убирая с лица выбившиеся влажные пряди. С Элис я все испортила, продолжила она. И с тобой. На этих словах она снова всхлипнула, прикрыв глаза. Он медленно провел рукой по ее лбу, по волосам. Ничего ты не испортила, сказал он. Не обращая внимания на его слова, она перевела дыхание и продолжила: Когда мы выпивали вчера вечером в городе… Она снова замолчала, глотнула воздуха и с усилием продолжила: Я в кои-то веки почувствовала себя счастливой. Я даже подумала: о, хоть на миг я счастлива! Иногда мне кажется, что я наказана, как будто Бог наказывает меня. Или я сама себя, не знаю. Потому что, если мне хоть пять минут бывает хорошо – тут же обязательно происходит что-то плохое. Как на прошлой неделе у тебя на квартире, когда мы смотрели телевизор. Я должна была предвидеть, что после этого все испортится, потому что я сидела там у тебя на диване и думала, что не могу и припомнить, когда еще я была так счастлива. Каждый раз, когда случается что-то по-настоящему хорошее, всё разваливается. Наверное, это из-за меня, может, я сама виновата. Не знаю. Эйдан меня терпеть не мог. Теперь и Элис тоже, и ты. Саймон успокаивающе прошептал: Я могу. Айлин торопливо вытерла слезы, которые все наворачивались и наворачивались на глаза. Не знаю, может, я не такой уж замечательный человек, сказала она. Может, я на самом деле думаю о других гораздо меньше, чем о себе. О тебе, например. Я ведь догадываюсь, что ты еще несчастнее меня, просто не говоришь об этом. И ты всегда добр ко мне. Всегда. Вот и сейчас я плачу у тебя на коленях. А ты хоть раз плакал у меня на коленях? Никогда, ни разочка. Он нежно смотрел на нее сверху вниз, на веснушки у нее на скуле, на ее ярко-розовое ухо. Никогда, согласился он. Но мы разные. И я не несчастлив, не переживай. Порой мне бывает грустно, но это нормально. По-прежнему прижимаясь щекой к его коленям, она помотала головой. Но ты постоянно заботишься обо мне, а я о тебе почти нет, сказала она. Он медленно поглаживал большим пальцем ее скулу. Ну, может быть, я не очень умею принимать заботу, ответил он. Слезы ее поутихли, и она лежала, ничего не говоря. Затем она спросила: А почему? Он неловко улыбнулся. Не знаю, сказал он. Но мы тут не про меня, а про тебя разговаривали. Она повернула голову, глядя на него снизу вверх. Мне бы хотелось хоть раз поговорить о тебе, сказала она. Глядя на нее сверху вниз, он на мгновение замолчал. Мне жаль, что тебе кажется, будто Бог наказывает тебя, сказал он. Не верю, что это в его духе. Всматриваясь в него, она сказала: Когда мы на днях ехали в поезде, я написала Элис, мол, хотелось бы мне, чтобы десять лет назад Саймон позвал меня замуж.

Он на мгновение задумался. Тебе тогда было девятнадцать, сказал он. Ты бы согласилась? Она тихонько рассмеялась и пожала плечами. Глаза ее были горячими и припухшими. Будь у меня мозги, согласилась бы, ответила она. Но что-то я сейчас не могу припомнить, соображала ли я тогда что-то или нет. Наверное, это показалось бы мне ужасно романтичным, так что, скорее всего, я бы сказала да. И тогда у меня была бы гораздо лучшая жизнь, а не вот это все. Он кивал, кривовато и грустно улыбаясь. И у меня, сказал он. Прости. Она взяла его за руку, и они замолчали. Я знаю, ты расстроилась из-за Элис, сказал он. Она водила пальцем по его костяшкам. Сегодня утром на кухне Феликс спросил меня, почему я не приехала пораньше навестить ее, сказала она. И я в ответ – мол, а почему же она не приезжала повидать меня? Где она пропадала? Не так уж сильно она загружена. В любой момент могла запрыгнуть в поезд и приехать ко мне, было бы желание. Если она так сильно меня любит, зачем она вообще сюда переехала? Ее же никто не заставлял. Ощущение, что она сама придумала это все, чтобы нам пореже видеться, а теперь носится со своими оскорбленными чувствами, рассказывая, что мне на нее наплевать. Хотя на самом деле это она уехала. Я не хотела, чтобы она уезжала. С этими словами Айлин снова заплакала, уткнувшись лицом в ладони. Я не хотела, чтобы она уезжала, повторила она. Саймон гладил ее по волосам и молчал. Не поднимая глаз, с болью в голосе она сказала: Пожалуйста, не покидай меня. Заправив прядь волос ей за ухо, он сказал: Ни за что и никогда. Она плакала еще минуту-другую, а он тихо сидел, баюкая ее голову на своих коленях. Наконец она выпрямилась и села рядом с ним, вытирая лицо рукавом. Мне это никогда не удавалось, добавил он. Разрешить заботиться о себе. Со слабым смешком она сказала: Смотри и учись. Я в этом эксперт. Он рассеянно улыбнулся, глядя на свои колени. Наверное, я боюсь навязываться, продолжил он. В смысле мне не нравится чувствовать, что кто-то поступает определенным образом лишь потому, что думает, будто я этого хочу, или чувствует себя обязанным. Я, наверное, плохо объясняю. Дело не в том, что я никогда ничего для себя не хочу. Разумеется, есть такое, чего я очень хочу. Он замолчал, качая головой. Нет, я путано говорю, сказал он. Ее глаза скользнули по его лицу. Но, Саймон, сказала она, ты на самом деле не подпускаешь меня к себе. Ты понимаешь, о чем я? Стоит мне приблизиться, ты отталкиваешь меня. Он слегка откашлялся, разглядывая свои руки. Давай поговорим об этом в другой раз, сказал он. Ты расстроена из-за Элис, не стоит сейчас об этом. Она слегка нахмурилась, между бровей пролегла морщинка. Ну вот, сказала она, ты опять меня отталкиваешь. Он выдавил из себя страдальческую улыбку. Я только свыкся с мыслью, что ничего у нас не выйдет, сказал он. Это было не так-то легко. Но в каком-то смысле легче, чем неизвестность. Он потирал свою ладонь пониже большого пальца. Если я и делал что-то для тебя, то только ради себя самого, потому что хотел быть рядом, продолжил он. И, если честно, я хотел чувствовать, что нужен тебе, что ты без меня не можешь. Понимаешь, о чем я? Я, наверное, не ясно формулирую. Я хочу сказать, ты даешь мне гораздо больше, чем всё, что я когда-либо для тебя сделал.