– Я знал, – безразлично пожал плечами Жучок. – И что такого? Мы для дракона слишком мелкая добыча. Не будем рассиживаться – докушаем, и в дорогу. Днем войти в Морской замок никому не возбраняется, я сам бывал в нем два раза, но дальше парадных покоев не забирался…

* * *

– Оттон, король Остмарка, не решился осмотреть замок после штурма, армия сразу ушла отсюда… Почти сразу, едва отгорели погребальные костры – видите, на ближнем участке леса деревья более молодые, тогда пришлось срубить множество сосен, чтобы предать огню всех погибших с обеих сторон. Зарево было видно за десятки миль. Почему Оттон не стал разрушать Морскую крепость и немедля увел прочь войско, известно только ему самому, но причины, должно быть, оказались достаточно вескими…

Скала, на которой был выстроен трехбашенный колосс, вдавалась в море подобно корабельному форштевню, захватить эту фортецию было очень непросто – к арке ворот вела единственная узкая дорога, отлично простреливаемая со стен, подняться на отвесный уступ со стороны океана было невозможно, а пристань, возле которой некогда стояли принадлежавшие Визмарам корабли была сожжена самими мятежниками, а суда затопили перед началом осады. Исчез только двухмачтовый «Рейнгольд», на нем якобы вывезли несметные сокровища герцогов, но с такой же уверенностью можно утверждать, что ценности остались где-то в подземельях замка – в огромной скале прорублено множество ходов.

– Неужели за сто двадцать лет никто не пробовал найти золото Визмаров? – поинтересовался я.

– Иноземцы боятся проклятия, а вассалы герцогов не станут покушаться на добро, принадлежащее владыкам этих земель, – ответил Зигвальд. – Это необычный замок, он всегда был таким. Еще до мятежа о Морской крепости рассказывали много небылиц, я от отца и старших братьев слышал.

– Фонит от нее… – очень тихо буркнул под нос Николай. – Самую малость, но все равно фонит. Ничего понять не могу, почему детекторы центров наблюдений не регистрируют повышенный уровень излучения?

Мы шли пешком, ведя лошадей под узду. Торопиться было некуда, Карасик прихрамывал, да и незачем было подниматься в седла – дорога к замку крутая, каменная крошка осыпается, некогда плотно сходившиеся грань к грани плиты со временем потрескались и начали разрушаться.

Ворот у замка не было, видны лишь огромные заржавленные петли, впаянные в серый гранит. Внутренний двор завален слежавшимся мусором, хозяйственные постройки сгорели во время штурма, остались целыми вытесанные из цельных глыб внушительные коновязи. У восточной стены – обветшавшая часовня. Лестницы, ведущие на башни сохранились неплохо, зияет арочный вход в огромный донжон, к которому пристроен длинный высокий дом с чернеющими стрельчатыми окнами – большинство ажурных металлических переплетов исчезли, не заметно ни стекол, ни остатков витражей. Венчавшая жилые покои замка островерхая крыша частично обрушилась внутрь, шпиль покосился, стены покрыты чем-то наподобие густого плюща с бледно-розовыми цветочками.

Нет ни птиц, ни животных – я бы очень обрадовался, увидев здесь самую обыкновенную крысу. Зверье никогда не поселится там, где обитают Другие. Да вот, посмотрите на лошадок – они слегка занервничали, начали перетаптываться и пофыркивать. Если верить Николаю, домашняя скотина чувствует присутствие Других гораздо острее человека и некоторых приборов. Лошадям в замке не слишком нравится, однако они терпят и не проявляют недовольство слишком явно, выходит, серьезной угрозы нет.

– Ничего себе, наследие предков, – пробормотал я. Замок подавлял, нависал над нами словно навеки окаменевшее чудовище с тремя головами-башнями. На Сириус-Центре и других развитых планетах Содружества я видывал постройки более грандиозные, одно здание Сената и прилегающий к нему комплекс небоскребов в двести с лишним этажей чего стоят; упоминать про Рейхспантеон Ной-Бранденбурга вообще не стоит – скромненький монумент славы Германской империи занимает площадь в сотню квадратных километров и является образцом гигантомании, которой издревле страдали союзники. Морской замок, бесспорно, был очень большим, а вовсе не титаническим, но психологическое воздействие оказывал невероятное. Настоящая твердыня, цитадель, обитель могущественных владык, с которыми я физически не мог себя ассоциировать – ответьте, какой из меня герцог?.

– Гляди-ка, – Николай указал на тяжелый тимпан, нависавший над входом и поддерживаемый по сторонам двумя колоннами красного гранита с белесыми прожилками. – Узнаешь?

Как тут не узнать! Выложенный потускневшим цветным камнем герб семейства Визмар один к одному совпадал с эмблемой «Эквилибрума», даже форма геральдического щита одинаковая – так называемый «норманнский щит». Выгнувшая спину белая акула с приоткрытой зубастой пастью и длинным спинным плавником. Мрамор и лазурит… Действительно, таких совпадений быть не должно!

– Акула – довольно распространенный символ, – сказал алхимик. – В геральдике изображения акул использовали еще на Земле, на моей памяти несколько подразделений военно-морских флотов большинства держав пользовались похожими эмблемами, в Космическом корпусе была гвардейская эскадрилья с аналогичным гербом, только фон черный и рисунок созвездия Большой Медведицы сверху. Кстати, генофонд большинства видов акул был сохранен, их восстановили по генным образцам в некоторых мирах.

– На Веймаре точно восстановили, – согласился я, вспомнив планету-океан в системе EZ Водолея. – В меркурианских океанах акулы водятся?

– Конечно, – не вдаваясь в подробности ответил Николай. – Хотелось бы узнать, кем были эти самые Визмары на Земле до Катастрофы? Наверняка основатель герцогского рода оказался уцелевшим после эпидемии офицером Кригсмарине или штабным, находившимся в центре чрезвычайного командования до самого последнего дня, когда закончилась Эвакуация и правительство ввело тотальную блокаду Солнечной системы… У тебя в роду смешанных браков не было?

– На что ты намекаешь? – подозрительно спросил я. – Браки между представителями разных диаспор после Катастрофы – нормальное явление, но никаких Визмаров среди предков отца или матери не было, зуб даю! Эмблему придумал отец, когда основал фирму и купил судно…

– Сколько стоил такой транспорт? Новый, только сошедший с верфи?

– По тем временам – миллионов сто тридцать, часть была выплачена наличными, часть – кредит банка Ассоциации Торгового флота.

– Сто тридцать миллионов имперских марок? – разинул рот Николай. – Твой папаша до того как податься в частный бизнес работал в правительстве и получал хорошие откаты? Или старушка-тетя оставила ему огромное наследство?

– Что такое «откат»? А, наверное, терминология времен Земли?.. Вроде бы нет, наша семья всегда была обеспеченной!

– Теперь это называется «обеспеченной»? – ехидно усмехнулся алхимик. – Под какие гарантии был получен настолько огромный кредит? Я понимаю, инфляция, постепенное обесценивание денег, но такая сногсшибательная сумма наводит на размышления! Ты не замечал за своим отцом каких-нибудь… э… странностей?

– Ах, вот ты о чем! Нет, ничего особенного. Самый обыкновенный человек, хомо сапиенс вульгарис. Он никак не мог быть исчезнувшим с Меркуриума Риттером фон Визмаром только потому, что я принадлежу к традиционному биологическому виду – в моих клетках сорок шесть хромосом, а не девятьсот двадцать, как у «человека нового»…