Немного отдышавшись, Майкл устремил взгляд на ошеломленную Кэро, покачал головой при виде подсвечника.

– А это еще зачем? Что ты собиралась с ним делать?

– Устроить неприятный сюрприз тому, кто задумал пробраться на мой балкон.

– Об этом я не подумал, – усмехнулся он и, перебросив вторую ногу, встал и облокотился на перила.

– Удивительно, как тебе еще удалось подняться сюда: глициния не слишком крепкая.

Майкл поморщился и отнял у нее подсвечник.

– Я уже это понял. Боюсь, теперь у нее ужасно потрепанный вид.

– И как я должна объяснить это нашему садовнику Хендриксу? – начала Кэро, но, увидев, как он пожирает ее глазами, осеклась.

– Завтра тебя здесь уже не будет, – отмахнулся он, по-прежнему не сводя с нее взгляда. Пристально осмотрел с головы до кончиков пальцев, помедлил, и взгляд его заскользил вверх.

– А если бы тебя поймали? Член парламента лезет ночью в спальню дамы…

Кэро осеклась, с притворным терпением ожидая, пока его взгляд дойдет до ее лица. И только тогда вскинула бровь. Майкл беспечно ухмыльнулся.

– А я воображал, что ты из тех, кому по душе скромное белое полотно, застегнутое до самых ушей.

Кэро надменно повела плечиком и, повернувшись, ушла в комнату.

– Раньше так и было, – все же сочла нужным пояснить она. – Это… – она небрежным жестом обвела тонкое шелковое неглиже, обрисовавшее соблазнительные формы, – была идея Камдена.

Шагая за ней по пятам, Майкл пристально всматривался в прозрачное одеяние, сквозь которое просвечивало обнаженное тело.

– Камдена?

Еще стоя на балконе, он даже в полумраке сумел различить острые соски, крутые изгибы груди и бедер, длинные ноги. Руки и почти вся спина были голыми, и кремовый шелк зазывно переливался на полушариях ягодиц.

Должно быть, Камден обожал изводить себя зрелищами подобного рода.

– Он твердил, что это на случай, если в посольстве случится пожар и мне придется выбегать в дезабилье, – сухо пояснила Кэро. – Но скорее всего вопрос был в том, что подумают слуги, увидев меня в столь скромных одеждах. Камден считал, что нужно соответствовать своему статусу. – Губы ее презрительно скривились. – Хотя сам он никогда не видел моих пеньюаров.

– Значит, он был еще глупее, чем я считал, – вырвалось у Майкла.

Он поцеловал ее. Она ответила на поцелуй, но тут же отстранилась.

– Почему ты здесь?

Майкл обхватил ее бедра и притянул к себе.

– Я не мог спать.

Чистая правда, хоть и не вся.

Она дразняще улыбнулась, заглядывая ему в глаза. Прижалась теснее. Потерлась бедрами о бедра.

– И теперь собираешься спать в моей постели?

– Да.

«Отныне и навеки».

Майкл пожал плечами.

– Как только мы ублажим друг друга, – пробормотал он, целуя ее в ушко, – как только я утолю свою похоть и свой аппетит, немедленно усну крепким сном.

«Особенно если рядом будешь лежать ты, изнемогая от блаженства».

Кэро долго молчала. Потом согласно кивнула.

– Тогда нам лучше лечь, – объявила она, сняв руки с его плеч. – Только тебе нужно раздеться.

Он схватил ее, прежде чем она смогла затеять очередную дьявольскую, хотя и обреченную на быстрое окончание игру. Вид Кэро в этом подобии сорочки – а все ее ночные одеяния походили друг на друга как две капли воды, – факт, о котором он боялся даже подумать, быстро превратили его возбуждение в безумное желание. Так что в дальнейших поощрениях он не нуждался.

– Я разденусь, если ты сбросишь эту шелковую тряпочку. Иначе, стоит подойти к тебе еще на шаг, и я просто разорву ее. Как только мы оба останемся голыми, можно начинать сначала.

Кэро рассмеялась низким, гортанным смехом.

– Уверен, что помощи не потребуется?

– Абсолютно.

Пытаясь отдышаться, он перешел к изножью кровати и попытался стянуть сапоги.

Подняв руки к бантам, удерживавшим сорочку на плечах.

Кэро заявила:

– Я всегда предполагала, что эти вещи шьют специально для того, чтобы мужчина смог мгновенно их снять.

– Эти вещи…

Сапоги с глухим стуком упали на пол. Майкл выпрямился, принимаясь развязывать галстук. Кэро отметила, что говорит он с явным трудом.

– …эти вещи предназначены для того, чтобы будить в мужчинах неутолимое желание, доводящее до такого исступления, в котором они, полностью теряя рассудок, срывают с женщин указанные одеяния.

Кэро засмеялась, удивленная, что на сердце так легко после пережитых сегодня приключений, и развязала банты. Сорочка скользнула по телу, легла на ковер.

– Ну, теперь тебе такая опасность не грозит.

Он отвел глаза, отшвырнул свою рубашку и непослушными руками стянул бриджи. Отбросил их к остальным вещам, повернулся и протянул ей руки.

Смех тут же замер на ее губах. Она бросилась в его объятия и, ощутив властный призыв, ответила на него своим призывом.

Отдала ему губы и зажмурилась от счастья, наслаждаясь голодной яростью, с которой он завладел ими, скользнул языком внутрь и стал гладить се язык. Неутоленная жажда росла с каждым вздохом, с каждым стоном, с каждой чувственной лаской. Кэро лихорадочно вцепилась ему в волосы, выгнулась, смутно осознав, что он поднимает ее и несет к постели. Не успел Майкл уложить ее на простыни, как она заметалась, охваченная жадным пламенем, неудовлетворенная, умирающая от желания. И с облегчением приняла тяжесть его тела. На этот раз было не до любовных игр. Он просто развел ей бедра и мощным толчком вошел в лоно. Глубоко. До конца.

Ее жалобный стон задрожал в ночи, отдаваясь от стен серебристым эхом. Глядя ей в глаза, он вонзился еще глубже, спаял ее губы со своими и стал двигаться. Мощно, не сдерживая себя, вовлек ее в танец, которого жаждали ее тело и сознание и которого она так ждала. Которого так хотели ее глубоко погребенные и наконец осуществившиеся мечты. Окутал грезами, в которых разгоряченная кожа скользила по разгоряченной коже, языки сплетались, а влажная мягкость принимала мускулистую твердость.

Она снова выгнулась под ним, стремясь к еще непознанному блаженству. Он придавил ее всем телом, погрузился в обжигающий жар, вонзаясь все быстрее, сильнее, пока она не взлетела на гребне волны, поднимаясь все выше, выше. А потом с криком, который он вобрал губами, рухнула с вершины в его объятия.

Майкл поймал ее, прижал к себе, раскинул ее ноги еще шире и утонул в сладостном забытьи.

Отдышавшись, он приподнялся, лег рядом, блаженно-уставший, расслабленный, и за секунду до того, как сон одолел его, понял, как был прав. Именно здесь он должен был провести ночь, в этой постели, рядом со спящей Кэро.