— Что, господин?

— Он музыку сочинял…

— Нуу… — Старик снова покряхтел и развел руками, не зная, как бы деликатнее донести до графа свою точку зрения. — Йеву, Йеву, господин, выбирайте.

— Да, в Йеве я хотя бы уверен, что она будет послушна и не капризна.

— Мой господин, я понимаю, что мой жизненный опыт — ничто по сравнению с вашим. Но мне кажется, что с Леонардо могут возникнуть серьезные проблемы, если он станет Старейшиной…

Раздался тихий стук, и в комнату вошла Эметта. Она присела в легком реверансе и оповестила о том, что с графом желает увидеться Брогмот, казначей и управляющий по аренде и налогам Брасо-Дэнто.

После короткого одобрительного кивка вслед за Эметтой в кабинет буквально вбежал низенький, худой, но очень живой вампир, чуть старше средних лет, с большим крючковатым носом, густыми бровями, редкой черной бородкой и очень молодыми глазами. На нем было надето черное котарди без каких-либо украшений, на груди висела золотая цепь с изображением ворона, а на маленькой голове возлежала забавная шапочка с пером ворона, которая делала образ казначея очень комичным.

— Здравствуйте, господин, — изысканно поклонился вампир Брогмот. Его серые глаза с любопытством посмотрели на повязку на шее графа — Я столкнулся в коридоре с Йевой. Она шла рядом с высоким молодым мужчиной, котарди которого было украшено символикой вашего рода. Осмелюсь спросить, это тот самый?

— Да, это Старейшина, Брогмот. Мне пришлось выделить ему из личного гардероба костюм, поэтому он и обшит воронами.

— Понял. Стало быть, лишних вопросов, значит, задавать о нем нельзя? — живо смекнул казначей и присел на кушетку, положив рядом принесенные им бумаги.

— Верно соображаешь, Брогмот. Собственно, с самим Старейшиной тоже лучше не общайся.

— Да-да, мой лорд! Ваше слово — закон. — Казначей на секунду состроил гримасу наивысшей преданности и приготовил бумаги. — Я, если вы не против, займу вас до вечера, мой господин. Я принес план расширения рынка, а также предложения по составлению договоров на аренду мест…

Филипп кивнул и освободил место на столе для чертежа.

***

Меж тем Йева и Уильям спустились на первый этаж, а оттуда через главные ворота вышли во двор. Истосковавшийся по свободе вампир жадно втягивал воздух и ощупывал все взглядом. Он следовал за уверенно идущей девушкой к железной калитке. Охранник, увидев дочь графа, почтительно отвесил поклон и распахнул дверь, пропустив пару. Два вампира прошли по опущенному мосту, который нависал над небольшой расщелиной, отделяющей замок от города, и быстрым и легким шагом спустились вниз, по естественному уклону.

— Ты доволен? — ласково улыбнулась Йева.

— Не то слово, Йева! — воодушевленно ответил Уильям, расправив плечи и вдохнув полной грудью. — Все благодаря графу! У тебя замечательный отец, Йева: мудрый, умный, величественный, хозяйственный…

Уильям шел и все говорил и говорил, загибая пальцы и перечисляя достоинства Филиппа, который стал для него едва ли не воплощением идеала. В конце концов, когда он дважды загнул десять пальцев, Уильям задумался.

— Если бы у меня был такой отец, я был бы невероятно счастлив. — Уильям замер, покачал головой от такой дурной мысли, которая почему-то пришла ему в голову. — Ты только ему не говори, а то подумает, что подхалимничаю.

— Не скажу, — неловко ответила Йева.

— Правда я не понимаю, чем я насолил твоему брату?

Йева задумалась, взяла молодого Старейшину под локоть и через какое-то время ответила, осторожно подбирая слова.

— Леонардо, он… Ну, у него очень вспыльчивый характер, он сам по себе очень агрессивен, самовлюблен и раним к критике. А отец в твоем присутствии постоянно указывает ему на его ошибки, а тебя хвалит.

