— В благодарности нет необходимости — отвечает Сора и слегка, чуть-чуть — краснеет: — каждый на моем месте поступил бы так.

— Хм. — хмыкаю я. Не каждый, ой далеко не каждый, Сора-тян. Это мне повезло что ты — действительно воин из благородного рода. Потому что обычная девица потом стала бы кричать что ее придушили и хотели изнасиловать и вообще мужчина против женщины, да еще со спины — нечестно и неблагородно и … много чего. Для того, чтобы признать свою ошибку, да еще поблагодарить за науку надо быть невероятно мужественным и действительно благородным человеком. Потому я сейчас и смотрю на Сору с уважением. Все-таки единоборства воспитывают в человеке очень положительные качества.

— Я поняла, что именно ты хотел сказать этим своим поступком — добавляет Сора: — когда договариваешься о правилах — будь внимательна к деталям. Я недооценила тебя в начале, увидев только твое видео.

— Да? Это как? — заинтересовался я. Мне и правда интересно как люди меня сейчас воспринимают в свете этого видео. Сора начала объяснять. Как и полагается воину — ее раздирают противоречия между эффективностью и традицией. С одной стороны — катана это красиво и круто, а с другой — пистолет проще и эффективней. Традиционные боевые искусства, вроде кендо или там стрельбы из лука — были очень нужны в средневековой стране и практически бесполезны сейчас. Вот реально трудно представить себе ситуацию, когда тебе пригодится умение попадать из японского ассиметричного лука точно в цель. А ведь самураи — прежде всего даже не мечники, а именно лучники. Потому каждый, кто занимается традиционными боевыми искусствами — больше в традицию и все такое. Но несмотря ни на что — они все воины, или по крайней мере хотели бы быть таковыми. Так европейские фанаты исторического фехтования хоть раз да представляли себя в ситуации, когда «они такие на меня, а я в полном боевом, в кольчуге и меч-бастард при себе». По крайней мере я бы представлял. Так же и мечники-кендоки, уверен Сора-тян, поднимая над головой тренировочный синай представляла себе холодное лезвие катаны и врага в самурайских доспехах напротив. Которые что-то там злоумышляет против дома Тайра. Знавал я одного фехтовальщика, так тот на полном серьезе таскал с собой повсюду трость — говорил, что с ее помощью всегда может отбиться от хулиганов или «по крайней мере остановить на расстоянии». Это его утверждение я проверил на практике, выписав «жизненный урок» проходом в ноги. Нельзя остановить восьмидесятикилограммовое тело, набравшее хорошую скорость тычком трости. Можно при этом убить тебя — если это будет не трость, а рапира, но с тростью этот номер не пройдет.

Как и все эти ребята — Сора-тян хочет проверить насколько ее умения действительно умения воина, насколько они применимы в реальности, а ведь никто сейчас на мечах не сражается и все мы знаем, что зоны поражения в кендо ограничены и правила и школа Муненмусо-рю…

— Что?! — переспрашиваю я.

— Муненмусо-рю — отвечает Сора-тян: — школа рефлективного ответа на угрозу. Одна из самых эффективных и известных, воспитывающая настоящих мечников.

— Ага, ясно — киваю я. Если ты считаешь себя мечником… если ты всегда считал себя мечником, а не спортсменом — то тебе должно быть тяжко в рамках границ и правил, какой же ты мечник, если ни разу не поднимал в бою настоящий меч, а не мягкий и относительно безопасный синай, меч из бамбуковых полосок, скрепленных вместе, если ни разу не разрубал настоящего соперника от плеча к пояснице, не отрубал голову и не держал ее в руке, показывая своим войскам, если не сжигал деревни и не …

— Ты болен? — сочувственно спрашивает меня Сора, наклоняя голову: — у тебя глаза… извини, а я тебя чуть боккеном не…

— Все со мной в порядке — отвечаю я, возвращаясь в реальность: — я просто понимаю тебя и твое положение.

— Правда? — поднимает брови Сора: — а то я сама себя порой не понимаю. Мне… я обычно не разговариваю так помногу с незнакомцами, но сегодня… — она замолкает, не понимая, почему она так со мной разговорчива. Я понимаю. Все тот же импритинг, все то же состояние сатори после перенесенного опыта близости смерти, ведь подсознание не знает и не должно знать что я не удушу ее до смерти, для нее этот тот же смертельный опыт, что и для Томоко, только в отличие от Томоко — она готовила себя к этому. Каждый воин — готовит себя к смерти. Потому и перенесла она все не в пример легче, однако состояние сатори бесследно не проходит. Как там говорилось в «Дублерах» — ведь величие, сколь кратким бы оно не было — остается с вами навсегда. И сейчас у нее адреналиновый откат, во время которого она подсознательно больше доверяет людям, а эффект импритинга еще и привязывает ее к конкретному человеку, обозначая его как наставника, родительскую фигуру. Тут осталось только сделать умный вид — и получишь нашивку инструктора невинных дев с мечами. А уж умный вид я умею делать, мне достаточно рот закрыть. Мама всегда говорит «промолчи, сойдешь за умного».

— Да, я понимаю твое стремление приближать свою технику к реальности. — говорю я и по вспыхнувшим в глазах искоркам, понимаю, что попал в точку: — но ты должна понимать, что исследование нового как правило означает ревизию старого, а то и отказ от него.

— Миямото Мусаси никогда не следовал традициям и устоям, всегда применял то, что было самым эффективным на поле боя! — отвечает мне Сора, вскидывая голову: — думаю, что я готова учится новому! Меня интересует твоя эффективность в бою, твои умения и способности, твое мышление и владение собой. Ты научишь меня этому, сенсей?

— Как-то быстро это все у тебя, Сора-тян, не находишь? — бормочу я, смотря на наклоненную голову Соры. Та тут же вскакивает со стула (слава богу, думаю я), обходит стол и падает на пол в сайкэйрэй — поклоне на коленях, когда лоб касается пола.

— Мы же с тобой участники шоу! Вставай, что ты делаешь! — шиплю я на нее, вскакивая в свою очередь и поднимая ее на ноги. Сора отказывается вставать на ноги, уверяя, что жизнь ее отныне принадлежит сенсею и что она не сможет жить с таким позором и семья ее не пример, разве что… тут