я бы все поняла. А то: ты мне нравишься и все. Какого …?! А вот ты мне нет!.. И чего дальше?!.. — Марина широким жестом пригладила волосы, и Ане показалось, что в глазах ее задымились серым угольки. — Я не возражаю, что Денис не может типа «разорваться», хотя его никто об этом не просил. Если ему ты понравилась, то я не умру от несчастья…

— Кстати, ты зря так, — проговорила Аня. — Он меня взял, потому что под руку первой подвернулась. Ты ему тоже понравилась.

— С чего ты так решила?.. Он с тобой танцевал…

— Потому что ты у него с языка не сходила. Он все твоим пирсом в пупке восхищался.

— Не знаю, почему он так на мужиков действует, — пожала плечами Мара.

— Поверь, ему все равно. Симпатичная девчонка, и все остальное для него решено.

— Ну, не знаю…

— Зато я знаю. Он вчера, когда из машины вышли, знаешь, что мне сказал?..

— Чего? — взглянула Марина.

— Предложил у него банкет продолжить. Нам с тобой!..

— Ч-е-г-о?.. — Марина выпучила глаза. — Вот чмо зубастое!..

— Во-во, я про то же. Думал: мы наперегонки побежим. Но ничего, хорошо мы его обломали… Такую рожу скорчил!..

— Кролик двузубый! Гонщик паршивый!.. Вонючий нарушитель!.. ГАИ на него нет!.. И американских женщин!.. — развоевалась Марина.

— Ага, водит он классно. Я вот подумала: надо бы знать все-таки, как человек водит, прежде…

— А я подумала: хорошо, что он нас в темный двор не завез, где нас бы ждали его друзья!..

— Да нет, это вряд ли…

— Как знать, — Мара спрыгнула с дивана и разогнулась, бодрая и свежая, будто и не пила вчера и не умирала на полу. — Эх-х! Хорошо! — ее рука коснулась магнитофона, врубая утреннюю радиостанцию. — Только в институт переться!..

— Завязывай свое субботнее уродство уже, — посоветовала Аня.

— Уродство чужое, и завязать его можно только в узелок! Но от этого оно не станет лучше! — Марина пошла прыгать по комнате. — Танцы!!!

— Клубный ритм, тунц-тунц-тунц! — Аня встала, вторя подруге.

— Кстати, мне кажется, это вчера не r`n`b было ни фига!.. Чем нас пичкали?!..

— А кто его знает?! Не все ли равно!.. Творчество диджея!.. — Аня подтянула живот, выставляя вперед грудь.

— Девушка, можно Вас пригласить? — Мара подлетела к ней, нарочито улыбаясь во все зубы. — А проводить до туалета?..

— Иди ты! — смеясь, отмахнулась Аня. — На самом деле, а я его понимаю!.. Он должен был позвать нас к себе: во-первых, чтобы мы не подумали, что у него чего-то не в порядке; а во-вторых, чтобы никого не обидеть!..

— Ага!.. Вот он прагматизм этой вонючей жизни!.. — воскликнула Марина. — Как я ее ненавижу!..

— Аналогично!.. Это нас и объединяет! Не упущу своего шанса плюнуть им обоим в рожу!

— Дэну и жизни?! — Марина повела бровью, танцуя на месте. — А вообще, знаешь, как называются такие, как мы?! Которые так поступают?!

— Как?!

— «Динамо»!!! Не путать с футбольной командой!..

— Он сам сказал: по-дружески!.. Так и пошел он в ж…! — крикнула Аня. — В следующий раз будет думать, что молоть своим языком!..

Будет…

* * *

День пролетел стрелой, когда Марина раскаленным наконечником устремилась прочь из института. «Что с тобой?» — спрашивали сегодня, а она ржала им в ответ, сознавая, что никогда так круто себя не ощущала. Мир несся в глазах фейерверком, а в ушах ритм музыки заставлял тело двигаться в таком экстазе, который замечали со стороны.

Марина видела, как на нее косятся милиционеры, ее это смешило. За все, что было на футболе, она показала им средний палец и смылась на каблуках, бешеная и неостанавливаемая. Красная футболка демонстрировала очень кстати цифру один на груди. Мара проскакивала между машинами, не ожидая, пока они проедут.

Другими глазами смотрела на мир, и Марина явно чувствовала, что глаза воистину иные: насыщенные, ярко-голубые. Ей было хорошо после всего, на что они раскрутили этого урода, после того, как он оказался им безразличен, когда властвовали ситуацией вновь и вновь они с Аней, как было всегда. И как будет, пока они вместе. Упиваясь душевным подъемом, Мара прилетела к себе домой. Сегодня они продолжат банкет с Аней вдвоем!..

* * *

Вечером стирала лак с ногтей. Невероятное количество черных слоев. И почему когда надо стереть, он сходил еле-еле, зато как скалываться — это проще простого?.. Убожество в квадрате.

Марина откинула кусок исчерненной ваты на бумажку и взяла второй шарик, обмакивая его в ацетон. Мысли ее были где-то далеко, погруженные в свое. Поэтому не сразу и даже случайно взгляд упал на указательный палец.

Марина остановила процедуру оттирания и замерла на месте. Ее ноготь коснулся другого ногтя. С вопросом в глазах Мара оглядела свои руки. Большой палец проскреб по остаткам маникюра. На всех ногтях.

— Ма-ам…

Разумеется, мама была занята делом, готовя в кухне какое-то кулинарное чудо. Марина зашла в свои пять с половиной метров с холодильником, шаркая тапками.

— Смотри. Может быть такое?..

— Чего? — мама взглянула на протянутую ей кисть руки.

— Я какой ноготь сломала?.. На левой руке, на указательном?

— Я не помню, тебе виднее.

— Я помню!.. У меня нет надлома! Видишь, он целый?!

— Ну и хорошо! — нашлась в позитивной идее мама.

— Это реально?! Ногти не срастаются!..

— Значит, у тебя сросся. Видимо, тебе показалось, что он сломан. Может быть, просто кровоподтек был и прошел.

— Что я, слепая?.. Я же сама его клеила моментальным клеем полвечера!..

Окончательно озадаченная, Марина, как лунный человек, воротилась к себе. Вдруг в ее голове всплыли все сцены подготовки к клубу. Клей, лак, джинсы, духи какие-то… Она вспомнила, что вчера, когда наконец дорвалась танцевать с Денисом, схватила его в какой-то момент за плечо. С самого размаху.

Марина прекрасно знала, что так делать было нельзя. Нет, не потому что с ее когтями бедный паренек мог пострадать. Просто моментальный клей не выдерживал нагрузок. Она лично проверяла вчера: он держал, только если его не трогать. А если резко согнуть покалеченный ноготь, то адская боль, а также дальнейший надлом был обеспечен.

Какой рукой?.. Марина точно помнила, что неудобно схватила Дениса левой. А ловила она какой?.. Топик летел ближе к левому плечу, значит это была тоже левая ладонь. Но тогда как?..

В этот момент на столе залилась телефонная трубка. «Аня!» — прозрела Мара по стилю звонка.