Она подняла на него горящие гневом глаза.

— Ни за что!

— Ни за что? — повторил Жак с опасной лаской в голосе. — Белла, мы должны уладить наш спор.

— Только не в постели. Отвези меня домой — к Элен.

Он проигнорировал ее слова, будто оглох. Выйдя из кареты, любезно протянул ей руку и, строго взглянув в глаза, произнес:

— Идем, Белла.

— Нет.

Жак грубо схватил ее за локоть и выволок из кареты под ливень. Чуть коснувшись ногами земли, девушка вывернулась из его рук и рванулась прочь по скользкой мостовой. Жак настиг ее уже через несколько шагов. Загородил ей дорогу и стал медленно оттеснять к ограде своего дома. Мокрое платье сковывало движения, волосы висели на плечах плетями, и на душе было так скверно, что словами не описать. Несколько смущенный, Луис молча открыл ворота, и мало-помалу после шараханий и беготни Белла отступила именно к ним и попала туда, куда ее загонял Жак, — во двор его дома.

Внутри она заметалась в поисках пути к спасению, но кругом была или ограда, или стены, а дождь лил как из ведра. Жак неумолимо следовал за ней. Она продолжала свой бег по скользким плитам…

Жак настиг ее под широким навесом крыши, в нише стены. Развернул к себе, а потом прижал к холодной, мокрой стене.

— Нет, нет! — истерично закричала Белла и замолотила кулачками по его груди. — Не валяй дурака, — жестко сказал он. Он давил на нее всем телом, и она ощутила его возбуждение.

— Это ты не валяй! — взвизгнула она, неожиданно ощутив в себе желание. — Пусти меня! — Черта с два, — процедил Жак и взял ее лицо в свои ладони. — Белла, прекрати воевать и поговори со мной хотя бы минуту — С какой стати?

— Потому что я все равно не отпущу тебя, пока мы не поговорим.

— Я не желаю разговаривать с тобой. Я чересчур зла для нормального разговора.

— Итак, где ты была, Белла? — спросил он срывающимся голосом.

— Я… я хотела честно рассказать тебе, но ты же не хочешь поверить.

— Ты говорила как сумасшедшая.

— Как сумасшедшая? А кто действовал как сумасшедший?

— А как я мог оставаться спокойным? После того как я чуть не умер от волнения, являешься ты и с милым видом рассказываешь какие-то сказки. Дескать, заблудилась во времени…

— Черт побери! У меня и в мыслях не было волновать тебя!

— Тогда скажи правду. Где ты была? — Он устремил на нее испытующий взгляд.

Белла молчала. Что сказать? Какую часть правды открыть? Внутри ее все еще кипело от его грубого поведения. И поэтому пускаться в длинные откровения не хотелось. Но она злилась и на себя — ненавидела себя за то, что и сейчас желает Жака, после всех безобразий с его стороны…

Они молча стояли в тупике, в углу двора. Оба тяжело дышали. Вверху громыхал гром. Дождь колотил по отвесу крыши. Здесь, под козырьком, было сухо, но не стоять же так вечно. Белла вновь решила вырваться, Жак снова прижал ее к стене и утихомирил. Теперь он надумал использовать новую тактику.

— Ты сказала, что сегодня пела для меня, Белла.

— Это правда?

— Да, я пела для тебя, Жак, — призналась она

— срывающимся голосом.

Он легонько коснулся губами ее брови.

— Тогда почему бы тебе не стать умницей и не поцеловать меня? Я так исстрадался по тебе, так соскучился.

Белла все еще негодовала.

— Я не могу быть умницей — ты выволок меня из театра…

— Я был вне себя от страха, что ты погибла, а тут еще ревность из-за твоей глупой выходки с Андре…

— К тому же ты меня отшлепал как последнюю…

— А как иначе было тебя остановить? Ведь ты хотела выскочить из кареты на полном ходу! Неужели так уж больно?

— Но ты… ты унизил меня! — А разве ты не задела мою гордость, когда поцеловала перед публикой другого? — Жак прижал Беллу к себе и стал щекотать губами уголок ее рта, дразня и возбуждая ее своим горячим дыханием, — Поцелуй меня, Белла. Люби меня. За внешне грубым требованием была такая нежность и даже робость, что в ее душе словно что-то сломалось. Белла обняла его и страстно поцеловала, как ей хотелось поцеловать его в те четыре ночи, которые она провела без него в другой эпохе. Он отвечал с не меньшим пылом, неистово обнимая ее. Резким движением Жак расстегнул ее корсаж и впился губами в сосок. Белла застонала от удовольствия. Упоительное ощущение!

Ветер временами заносил в их убежище струйки дождя, и они хлестали то по спине Жака, то по лицу Беллы. Но и эти брызги, и ритмическое постукивание дождя по железу отвеса лишь добавляли прелести их страстным ласкам…

Белла почувствовала, как он весь напрягся от желания. Такое же желание захватило и ее. Опять ударила молния и раздался раскат грома. Жак нетерпеливо запустил руку под ее длинную юбку, раздвинул ноги и стал ласкать ее влажное лоно. Белла, позабыв о смущении, лихорадочно расстегнула его брюки… Она хотела его как никогда, и противиться желанию было равно самоуничтожению.

Жак всем телом прижал ее к стене и вошел в нее. Она охватила его талию ногами, упиваясь его сильными ритмичными движениями, желая слиться с возлюбленным в одно целое. Они целовались со стонами и вскриками, яростно, словно последний раз в жизни, и оба в считанные секунды достигли пика наслаждения.

Жак остановился, и они еще сколько-то времени оставались в прежнем положении, не замечая ни дождя, ни грома…

Жак подхватил ослабевшую Беллу и понес ее по лестнице наверх. Закрыв дверь ногой, он поставил свою ношу на пол и пошел зажигать свечу. Белла, промокшая насквозь, чихнула. Жак подбежал к ней и стал растирать ее холодные руки.

— Ты вся дрожишь, дорогая. Я себе не прощу, если ты заболеешь.

Он проворно сорвал с нее мокрую одежду, достал полотенца, вытер ей волосы и растер все тело. При виде ее наготы взгляд Жака снова зажегся огнем желания.

— Живо под одеяло! — приказал он хриплым голосом.

Белла без промедления юркнула под одеяло.

Там, в тепле, она быстро согрелась, и ее дрожь очень скоро превратилась в трепет желания, когда девушка увидела, как раздевается Жак Он растирал себя сухими полотенцами, и его тело было прекрасно в тусклом свете свечи. Впервые она могла спокойно рассмотреть напряженное мужское естество… Впрочем, глядя на него, спокойной она оставалась недолго.

Через несколько мгновений Жак тоже скользнул под одеяло и стал целовать ее глаза, подбородок, губы.

Было божественно приятно ощущать его тело рядом с собой.

— Как хорошо! — прошептала она.

— Ну а теперь, чтобы согреть тебя… — Он обнял ее за талию, чуть поднял вверх — и вошел в нее.

Белла сладко застонала.

— Я думала… Ты же хотел поговорить!