Про чай можно не рассказывать, хороший, горячий, главное в другом, не зря моя интуиция сюда вела: нашли мы квартиру. Хоть на полгода. У Верки с мужем были две родительские квартиры. Обе сдавали в наём. Обычно гастарбайтерам. С последними с трудом расстались, стояла свободной. «Можете занимать, предложила Верка, Хоть бесплатно». «Почему бесплатно, мы заплатим», не согласился дядя Гриша. Правильно, и у меня деньги есть, мне освобождённый из неволи президент «Афродиты» премию выдал, а долг вернуть Никитину я не смог, по причине отсутствия последнего. Слинял куда-то. Потому я и при деньгах. Платёжеспособный. «А вообще, Волька, что-то случилось? Мама здорова?», обеспокоилась Вера. «Здорова, да, спасибо. Просто… Понимаешь, у нас секретная работа. Мы на задании», — уклончиво ответил я. «Правда? — забывшись громко воскликнула она, и, сбавив тон, прошептала. — Как интересно! Я всегда знала, что ты, Волька, далеко пойдёшь… Вы секретные агенты, да?» «Да. Вера… эээ… Тайные», честно признался я. «Только, если можно, — дядя Гриша прижал палец к своим губам, — никому». «Я понимаю. Никому!» — Верка даже перекрестила рот. Зачем? Такого жеста я за ней не знал. На подсознании, наверное, или благоприобретённое… Нет, она для меня ещё дальше была, чем все небесные созвездья сразу. Замыкающей была, если звёзды выстроить в затылок… эээ… то есть в колонну.

Короче…

Эту ночь и весь следующий день мы с дядей Гришей отсыпались. В той двушке. Там же, в Перово. Это знаете, на пересеч… Стоп, стоп, одну минуту… Извините, адрес конспиративной квартиры я категорически выдать не могу. Это секретно. Мы на нелегальном положении, квартира не наша, зачем себя выдавать? Вопрос жизни и смерти. Достаточно и вышесказанного. Дом и квартиру нашли, это понятно, мне всё в Перово знакомо, поднялись, открыли, зашли, осмотрелись. Ремонтировать всё, конечно, надо, запах выветрить, но… Телефон не работает, но всё остальное, даже телевизор газ, вода, унитаз, всё исправно фурычит, электрический счётчик здесь же в квартире, в прихожей. Важный для нас фактор, положительный. Два окна выходят к подъезду — можно контролировать подходы, одно окно на внешнюю сторону дома. Шторы есть, задёрнуты, сойдут за светомаскировку. С едой нормально. Кое-что мы с собой принесли. Душ приняли, телевизор негромко включили… «В мире дикой природы».

На следующий день, уже вечером, прозвучал дверной звонок. Мы всполошились, я в смысле… Дядя Гриша привстал с дивана, сунул руку под подушку… Кивнул мне головой на дверь, посмотри, мол, я на цыпочках… Кстати, не сунул в глазок глаз, соображаю уже, общаюсь же с дядей Гришей, запомнил, могут пальнуть через него, или отвёртку сунуть, сначала руку подставил, потом осторожно на глаз заменил. А там… Напротив глазка — парень с чёрным чубом и заломленными бровями. Точь в точь как на той свадебной Веркиной фотографии, ффуух… у меня отлегло. Подумал, наверное или еду нам принёс — Веерка пирожки испекла или, не договорились с Веркой, за авансом… Я повернул ключ, сдвинул засов…

На пороге возник тот самый Валерка, казак, муж Вероники и… с ним ещё кто-то, я сначала подумал друг. Валерка так и представил его:

— Вот, пожалуйста, это и есть, как я понимаю ваш Волька. Вы же Волька, да, Волька? — переспросил он. Я машинально кивнул головой.

