выдвинула её. Девочка стояла в созданном мной пространстве, указывая на место на стене между двумя деревянными досками. Отчаянно надеясь, мои руки направились туда, куда она указала, я стала искать зацепку или защелку.

Девочка снова указала, и я увидела сучок в древесине, который на самом деле был пусковой кнопкой. Я нажала на кнопку, и маленькая панель открылась внутрь, открыв узкую лестницу. Я нырнула внутрь и, повернувшись, подвинула шкаф на место. Главная дверь комнаты открылась как раз в тот миг, когда я тихо закрывала потайную панель.

Стоя в тёмном, затянутом паутиной проходе, я прижала ухо к стене и прислушалась.

— Merde26. Где она? Oh, mon Dieu27!

Ботинки Лафитта громко шлёпали по полу, пока он бормотал по-французски.

Я услышала звон металла, рассекающего воздух, а затем последовал глухой удар. Мгновение спустя послышался слабый, металлический звонок телефона.

— Он мёртв, — сказал Годфри.

Судя по его шагам, он пересекли комнату. Усмехнувшись, он добавил:

— Возможно, я перепутал порядок убийств, но неужели так важно кто станет первым: Клайв или Лафитт?

У меня перехватило дыхание. Мне показалось, что мою здоровую ногу вышибли из-под меня. Нет. Это должно было быть ложью. Это ошибка. Клайв не был мёртв. Я бросилась на поиски, но мой разум снова отскочил от стен этого здания. Я не могла найти Клайва. Его не было в таунхаусе, он не ответил на мои сообщения.

Нет, нет, нет. Это была какая-то мрачная вампирская интрига. Я была в этом уверена. Никто не мог убить Клайва.

Я нырнула в разум Годфри, не заботясь о том, что окажусь слепа в этом проходе, не заботясь ни о чём.

— Ты, должно быть, ошибаешься. Рассел не ушёл бы, не поговорив со мной, — Клайв сделал несколько шагов по тёмному узкому переулку, прежде чем повернулся к Годфри. — Ты бы видел Сэм сегодня вечером. Она была великолепна. Выставила когти, угрожая снести голову Сен-Жермену.

Его серые глаза сверкнули в свете лампы, а затем он отвернулся и снова зашагал прочь.

Годфри вытащил из-за спины короткий меч и взмахнул им с такой скоростью, что в воздухе только сверкнул металл, рассекающий воздух, а затем Клайв рухнул, превратившись в пыль.

Воспоминание потемнело и перескочило на Годфри, стоящего в прихожей Лафитта.

— Сделано, Магистр.

Амелия стояла позади Лафитта, пряча улыбку.

Лафитт хлопнул Годфри по плечу и прокричал:

— Высокомерный ублюдок мёртв! Enfin28!

Я вырвалась и опустилась на пол. Это было неправдой. Он бы не повернулся спиной к Годфри, тем более, после исчезновения Рассела. Он не прожил бы тысячу лет, совершая подобные ошибки. Он был слишком умён, слишком безжалостен.

Но потом я подумала о прошлой неделе. Нападение на ноктюрн в Сан-Франциско потрясло его. Он не был готов к восстанию и после этого колебался, не зная, кому доверять, больше всего сомневаясь в самом себе. Он так напряжённо держался в тот день в библиотеке, когда я проверяла свой новый дар чтения мыслей на Расселе и Годфри. Полагаю, его бы вывело из себя, если бы я сказала ему, что его самые старые и близкие друзья замыслили против него заговор.

Да, я и сама ошиблась. Я заверила его, что Годфри был предан. Годфри, с которым он сражался бок о бок на протяжении веков, обезглавил Клайва. Для чего? В этом не было никакого смысла. Если бы он хотел стать Магистром, Клайв поддержал бы его, помог бы найти подходящий город для захвата власти. С ним не обращались плохо и не унижали. Клайв доверял ему, как доверял очень немногим.

Треснувшие рёбра и отчаянное желание сдержать рыдания означали, что слон снова сел мне на грудь. Мне следовало ворваться обратно в комнату и убить Годфри на месте, но мои конечности отказывались двигаться. Сокрушительное горе повергло меня в уныние, и я не была уверена, что на этот раз у меня хватит сил подняться.

Перед моим мысленным взором золотой образ Клайва осветил темноту. То, как он ухмылялся и закатывал глаза, глядя на меня, вызвало болезненное рыдание, вырвавшееся наружу. Только я. Только я расслабилась, восхитительный Клайв. Я годами думала, что он такой чертовски страшный и отчуждённый, а потом он позволил мне заглянуть под маску.

Он посещал «Убиенную Овечку» каждый месяц, молча сидел за столом, выпивая по одному бокалу. Он проверял меня, желая убедиться, что со мной всё в порядке. В то время я была для него никем, подростком, подвергшимся насилию, который пережил то, чего не пережила его сестра. Но этого было достаточно, чтобы он заходил в мой бар каждый месяц, чтобы убедиться в моей безопасности.

Когда всё пошло наперекосяк и я, казалось, не могла перейти улицу без того, чтобы кто-нибудь не попытался меня убить, именно Клайв пришёл мне на помощь. Он защищал меня, когда мог, но что более важно, он поощрял меня преодолевать свой страх и защищаться. Клайв, который был первым, кто прикоснулся ко мне после… всего, первым, кто принял меня, всю меня, и полюбил меня.

Может быть, я действительно была проклята. Отец, мать, дядя, двоюродные братья, а теперь ещё и Клайв. Слишком много людей погибло из-за того, что я родилась.

В доме вокруг меня воцарилась тишина. Как давно Годфри уехал? Это не имело значения. Я найду его. Забавно, что мысль об убийстве больше не беспокоила меня.

Но сначала мне нужно было найти Рассела. Если он не был под баром Лафитта, возможно, он был в клетке, подобной той, что была в таунхаусе Клайва, где-то в доме ноктюрна в Новом Орлеане. Мысль о том, чтобы пробиться сквозь всех вампиров, отправив все их головы в полёт, принесла удовлетворение моему разбитому сердцу.

Однако логически я понимала, что это не лучший способ спасти Рассела. Это было самоубийство от рук вампира. У меня не было времени фантазировать о том, как я погибну в сиянии когтей и клыков. Расселу нужна была помощь. Я окажу честь Клайву, спасая его лучшего друга, а не умирая.

И хотя я была убеждена, что вампиры — по крайней мере, такие, как Клайв и Рассел — сохранили свои души, Клайв никогда в это не верил. Так что, при очень слабом шансе, что мы больше не встретимся на другой стороне, мне нужно было кое-что сделать до того, как моё время истечёт.

Подобрав под себя здоровую ногу, я приподнялась и перенесла свой вес на больную. Нога еле-еле держала меня. В какой-то момент зрение вернулось, и я не заметила, как оказалась в ловушке