна уловка Защитной Миссии? Он вовсе не Пауль, но еще один из бесчисленных винтиков механизма игры власти?

— Я высказываю миф и мечту! — крикнул Проповедник. — Я врач, который принимает роды и возвещает, что дитя родилось на свет. И я же прихожу к вам в минуту смерти. Это не тревожит вас? Это должно потрясти ваши души!

Несмотря на душивший ее гнев, Алия поняла направленность его речей. Вместе с другими она придвинулась ближе к высокому старику в одежде жителя Пустыни. Ее внимание привлек юный поводырь: как ясны его глаза, как сладок его облик! Стал бы Муад'Диб использовать столь бесстыдную юность?

— Я хочу растревожить вас! — продолжал кричать Проповедник. — Таково мое намерение! Я пришел бороться с мошенничеством и иллюзиями вашей застоявшейся и условной религии. Как и во всех таких религиях, ваши институты заражаются трусостью, лицемерием, инерцией и самодовольством!

В середине толпы зародился злобный ропот.

Алия почувствовала, как по толпе разливаются волны напряжения, и злорадно подумала, не случится ли расправа? Сможет ли Проповедник справиться с этим напряжением? Если нет, то его могут сейчас убить!

— Где тот священник, который бросил мне вызов? — вопросил Проповедник, указывая пальцем на середину толпы.

Он знает! — подумала Алия. Ее охватило почти сексуальное возбуждение. — Этот Проповедник играет в опасные игры, но играет безупречно.

— Ты, священник, — позвал Проповедник, — ты подлинный капеллан самодовольства. Я пришел не для того, чтобы ниспровергнуть Муад'Диба; я пришел ниспровергнуть тебя! Для тебя действительна только та религия, которая ничего тебе не стоит и ради которой ты ничем не рискуешь, не так ли? Для тебя действительна только та религия, на которой ты жиреешь? Для тебя действительна только та религия, именем которой ты можешь безнаказанно совершать мерзости? Куда приведет тебя упадок исходного откровения? Ответь мне, священник!

Вызов остался без ответа. Алия поняла, что толпа снова благоговейно внимает словам старого Проповедника. Своими нападками на священников он снискал расположение толпы. И ведь ее шпионы сообщают, что большинство паломников и фрименов верят, что Проповедник и есть Муад'Диб.

— Сын Муад'Диба рискнул! — крикнул Проповедник, и в его голосе Алия уловила неподдельное рыдание. — Рискнул и Муад'Диб! Они оба заплатили свою цену! И чего добился Муад'Диб? Религии, которая покончила с ним самим!