– Чего же мы сразу туда не пошли?

Выражение лица Сальваторе в темноте она разглядеть не могла, но вздохнул он примерно так, как это могут сделать родители, к которым пристаёт с расспросами не в меру любопытное чадо.

– Скажем, поначалу у меня был немного другой план.

– А теперь?

– Теперь пойдём к моим друзьям.

Брэтали надел рюкзак.

– К каким друзьям?

– К которым я даже не заглянул, когда вернулся в Карану.

В очередной раз оставив позади бессчётное множество ступеней, они вышли на улицу. Тишина Пустых трущоб, на которую Ингрид обратила внимание ещё засветло, сейчас стала как будто ещё плотнее. Но в глубине этой тишины прятались разные звуки – шорохи, голоса… Слепота тёмных окон обманчива. Сколько за ними тех, кто так же скрываются тут от тотала? Или живут постоянно, о чём говорил Брэтали…

А ещё ей показалось, что на грани восприятия слух улавливает приближение патрулей. Гул машин, окрики… Но, наверное, только показалось. Ведь ещё далеко…

Вооружённые люди, бронированные автомобили, лезвия прожекторов – видеть, как тотал движется по улицам, Ингрид не раз приходилось и в Джаракасе, и здесь, в Катакаране. Знала она и то, что кроме этих бросающихся в глаза отрядов, город прочёсывают правоохраны в штатском. Но раньше опасаться было нечего…

Чтобы отогнать эти мысли, она спросила Сальваторе:

– И кто же твои друзья?

– Маби, – коротко бросил он, видимо, считая такое объяснение достаточным. – Если за эти годы схема тотала не очень сильно изменилась, мы с ними встретимся.

Их было двое – мужчина и женщина. По возрасту оба, похоже, на несколько лет старше Сальваторе. Дом, в котором они жили, стоял недалеко от большого пустыря, отделявшего здесь трущобы от района Миддэла. Снаружи дом казался ветхим и заброшенным, как все остальные. Но внутри по крайней мере одна квартира, их – была вполне пригодной для жилья, даже довольно комфортной. Правда, в ней совсем не чувствовалось того «домашнего» ощущения, которое отличает обжитые помещения от просто помещений. Она напоминала, скорее, временное пристанище. Позже Ингрид узнала, что так оно и есть. Миор и Корина имели несколько таких «пристанищ» в разных местах, жили то тут, то там, подолгу нигде не задерживаясь.

Брэтали смог застать их потому, что точно знал: в этот час тотальной проверки они обычно бывают именно в этом доме. Ингрид поняла, что у друзей Сальваторе есть свои причины не попадаться патрулям. Так же как у всех обитателей Пустых трущоб. Не являясь открытыми противниками существующего порядка, как, например, нейтралы-антидоминанты, они и не его сторонники.

Миор с Кориной уже собирались уходить. Сальваторе и Ингрид «поймали» их почти на пороге.

Поприветствовали они друг друга только короткими кивками. Ни радости встречи, ни удивления – как будто расстались вчера. Не было похоже, что это друзья, не видевшиеся много лет.

– Патрули движутся как прежде? – поинтересовался Брэтали.

– По-другому немного, – ответила Корина. – Теперь проходят Пустоту пораньше, и более широким строем. Бывает, наведываются и сюда. Мы сейчас пойдём ещё дальше на север. Там обычно сильно не шарят.

– Вот видишь, – обернулся Брэтали к своей спутнице, – мы с тобой вовремя убрались. Я слегка отстал от каранской жизни. Точнее, от её обратной стороны.

Миор окинул Ингрид тяжёлым и, как ей показалось, недовольным взглядом.

– Я ей помогаю не попасться патрулям, – объяснил Сальваторе.

– Ну да… тебе-то самому сейчас бояться нечего?

– Как сказать…

Ингрид и без того чувствовала себя в их компании лишней. Несмотря на сдержанность встречи, стало понятно, что этих людей связывает общее прошлое. Никакие особые эмоции и слова им и не нужны. Они понимают молчание друг друга.

Свой уход хозяева ненадолго отложили, чтобы накормить Сальваторе и Ингрид.

– Только живее, – предупредила Корина, ставя на стол тарелки с разогретой едой. – Надо торопиться.

Предупреждение, правда, оказалось ни к чему: после еды из пакетиков Ингрид не дыша проглотила всё, что ей предложили. Брэтали не отставал.

Вышли все вместе. Всё же Миор и Корина возражать не стали…

Ингрид гадала, узнала бы она, что они маби, если бы Сальваторе заранее не предупредил, или нет? Рослость, крепкое сложение – это всё как про них сказано. Миор был даже выше и шире в плечах, чем Брэтали. Но не казался из-за этого неловким или неуклюжим, как раз наоборот. И в нём, и в Корине была та же, что и у Сальваторе, внутренняя собранность силы, подтянутость. Так бывает и у людей, которые регулярно занимаются спортом, но не перебарщивают с накачиванием мышц. В том-то вся и штука: и у людей. Больше в этих двоих нет ничего, что могло бы сразу выдать маби. Как будто… Или всё-таки… Ингрид терялась. Может, просто дело вовсе не во внешности?

Но и внешность тоже не совсем обычная. У Корины строгие, решительные черты лица. Возле губ резкие складки. Пожалуй, слишком резкие для её возраста. Волосы, стянутые на затылке в высокий хвост – странного белого цвета. У Миора – каштановые, вьющиеся, острижены довольно коротко. Лицо грубоватое, но без намёка на агрессивность. Широкое в скулах и ниже, и резко сужающееся к подбородку. Выражение неявной насмешливости, кажется, говорит вовсе не о жизнерадостном характере. А о чём?.. Что он за человек, этот Миор, по его лицу, по его серо-зелёным глазам не понять…

Одеты он и его подруга одинаково: в длинные плащи цвета хаки, плотно облегающие фигуру, с воротниками-стойками и застёжками-молниями.

– На «террасу»?.. – Миор вопросительно глянул на Брэтали. Тот кивнул.

Похоже, пристрастие к высоте у Сальваторе из прошлого. Ингрид с неудовольствием подумала о том, что снова придётся лазить туда-сюда по этажам.

Полуразвалившееся здание попалось им через несколько минут пути. Чтобы добраться до «террасы», опять поднялись под самую крышу.

Миор и Брэтали о чём-то говорили вполголоса. Пару фраз Ингрид разобрала, и поняла: речь о работе Сальваторе.

– …да, читал. Мы здесь не настолько далеки от той жизни, как тебе теперь представляется. Я помню статью про тебя.

– Удивился?

– Не то чтобы. Разочаровался.

Они вдвоём уселись на краю «террасы». Про Ингрид Брэтали, кажется, вовсе забыл, и она не знала, куда деваться. Корина какое-то время молчала, думая о своём. Но, заметив растерянность Ингрид, кивнула:

– Пошли.

Они бродили по коридорам и лестницам молча. Разговаривать было не о чем. И всё-таки Ингрид про себя радовалась, что Корина позвала её.

В доме оказалось много балконов. Часть из них обвалилась, но некоторые уцелели. Несмотря на явную опасность, Корина спокойно вышла на один из этих уцелевших. Ингрид, не желая, чтобы её сочли трусихой, последовала за ней. Они остановились возле покосившихся перил.