А Максу судьба предоставила второй раз за день испытать ледяное дыхание смерти. Стальная перемычка наручников впилась в его глотку.

Рогожин тянул на себя охранника, обхватив его шею руками. Отвратительный хруст шейных позвонков сливался с клекотом захлебывающегося кровью телохранителя. Ноги Макса, дергающиеся, как отбойные молотки, крушили лобовое стекло джипа. Пережатая сонная артерия отказывалась нести кислород к мозгу, ставшему сплошным серым комком ужаса. Напрягшиеся мускулы Макса окаменели, отказываясь повиноваться. Судорожная волна встряхнула тело охранника, и он затих.

Рогожин выскочил из машины, открыл переднюю дверь. Пистолета в кобуре под мышкой Макса не оказалось.

– Где он?! – прошептал Рогожин и неожиданно сообразил, что ствол не остановит самолета.

Сердитое пофыркивание заставило Дмитрия бросить бесполезные поиски оружия. Незаглушенный трактор, работающий на холостом ходу, желтой коробкой кабины выделялся на фоне унылого пейзажа.

Бегом, скрипя зубами от боли, Рогожин преодолел пятьдесят метров, отделяющих его от трактора. У машины лежал человек в промасленной фуфайке и слабо стонал.

– Лихо, брат, тебя отделали! – Дмитрий оттащил парня.

Управление гусеничного «Т-130» простое: два рычага и педали. Но для человека в наручниках вести трактор можно, лишь манипулируя всеми частями тела. Дмитрий то отжимал рукоять подбородком, то плечом, благодаря бога, что покойный Макс не догадался завести ему руки за спину. Второй рычаг он мог передвигать свободно.

Трактор, лязгая гусеницами, полз по бетону. Гребень поднятого плуга, точно челюсть гигантского ящера, возвышался над кабиной. Навстречу, игриво помигивая сигнальными огнями, завывая двигателями, мчался самолет, готовящийся преодолеть силу гравитации и оторваться от земли.

Узкий просвет между шасси и бетонными плитами увеличивался. «Челленджер» взлетел! Но, оказавшись в воздухе, пилот потерял возможность сманеврировать, чтобы увернуться от трактора, перекрывшего полосу.

Железные полозья плуга перерубили стойку неубранного шасси, стальные плоскости лемехов разорвали дюралевую обшивку корпуса, впились в брюхо взлетевшего, но не успевшего набрать высоту самолета.

Диспетчер наземной службы, давший «добро» на старт, услышал в наушниках животный вопль:

– Майн готт!!!

Дмитрий выскочил из трактора и лежал, прижатый вихрем, пронесшимся над ним. Он видел, как «Челленджер» превратился в огромную огненную сферу, как из этого шара вместе с лоскутьями огня вылетают обломки. Самолет уходил в землю шлейфом рыжего пламени, бушующего над полосой.

– Прощай, Бокун! В аду твое место! – спекшимися от жара губами произнес Святой.