Собственно, не хватало всего – даже самые большие конвои, идущие в сопровождении эсминцев и авианосцев, подвергались атаке субмарин и несли потери.

Верхом же наглости оказалось состоявшееся в прошлом месяце нападение на конвой немецких «Бисмарка», «Принца Ойгена», испанского «Сервера» и советского «Максим Горький». Сопровождавшие его корветы и эсминцы ничего не смогли противопоставить бронированным махинам, а попытавшийся им помешать крейсер «Худ» был потоплен третьим или четвертым залпом с «Бисмарка». Теперь в сопровождение конвоев приходилось выделять и тяжелые силы Роял Нэви, которые также были лакомой добычей для немецких и советских подводников.

Так что, надумай немцы высадиться теперь, безусловно, их было бы чем встретить – танки, артиллерию, стрелковое вооружение британская промышленность производила. Вот только заправлять танки было почти нечем, как и орудийные тягачи. И если полевые пушки еще можно было бы передвигать на конных упряжках, то таскать этаким макаром 7.2 или 5.5-дюмовые гаубицы… Единственное, что не могло не радовать, так это то, что немцам так и не удалось захватить абсолютного преимущества в воздухе – зенитками был утыкан весь юг Англии.

— Не легко, но возможно, — произнес король. — Половина флота раскидана по Атлантическому океану, а бомбардировочной авиации у нас, для борьбы с десантом, явно недостаточно. Американские «добровольцы» на B-17, это, конечно же, хорошо, но их очень мало. Да и «Галифаксов» со «Стирлингами» не густо. Одна надежда, на орудия береговой обороны.

— Немцы прорвали «линию Мажино», государь. Прорвут и эту, — мрачно ответил Монтгомери. — А наши политиканы, вместо того, чтобы заниматься укреплением обороноспособности страны, погрязли в своих склоках. Грызутся, грызутся… Ведь Гитлер, если возьмет Лондон, повесит их всех ногами в крапиву, а они, по привычке, продолжают интриговать в то время, когда надо плюнуть на все разногласия и былые обиды, и сплотиться. Сказать по чести, государь, это сильно подрывает дух наших солдат.

— Увы, где стране взять лидера? — вздохнул Георг Виндзор. — Черчиллю не простят балтийского капкана, Чемберлену – этой войны. Он и держится-то на посту Премьера лишь оттого, что его оппоненты никак не выберут между собой главного. А ведь он серьезно болен. Галифакс? Он повязан грехами Чемберлена.

— Ну, вообще-то, такой лидер у нас есть, — заметил генерал.

— Вот как? — удивился Его Величество. — Кого вы имеете в виду?

— Одного военного. Бывший моряк, участвовал в Ютландском бое. Потом служил в ВВС Его Величества Георга V.

— Это весьма положительные рекомендации, — ответил Георг. — Но я, право, не припомню никого из политиков, который подпадал бы под это описание. Популярных, политиков, я имею в виду.

— Меж тем, он весьма известен и популярен, сир, — ответил генерал-лейтенант.

— Вы, право, меня раззадорили! — улыбнулся Его Величество. — Кто же этот человек?

— Милостью Божьей Король Соединенного Королевства Великобритании, Канады, Австралии и Южной Африки, Император Индии Георг VI Виндзор, — совершенно спокойно ответил Монтгомери.

На умном и довольно привлекательном лице монарха сначала отразилось некое недоумение, а затем он откинулся на спинку кресла и от души рассмеялся.

— Вы изрядно позабавили меня, генерал! — произнес он наконец, — Однако, должен вам напомнить, что в Британии король царствует, но не правит. Безусловно, я мог бы призвать парламент к переговорам с Германией, но, боюсь этого не захотят ни они, ни Гитлер. Гитлер – потому что забрал еще не все, что мог, а Парламент – потому что не намерен отдавать Гитлеру или, положим, Хирохито, вообще ничего. В наших же условиях речь может идти лишь о капитуляции на почетных условиях.

— Вы это понимаете, сир, я это понимаю, большинство военных тоже понимает. А они – нет. Необходимо указать им, на заблуждение.

— Они меня не послушают, — развел руками Георг.

— Значит надо заставить их это сделать! — нахмурился Монтгомери.

— Каким же образом? — поинтересовался Его Королевское Величество.

— Осмелюсь напомнить, государь, что у вас имеется Гвардейская дивизия, а это полк конной и пять полков пешей гвардии. Что касается войск Лондонского Гарнизона, так им эти болтуны и того пуще поперек горла.

— Вы подбиваете меня на путч? — изумился король.

— Отнюдь! — возразил Бернард Лоу Монтгомери. — Если Ваше Величество не запамятовали, в древнем Риме, во времена кризиса, сенаторы, для его преодоления, избирали диктатора и предоставляли ему неограниченные полномочия. Как только кризис разрешался, диктатор складывал с себя полномочия, и все возвращалось на круги своя. От нынешних болтунов, конечно, такого подвига, как добровольное ограничение своей власти не дождешься, так что придется действовать более грубым методом – штыком. А когда будет заключен мир, ничто не помешает вам собрать Парламент вновь.

Георг VI задумался. Он был умным человеком, и понимал, что предложение генерала является единственно верным. Но и конфликта короля с Парламентом, некогда стоившего Карлу I головы, ему не хотелось. Несколько минут он терзался внутренней борьбой, пока не принял решения.

— На штык удобно опереться, но на него нельзя сесть, — произнес он наконец. — К тому же, я не уверен, что гвардия меня поддержит.

— Ну, если мы попробуем убедить их в необходимости такого шага вместе, не думаю, что гвардейцы будут хоть миг сомневаться.

12 августа 1941 г., около десяти часов утра

В гавань неторопливо входила U-199 с тремя белыми флажками, обозначающими три потопленных за время похода транспорта.

— Удачно сходили, — заметил стоящий рядом с Карлом мичман.

— Главное, что вернулись, — ответил Карл.

— Тоже верно.

Субмарина на самом малом ходу пересекла гавань и пришвартовалась у пирса.

— Йоган, собачий сын! — воскликнул Карл, и двинулся к другу (и уже свойственнику), появившемуся на палубе. — Мы вас уже похоронили и оплакали!

— Значит век жить буду, — невозмутимо ответил Арндт, спрыгивая на причал. — Здравствуй, дружище. Что нового?

— Нового то, — мрачно ответил Карл, — что долго в гавани вы не простоите, так что отдыхайте поактивнее.

— Это с чего бы так? — удивился его друг. — Мы ж только что вернулись. Нам ремонт…

— Будет, — прервал его Геббельс, утягивая подальше от чужих ушей. — Не знаю точно, что затевается, но между Кале и Амстердамом стягивают войска и баржи. Чуешь, чем это пахнет?

— Десантом в Англию пахнет. А ты-то откуда знаешь, про стянутые войска?

— Держу в кабаках уши открытыми, и не особо заливаю глаза, — усмехнулся Карл-Вильгельм. — Старший офицерский состав, он тоже отдохнуть любит. От трудов, или что у них там, в штабах, вместо труда. Да и по флотилии слухи ползали, а вчера пришло подтверждение. Будем всеми силами наводить на британских коммуникациях шухер…