В двенадцать за мной заехал главный инженер Русского центра Игорь Шахов. Когда с его помощью я объяснила на рецепшене, что у меня в ванной сидит скорпион, парни удивились моей озабоченности.

Я спросила Игоря, не сожрет ли он горничную. Игорь, как человек, давно работающий в Дели, объяснил, что местные горничные сами сожрут любого скорпиона.

Мы добрались до Русского центра, где в квартире Игоря и его очаровательной жены Марины удалось умыться, выпить чаю с безопасной едой и увидеть российскую новостную программу.

Первое, второе и третье придали сил. Игорь, Марина и два их чудных сына-школьника жили в маленькой квартирке внутри центра и именно в ней ютили, обогревали, лечили, поддерживали и просвещали проблемных русских туристов.

Без ложной скромности скажу, что самые тактичные молодые люди, которых я знаю, – это мои сыновья Петр и Павел. Просто не понимаю, как это у меня и моих мужей, принимавших активное участие в воспитании, так хорошо получилось.

Когда я позвонила Павлу и сказала, что купила ему хорошенький ситар, который чудно влезает в чемодан, Павел сказал:

– Мама, большое спасибо. Но у меня есть некоторое подозрение, что это не совсем ситар...

Сломав голову над этими словами, я попросила чету Шаховых отвезти меня в музыкальный магазин. И – о счастье! – Игорь в прошлом оказался профессиональным музыкантом, просьба вызвала у него интерес. Доехав до магазина, где мной до этого были куплены «не совсем ситар» и индийский барабан, мы попросили показать ситары.

То, что я увидела, прояснило комментарий Павла. Настоящими ситарами оказались сумасшедшей красоты расписанные и инкрустированные струнные инструменты ростом с небольшого человека. Мы выбрали самый красивый, два продавца, галдя, настроили его и дали в руки Игорю.

Потренькав по струнам, Игорь отрицательно помотал головой. Тогда один из продавцов начал махать руками, что-то объяснять и куда-то нас тащить.

– Он говорит, что сразу не понял, что нам играть на нем. Он думал, что мы американцы и нам нужен ситар для красоты, – пояснил Игорь, – теперь он предлагает показать настоящие ситары.

Мы вышли из магазина и двинулись за продавцом в глубь двора мимо страшных зданий, готовых обвалиться на голову, мимо спящих на земле стариков и собак, мимо зловонных помоек и шепчущихся компаний обкуренных мужчин со стеклянными глазами.

Улица кончилась, свернули в другую, такую же жуткую. Потом остановились у подвала, продавец отпер его ключом и жестом предложил проходить. Внутри была кромешная тьма, а ступеньки чуть освещенной крутой лестницы выбиты практически через одну.

– Нас тут запрут и продадут на органы, – шепнула я Марине.

– Все нормально, это обычный склад, – успокоила она. Только страх оказаться в местной больнице помог мне спуститься вниз по символической лестнице, не переломав ноги.

Внизу продавец начал доставать ситары и на ощупь давать их в руки Игорю. Чтобы отличить нас от Игоря не ощупывая – что строжайше запрещено, – он каждый раз освещал пространство мобильным телефоном.

Игорь пробовал инструменты, мы с Мариной стояли, боясь пошевелиться, чтобы не свалить на себя очередной висящий на стенке ситар. Проведя в этой психушке полчаса, мы начали ныть и задыхаться.

– Договорились на один ситар, если не найдем лучше, то вернемся к нему, – наконец сказал Игорь.

– Но мы же его не видели, – напомнила я.

– Главное, что мы его слышали и что тут действительно инструменты, а не сувениры... – невозмутимо ответил Игорь.

Мы вскарабкались по лестнице вверх, продавец остался запирать подвал. Как-то удалось самим выйти на улицу, где была запаркована машина, и двинуться дальше. Впереди был целый квартал магазинов.

Я не могу вспомнить, посетили мы их сто или пять, потому что довольно быстро стало казаться, что меня крутят на карусели... Везде было одно и то же: сначала сувениры, потом ситары из потайного места, потом кофе, вода, уговоры... и эмоциональное прощание «не навсегда».

Когда мы вошли в последний магазин, за прилавком стояли два молодых мужчины. За километр было видно, что они братья и что они сикхи. Один был красивый. А второй был такой красивый, что можно было ослепнуть.

Казалось, что за прилавком стоит индийский бог. Он был в черной чалме с металлическим браслетом, как полагается сикху. Был ли у него кинжал, не помню. Даже не могу вспомнить, как он был одет, потому что на таком красивом человеке одежды никогда не видно.

Глаза у него были такой величины и глубины, какие только бывают на изображениях в индийских храмах. По рукам было видно, что он не только продавец, но и музыкант.

Понятно, что за свои лет тридцать пять он устал от женщин, смотрящих на него открывши рот, понятно, что он был сикхом, для которого красота неважная мелочь, но все-таки на такое открытое восхищение иностранки он не мог не отреагировать.

Не то чтобы я завела с ним охотничий диалог глазами, охотиться можно было на его брата, на этого можно было только молиться, но тем не менее обратная связь была зафиксирована. Я начала осматривать инструменты, оттеснив Игоря, красавец начал мне в этом помогать.

Силы мои естественным образом восстановились, как по рецепту работы в условиях вечной мерзлоты: если находят обмороженного человека и близко нет медицинской помощи, его раздетого засовывают в спальный мешок с раздетым представителем противоположного пола, и организм начинает просыпаться.

Утопая в невероятных глазах сикха, я вспомнила кучу английских слов, рассказала про сыновей-музыкантов и с сожалением думала о ночном отлете. Он сказал, что тоже гитарист, что почти все в семье музыканты, а магазин – это семейный бизнес. Спросил, первый ли раз я в Индии, сказал, что Россия – страна его мечты.

Я собрала запас слов и сконструировала, что с ситаром в руках он вылитый Рави Шанкар, хотя, конечно, никогда не видала фотографии Рави Шанкара. Парень с удовольствием смутился. Короче, как в анекдоте, «жизнь налаживалась»...

И тут в зал магазинчика вошел отец продавцов-музыкантов – красивый полный зеленоглазый сикх лет шестидесяти. Глядя на расслабленного самодовольного папашу с брюшком, было видно, что высокий рост, стройность и бездонные черные неповторимые индийские глаза они взяли от мамы.

Но папаша был центром семьи, и свита играла короля. И без того осанистые парни вытянулись, словно стояли в почетном карауле, и надели на лица смиренные маски.

Папаша быстро отделил зерна от плевел, в течение минуты выяснил, «кто кому Вася», кто на ком женат и кто платит за инструмент. Посадил нас с Мариной напротив, отправил Игоря к красавцу сыну и предложил весь индийский набор: воду, кофе, дружбу, сладости, заказать сюда пообедать из ближайшего ресторана, повернуть на нас вентиляторы, поговорить о жизни...

Игорь по очереди пробовал играть на настроенных ситарах, Марина завела беседу о скидке, а мы с красавцем неумолимо и заинтересованно встречались глазами.