На этот вопрос надо ответить утвердительно. Ведь в «Extra де haeret, can. Excommunicamus, § addicimus» говорится, что архиепископу или епископу предписывается найти трех и более достоверных свидетелей в таких приходах, в которых, по слухам, находятся еретики, и снять с них клятвенные показания. Далее текст гласит:

«Ежели некоторые из них с преступным упорством отказываются от присяги, то они должны по этому одному уже считаться еретиками».

Архидиакон же в своей глоссе к канону «Ut officium, § werum», а именно к слову «свидетели», говорит:

«Судья, производящий следствие, должен принять во внимание то, что если свидетели дали сбивчивые показания и недостаточно подробно допрошены, то он может допрашивать их много раз».

Отлучённые, а также участники колдовских преступлений, лишённые прав, преступники и крепостные против своих владетелей могут допускаться к свидетельству во всех религиозных процессах. Еретики могут свидетельствовать против еретиков, а ведьмы против ведьм. Допустимы к свидетельству также; супруга, сыновья, домочадцы. Канон «In fidei, de haer.» гласит:

«Для пользы веры мы разрешаем, чтобы в инквизиционном процессе были допущены свидетели отлучённые и соучастники преступления, если нет других свидетелей против еретиков, и те, которые их принимают, в них верят, им покровительствуют и защищают, если есть основания полагать, что эти свидетели не будут говорить лжи».

Относительно клятвопреступников в каноне «Accusatus, § licet» говорится:

«Если ясно, что клятвопреступники хотят исправить свои прежние прегрешения и из ревности в вере изменят данные показания и скажут то, о чём они раньше умолчали, то надо, если этому ничто не препятствует, принять их свидетельства к сведению».

Что касается людей, лишённых прав, и крепостных, то Архидиакон в глоссе к канону «Accusatus, § licet» сообщает:

«Позорное пятно ереси столь велико, что для разбора этого преступления допускаются также крепостные для свидетельства против своих господ, а также всяческие преступники и люди, лишённые прав».

На этот вопрос надо ответить отрицательно. Поэтому Архидиакон в указанном месте и говорит:

«Это решение нельзя понять в том смысле, что здесь могут свидетельствовать и смертельные враги».

Кто же называется смертельным врагом? Прежде всего не всякая вражда считается смертельной. Только тот человек, который намеревается причинить смерть или тяжкое ранение или же, что тождественно, лишить человека его доброго имени, считается смертельным врагом.

Иные тяжкие формы неприязни, как, например, свойственные женщинам враждования, хотя и не лишают возможности свидетельствовать, однако, уменьшают, до известной степени, доказательность таких свидетельств. В связи с показаниями других свидетелей они приобретают полную достоверность, если совпадают. Это имеет место в особенности тогда, когда подсудимый на вопрос судьи о врагах, которые могут против него говорить из ненависти, не указывает на лицо, дающее обличающие показания и признающее существование ненависти к обвиняемому. Отвод таких свидетелей допустим в том случае, когда обвиняемый называет этих свидетелей своими врагами.

В религиозных процессах должно быть сокращённое судопроизводство, лишённое излишних формальностей. Судья не должен требовать обвинительного акта и формального введения в процесс. Он обязан прекращать возникающие во время суда излишние словопрения, тормозящие разбор дела апелляции, пререкания защитников и вызывания излишних свидетелей. Это сокращённое судопроизводство предписывается каноном «Extra de verbsig n.» и «c. saepe contigit» из «Клементин».

Вследствие того, что частному обвинителю грозят большие опасности со стороны обвиняемых и от их приспешников, надо прибегать или ко второму или к третьему способу открытия процесса, а именно или через посредство денунциации, или через инквизицию; при этих способах имена свидетелей остаются скрытыми от обвиняемых. Судья должен спросить денунцианта, какие свидетели ему ещё известны, вызвать их и допросить. Писец заносит в протокол следующее:

«Принимая во внимание, что денунцированная ересь по своей природе столь тяжка, столь оскорбляет божье величие и столь вредит католической вере и государству, то судья решил допросить свидетелей следующим образом».

Вопросы свидетелям.

«Такой-то свидетель из такого-то города, будучи вызван, приведён к присяге и спрошен о том, знает ли он такого-то (при этом называется имя обвиняемого), ответил утвердительно. Будучи спрошен о причинах знакомства, он ответил, что видел его и часто с ним разговаривал. При этом указываются обстоятельства знакомства и время его возникновения. Будучи спрошен о репутации обвиняемого, свидетель сказал, что о нём идёт худая (или хорошая) молва. Что же касается его веры, то говорят, что он занимается колдовством. Утверждается это тем-то и тем-то. Среди родственников обвиняемого было сожжено за колдовство столько-то, а в общении с женщинами, подозреваемыми в колдовстве, состоит или состоял тогда-то. Спрошенный о том, не утаивает ли он чего-либо из расположения к обвиняемому, свидетель ответил отрицательно».

«Свидетелю было предписано держать свою денунциацию в тайне. Показания сняты там-то и тогда-то в присутствии таких-то лиц».

При таком допросе необходимо присутствие по крайней мере пяти лиц: судьи, свидетеля, денунцианта или обвиняемого, нотариуса или писца с помощником и двух понятых. Ежели судья из этих показаний заключает о наличии преступного деяния или сильного подозрения в совершении подобного деяния, то при наличии опасности бегства судья даёт распоряжение о взятии обвиняемого под стражу, а перед тем – об обыске в доме обвиняемого, причём просматриваются все лари и конфискуется всё оружие и инструменты. Затем судья собирает воедино все обвинения и показания свидетелей и вызывает самого обвиняемого на допрос. Обвиняемый приводится к присяге, как и свидетели, а затем ему задают вопросы.