— Право же, — как-то растерянно сказал Уилл, — я не подумал об этом! Я стараюсь не придавать особого значения похвале, мне кажется, что я ее недостоин в большей степени.

— Это ты скромняга. А Леонардо очень серьезно относится к любым оценкам, как к положительным, так и отрицательным. Да и то что случилось с нами в детстве, то есть с Леонардо, это сделало его таким, как мне кажется.

— Это история, из-за которой он потерял глаз?

Йева кивнула. Пара прошла серые, плотно стоящие друг к другу дома и по главной дороге направилась к рынку. Было немноголюдно, холодный северный ветер и пасмурная погода разогнали многих по домам.

— Да… Я вместе с братом родилась в Филонеллоне, в маленьком поселении, названия которого не знаю. Мы вели полуголодный образ жизни, отцу и матери тяжело было добывать кровь, когда в деревне-то всего двадцать дворов было. Еще и мы с Лео подрастали. Отец решил перебраться в благополучный Солраг и с пожитками переехал в Далмон, это на востоке графства, совсем рядом с границей. Далмон считается большим городом, он, конечно, меньше Брасо-Дэнто, но все-таки.

В общем, отец с матушкой поселились там. Я часто вспоминаю рыжую бороду отца и каштановые волосы матери, но больше, к сожалению, ничего не помню об их внешности. Разве что матушка постоянно плела мне венки из златовика… В Далмоне все начиналось поначалу хорошо, отец работал кузнецом, а матушка портнихой. Но со временем там появилось движение фанатиков Ямеса, называющих себя «длань Ямеса». Не обычные последователи религии, а именно фанатики. Они восхваляли Бога, жаждали очищения мира огнём да избавление Севера от всяких демонических тварей.

Наша семья неплохо скрывалась, и мы не вызывали подозрений, но в один момент отец, который был очень вспыльчив по своей натуре и агрессивен, поссорился с одним из жителей и оскалился на него. Тот убежал с криками «демоны», а через время к нам в дом пришли фанатики Ямеса, которые, прознав о случившемся, решили разобраться с нами до появления стражи.

Они попытались вытащить нас из дома, но отец воспротивился, очень ругался, кричал. Мы были маленькие, я плохо помню тот день, в отличие от Леонардо, но мне все пересказали граф и брат. В общем, отца закололи на месте, а матушке, которая пыталась нас защитить, отрубили голову. Вот ее падающую на землю голову я помню хорошо…

Йева вздрогнула и сильно сжала ладонь, которую гладил Уильям.

— У вампиров острые зубы не сразу появляются. Сначала чуть удлиняются клыки, а потом, к семи или восьми годам уже и другие зубы становятся заостренными и чуть загибаются внутрь. Так что, увидев у нас во рту практически обычные зубы, фанатики решили, что мы люди и лишь через время обратимся в демонов, как наши родители. Они решили провести обряд очищения огнем, который состоял в том, чтобы… — Йева замолчала, и лишь чуть успокоившись, продолжила, — чтобы выжечь один глаз, отрезать одну руку и ногу. По мнению этих болванов, такая процедура способствовала выходу демонических сущностей из тела.

— Они выжгли Леонардо глаз? — вздрогнул Уильям.

— Да, представь, трехлетний ребенок, его окружают, накаливают прут и… Леонардо все запомнил, он в деталях описывал, как был одет отец и как выглядел пытавший его фанатик. Они успели выжечь глаз, а потом появился граф. Он возвращался из Филонеллона от своего друга и товарища, Ярла Бардена Тихого, который тоже Старейшина. И увидев то, что творится, он сразу все понял и приказал гвардейцам перебить фанатиков, а потом помог Леонардо, посадил нас на коней и отвез в Брасо-Дэнто. Я не запомнила, как убили родного отца, но постоянно вспоминаю, как граф Тастемара посадил меня впереди себя, а я держалась своими руками за поводья и пыталась их дергать. Он ласково отчитывал меня за это и гладил по волосам.