— Да, а в чём дело? — Что-то меня в этом насторожило. Но было поздно. Невысокий плотный мужик, c резкими чертами лица, руки в карманах куртки, качнувшись из-за Валеркиной спины, аккуратно отодвинул его плечом в сторону, с улыбкой шагнул через порог. Только теперь я понял, что меня насторожило: улыбка у него была как приклеенная, а взгляд жёстким… Оставив Валерку на лестничной площадке, дружелюбно улыбающийся гость закрыл за собой дверь. Я тупо смотрел, безмолвно наблюдая его действия. Приход Веркиного мужа с толку меня сбивал.

Так мы вдвоём в комнату и вошли: я пятясь, он за мной, нас встретил дядя Гриша… Через секунду, остановившись, гость вынул обе руки из карманов, улыбки на лице уже не было, в каждой руке он держал по пистолету… Эфесбешные ПССы. Указательные пальцы на спусковых скобах. Ситуация полностью определилась. Мы с дядей Гришей застыли… «Всё! Приехали, понял я. Влипли! Верка сдала!!»

Гость убедился, что мы понимаем его намерения, неожиданно разжал пальцы рук, пистолеты крутанулись вокруг указательных пальцев, и безвольно повисли, на лице гостя возникла та же улыбка…

— Спокойно, Григорий Михайлович, — меня он игнорировал, — видите, — он указал на свои пистолеты, свободно висящие на его пальцах, — я не стреляю. А давно бы уже мог. Я поговорить пришёл. — Сказал он, и медленно опустил оружие к своим ногам.

Я шумно выдохнул, дядя Гриша заторможено рукой в сторону повёл, проходи, мол. Повернулся, прошёл к дивану и сел на него, почти также поступил и я. Гость присел в кресло, поблизости от лежащих на полу пистолетов.

Дур-рацкая ситуация. Сверхдурацкая. Это я прокололся! Я дурак! Доверчивый придурок! Профан, и всё такое прочее, крутилось у меня в голове… Успокаивая, дядя Гриша глянул на меня… Заметил гостю.

— Он здесь не причём, — указал на меня. — Вы же меня искали? Кстати, как вы нас нашли?

Гость расслабленно отвалился на спинку кресла…

— Ничего сложного, — пожал он пожал плечами. — Обычное дело. Азы. Вычислили школу, установили круг друзей. Выяснили адрес девушки и всё… Остальное дело техники.

— С ней что-нибудь случилось? — дядя Гриша потемнел лицом.

Гость хмыкнул, ещё шире улыбнулся.

— Нет, что вы, мы же не звери. Я представился офицером военкомата, сказал ей, что разыскиваем бывшего пограничника сержанта Радченко, она спросила, опять в армию? Кстати, симпатичная девушка. Дочка у неё маленькая. Тоже симпатична. Я ответил, нет. Он награждён правительственной юбилейной медалью, сказал, а найти мы его не можем или в отпуске сержант, или на даче. Всех нашли, всем вручили, а ему нет. Не хорошо. Я обязан. Не поможет ли она? Она сказала, конечно, её муж и привёл. Всё.

— Не плохо, — холодно усмехнулся дядя Гриша. — И что? Дальше что?

— А дальше… А дальше вот что, Григорий Михайлович, — меня он по-прежнему не замечал. — Вы в розыске. Правда в неофициальном. Моим людям поручено найти вас и, сами понимаете, убрать… Вы сильно кому-то насолили. Кому — вы знаете. Меня это не касается, я делаю своё дело.

— Вы кто, извините?

— Не важно. Для вас — майор и всё. Я из бывшей девятки. Знаете, конечно, была такая в конторе. Да и сейчас есть.

— Понятно. И что?

— А то, что я нашёл ваше досье, достали мне.

Мы молча смотрели на «гасителя», ждали ответа.

— А там, понимаете, Григорий Михайлович, странное дело, оказывается я ваш должник. Да! Я вам обязан. Жизнью моего отца. Представляете? Вы моего отца от смерти, оказывается, спасли.

— Отца? Как фамилия? Где? Когда это было?

— Это не важно. Важно, что я это узнал. Всё же засекречено было. За семью печатями. Это сейчас только… Вас ещё ранили тогда. Трое вас из группы осталось. Припоминаете? Я прочёл ваш рапорт. Вас ещё за это к ордену тогда, кажется, представили…