– Понимаешь, – объяснил он, помрачнев, – боязно. Мы уже столько народу похоронили… Если начну еще волосатиков терять, к которым привязался, то… Не знаю, это как с друзьями. Они, то есть волосатики, какие-то безобидные, за ними глаз нужен, как за детьми.

И он развел руками, жестом объясняя то, на что у него не хватало слов, хотя в общем все было понятно.

– Не такие уж они безобидные, – отозвалась Ева. – Это только про их мужиков так следует говорить. А девки у них… плодоносят, как на конвейере у Форда.

Ростик был склонен согласиться скорее с Евой при общей постановке проблемы, но Винторука тоже было жаль.

– Ладно, возьмем всех, кто захочет с нами лететь.

– Да захотят-то все, только свистни, – отозвался Ким. – Только они не самые путевые при этом окажутся.

Росту, который помнил, что на бой с черными треугольниками они не могли набрать гребцов, было как-то нелегко поверить, что сейчас, в мирных условиях, работать на котлах согласится достаточное количество волосатых. Но он оказался не прав, стоило Серегину только уразуметь проблему, он протопал к ангару, где обитали бакумуры, прибившиеся к аэродрому, и чуть не в тот же миг пошел назад, к машинам, выбранным для экспедиции к бегимлеси. А за ним семенило почти три десятка волосатых, что было гораздо больше, чем требовалось.

Присмотревшись, Рост выбрал себе в помощь обвязанную красной тряпкой Дутил, а еще, как выяснилось, на эту же работу претендовал и Прикат – второй номер на торфоразработках. Его Рост порекомендовал Киму, и тот со вздохом согласился.

У Евы уже был почти полный штатный состав команды, а так как во время экспедиции возникала возможность воздушного боя с пернатыми летунами, она построила всех перед машиной. Трудности у нее вызвал только командир-стрелок в главной башне. Она никак не могла найти подходящего, хотя была согласна, по ее словам, на всякого, кто только подвернется под руку. И тогда Серегин вспомнил, что у него в офицерской казарме расквартировался Антон, только-только выписанный из госпиталя и даже еще не вполне оправившийся от ранений.

– Хорошо бы еще Пестеля уговорить, – высказался вдруг Ким.

– Да ну! – восхитился Ростик. – Он тут, не в Одессе? И как он?

– Говорит, подцепил какую-то местную малярию, поэтому должен ее в университете как следует изучить. – Ребята хмыкнули.

– А каков он за стрелка? – спросила Ева, не вполне понимая этот смех.

– До Квадратного ему далеко, – признался Ростик, – но за рядового снайпера вполне сойдет. Была, знаешь ли, практика.

– Тогда так, – решила Ева и на миг стала очень похожа на ту неуступчивую девчонку, которой, вероятно, была в детстве, да и сейчас осталась. – Тебе, Ким, – этого вашего Пестеля, которого уговаривать нужно, а мне – Антона. В нем я хоть уверена, он свое дело знает.

Правильно, понял ее Рост. Пестеля она не видела, и он не вызывает у нее доверия, он всегда по виду кажется сначала обычным лабораторным копушей. А об Антоне действительно все слышали, еще с боев за завод.

К середине следующего дня после получения новых приказов на совещании в Белом доме ребята распределились и вылетели. Как Рост и предложил, сначала взяли курс на Одессу. Это был крюк, но небольшой. Хотя до города, где пернатые отливали зеркала, в этом случае приходилось лететь над водой, а это для Ростика представлялось немалой проблемой – в конце концов, на воду не «присядешь», чтобы отдохнуть, если что-то пойдет не так.

В Одессе все стояли на ушах. Как выяснилось, Председатель приказал из высаженных с антигравов пурпурных сделать несколько колонн для возможной отправки по разным объектам. Но получалось все не просто. Из довольно значительного числа пленных работать на людей согласились только несколько сот здоровяков – так Дондик назвал рослых, за два метра, пурпурных, которые и в своем сообществе занимались исключительно физическим трудом. А почти полторы тысячи нормальных и примерно такое же количество мелких губисков просто сидели и, видимо, ожидали, когда их освободят.

Даже естественные трудности концентрационного лагеря, разбитого в пяти километрах от города, такие, как неизбежный голод, вши, жара днем и холод ночью, плохое состояние раненых и болезни, едва не перерастающие в эпидемии, – не заставили всех этих людей с белыми волосами и изумительно яркими зелеными глазами помогать вчерашним противникам – людям.

Но осознав безвыходное положение, в котором оказался Ростик, не способный тащить транспорт к пернатым в одиночку, а тем более прознав про возможность получить пять как минимум зеркал в случае удачи для своих дальнейших опытов, Дондик, а за ним и Казаринов согласились помочь. Последний, прикинув, что «в рабство» его продают ненадолго, пошипел от огорчения, но уже через четверть часа вышел к Росту в полетном шлеме и теплой куртке.

Экспедиция продолжалась. Они поднялись вертикально, сделали круг над городом, чтобы точнее научиться взаимодействовать, и понеслись над водой. Непонятно почему, но Ростику, когда он сидел в кабине стрелка, над котлом, за пилотами, в подобных полетах все казалось простым и медленным. И вдруг, когда он оказался на месте первого пилота, эта работа сделалась напряженной и очень стремительной. Именно так – стремительной.

И все время приходилось серьезно стараться, чтобы они двигались еще быстрее, потому что черные треугольники шли по бокам прямо с черепашьей скоростью, лениво и едва ли не насмешливо наблюдая за стараниями Роста выдерживать хотя бы сравнимую скорость. Наконец, почувствовав, что тельняшка у него на спине стала мокрее воды снизу, Рост сдался.

– Давай спокойнее, Казаринов, – предложил он. – Я не очень-то уверен, что продержусь в таком темпе до города пернатых.

– А мы в один такой город полетим? – спросил Казаринов, принимая на себя главную работу за рычагами, и с гораздо большим успехом, как чуть ревниво заметил Ростик.

И тут же понял, что всяким там ревностям не может быть места. Казаринов правильно сделал, что задал этот вопрос. Рост и сам уже удивлялся, что не задал его себе раньше. Вероятно, на него давил авторитет Пушкарева, который заметил только один выброс стеклянного тумана в воздух. Но он мог не заметить другие подобные выбросы. А это значило, что у пернатых такой работой могли заниматься и другие города… Вернее, все-таки гнездовья. И их все нужно было обследовать. Теперь для этого была возможность – вряд ли пернатые начнут нападать на треугольные крейсеры человечества.

Стоп, сказал себе Рост. Это тоже не факт. Может, они, как часто уже бывало, поторопились. Может, им следовало не мчаться вот так – с бухты-барахты – за зеркалами, а облететь территорию пернатых, выяснить их отношение к возросшей силе человечества, нанести на карту другие мастерские? Если имеющихся сил оказалось бы недостаточно, то следовало подождать, пока на заводе Поликарп отремонтирует два других крейсера, и тогда в количестве четырех треугольников они представляли бы собой более внушительное зрелище…

В общем, все это следовало проверять конкретной ситуацией. Но раз уж они решили лететь, то этот полет и следовало сделать проверкой. На том Рост и решил успокоиться. Чтобы занять себя, а скорее всего, чтобы отвлечься, он накрутил ручку радиостанции, установленной в его машине за креслом пилота, и вдруг – о чудо! – связь с крейсером Кима установилась молниеносно. Не теряя времени, Рост попробовал растолковать другу идею.