– В Кину Суне увидели орудие Сита, – не согласился с ним Тарнболл. – И соотношение было шесть жизней к одной. Мы поступили бы оправданно, попросту бросив или даже убив его. Но мы этого не сделали, и я очень рад. Особенно, если это и правда Китай – я имею в виду наш Китай… – И посмотрел на Джилла присущим ему взглядом.

– Я достаточно хорошо понимаю, что ты имеешь в виду, – ответил ему Джилл. – Именно потому-то ты и не мог уснуть, верно? – Он и впрямь знал своего спутника очень даже хорошо.

– А ты потому и дерганый, как кот с блохой в ухе, – и Тарнболл хорошо понимал Джилла. – Спенсер, старина, ты начал просыпаться чуть ли не раньше, чем я тебя тронул. Так что, строго между нами, как ты считаешь?

Джилл устало присел рядом со спецагентом на край тюфяка Суна.

– Я считаю, что нам придется подождать до утра, – наконец ответил он. – По крайней мере, до тех пор, пока Сун не придет в себя и не подтвердит нам, что, да, это его родина. Но, по правде говоря, если это и правда его родина, то я не представляю, как такое может случиться. Верно, созвездия похожи на земные звезды, и, да, может показаться, что мы в Китае. Также, похоже, теперь уже доказано, что тот, кто стучится в дверь, и есть тот, кто бросает кости, отлично. И все же, когда постучал я, то мы очутились в моем машинном мире.

Бросок старины Бар ни не может считаться удачным, иначе мы не оказались бы в мире, которому осталось существовать всего два часа! Так что если все эти синтезированные миры ничто иное, как сценарии самого худшего варианта, созданного из наших кошмаров, то как бросок Суна мог доставить его домой на родину? Или он просто везуч?

– Или его кошмар все еще дожидается, когда бы ему произойти? – негромко спросил спецагент. – И не только с ним, но и с нами тоже.

– Игра в «змейки и лесенки», – задумчиво произнес Джилл, почесывая щетину на подбородке. – А цель игры – попасть домой целым и невредимым.

– В обыкновенной игре – да, – ответил Тарнболл. – Но разве Сит не сказал что-то о создании правил на ходу?

– В том последнем месте мы оказались на «змейке», – продолжал Джилл говорить с самим собой. – Ха! Всегда мы оказывались на «змейке»! Так что, если это местечко – совсем не то, чем оно кажется, если оно не Китай, может, теперь-то мы, по крайней мере, на «лесенке»?

– Но это все равно означает, что игра пока не окончена, – вздохнул Тарнболл. – Не люблю казаться мрачным, но я вижу все именно в таком свете. И, черт возьми, начинаю гадать, а есть ли вообще в этой проклятой игре какие-либо гребаные «лесенки», не забыл ли их кто-то положить в коробку?

– Может, и забыл, а может быть, и нет, – сказал Джилл. – Но ясно одно: мы не узнаем, пока не узнаем.

– А тем временем, что же мы скажем другим?

– Ничего, – ответил Джилл. – Пусть какое-то время остаются счастливы, хотя бы только для того, чтобы успокоить издерганные нервы.

– Честно ли это по отношению к ним?

– Не знаю, – покачал головой Джилл. – Но по отношению ко мне это честно. По крайней мере, тогда они перестанут спрашивать у меня, а что же будет дальше. Теперь-то уж они должны бы понять, что у меня, черт возьми, нет никаких ответов!

– Не заводись, Спенсер, – посоветовал ему спецагент. – Сохраняй хладнокровие. Я понимаю, что именно ты имеешь в виду, хотя и полагаю, что я ничуть не лучше остальных. Я ведь не шучу, когда говорю, что ты – надежная опора, источник силы. Может быть, не моего рода силы, нет, но настоящей силы. Вот потому-то мы все так часто и норовим опереться на тебя.

Джилл посмотрел на имплант из металла фонов у себя на ладони.

– А тем временем у меня есть для работы вот это, – сказал он. – В отличие от «жучка» Джорджа, который был просто-напросто «жучком», эта штучка – крошечная машина. А у меня уже возникало взаимопонимание с фонскими машинами.

– Тогда я предоставлю это тебе, – ответил ему спутник. – А теперь, когда мы решили один-два вопроса, или не решили, наверное, я смогу немного поспать.

– О, прекрасно, – криво усмехнулся Джилл. – Премного благодарен…

После ухода спецагента Джилл еще долго сидел там, слишком утомленный, чтобы пошевелиться, держа на ладони прохладный и чуждый на ощупь крошечный имплант. Он устало глядел на Кину Суна, который дышал теперь намного легче. И пока Джилл сидел там, клюя носом, китаец спал целительным сном и видел свои неподдающиеся угадыванию сны…

В то недолгое время, какое осталось, прежде, чем они превратятся в кошмары…

Сны Джилла помогали рассчитать то, на что не были способны осколки его бодрствующего разума. Так что, когда Анжела растолкала его со словами:

– Спенсер, уже утро, – он сразу проснулся, а его восстановивший силы рассудок уже включился в работу.

Джек Тарнболл сидел с начинавшим ворочаться Кину Суном.

– Я даю ему еще полежать, – ответил Тарнболл, когда Джилл спросил о здоровье Суна. – Я просто наблюдал за ним, позволяя спать дальше, и гадал, где же он хранит свою бритву. Господи, мне бы не помешало побриться!

– У меня есть идея, – сообщил ему Джилл. – Нечто такое, с чем я проснулся. Помоги мне проверить, точно ли утро вечера мудренее, ладно?

Сун снова лежал на спине; когда он протестующее забормотал что-то, они осторожно перевернули его на бок, так что Джилл смог изучить его шею ниже затылка. Догадываясь, что именно на уме у Джилла, рослый спецагент одобрительно хмыкнул, и они вместе осмотрели рану Суна… или, скорее, узкую белую полоску идеально зарубцевавшегося шрама там, где она была.

– Зажила, – произнес Тарнболл.

– Полностью, – подтвердил Джилл. – Черт бы все побрал! А мы-то прошлой ночью спорили, перебирая все «за» и «против». И все это время истинный ответ находился прямо тут, перед нами.

– Э-э? – не понял Тарнболл.

– Желтое море, – пояснил Джилл. – Которое к этому времени в нашем мире должно быть уже зеленым!

– Дерьмо! – выругался спецагент себе под нос.

Из-за служившей стеной бамбуковой ширмы высунула голову Миранда.

– Доброе утро. – Она умылась и хорошо выглядела или, по крайней мере, куда лучше, чем прошлой ночью. – Я вот думала: было бы неплохо, если бы мы приготовили приличный завтрак. Если мне предстоит иметь дело с официальными лицами Красного Китая – а, вероятно, именно это мне предстоит, то прежде следует хорошо поесть и психологически подтянуться. – Она, похоже, снова стала прежней Мирандой Марш. Но затем внезапно осознала, какими взглядами обменялись Джилл и Тарнболл, и ее улыбка сменилась выражением беспокойства. – Что-то не так?

Тут на сцене появился Фред Стэннерсли с лицом в густой пене.

– Я встал рано, – сказал он. – Звезды еще виднелись, и это были наши звезды. Знаю, наши проблемы пока не закончились, но, по крайней мере, мы дома. И, похоже, что Сун – единственный китаец, который бреется! – Он лучезарно улыбнулся, а затем нахмурился. – Или это я о японцах думаю? Так или иначе, я тут нарыл тупую бритву и кусок приличного мыла. Так кто хочет побриться… следующим? – он замолчал, потому что тоже заметил мрачный вид Джилла и Тарнболла.