Однако же в душе епископа, когда он вошел в часовню, не было ни покоя, ни безмятежности. Даже не взглянув в сторону алтаря, епископ быстро пересек комнату и остановился перед одной из искусно украшенных деревянных панелей, которыми были обшиты стены часовни. Положив руку на панель, Ванье произнес несколько тайных слов, и панель под его пальцами растаяла. Перед епископом открылся проем, темный, пустой и бездонный — Коридор. Но это не был обычный Коридор, часть разветвленной системы туннелей, созданной Прорицателями в незапамятные времена и опутывающей весь Тимхаллан. О существовании этого Коридора было известно одному-единственному человеку — епископу королевства, — и по нему можно было добраться лишь в одно, строго определенное место.

Туда-то епископ Ванье и отправился — и добрался в искомое место в мгновение ока. Выйдя из Коридора, епископ очутился в полости, созданной из того же вещества, что и сами Коридоры, в полости, существующей где-то в складке пространства-времени. Всякий раз, когда епископ приходил сюда, ему мерещилось, будто он входит в какой-то темный, потайной уголок собственного разума.

Здесь, в этом месте, Ванье ничего не видел, равно как не мог нащупать ни стен, ни пола, хотя у него было ощущение, будто он сюда входил. Ему казалось, будто эта полость внутри пространства-времени круглая. Посередине стояло кресло, куда можно было присесть, если дело затягивалось. Но, возможно, это кресло существовало лишь в его сознании, ибо когда епископу хотелось, чтобы у кресла были подлокотники, они там были, а когда Ванье про них забывал, они исчезали. Иногда оно было мягким, иной раз — твердым, а иногда, когда Ванье бывал раздражен, или у него было мало времени или когда ему хотелось беседовать, расхаживая взад-вперед, кресла там и вовсе не оказывалось.

Сегодня вечером оно было на месте и оказалось мягким и удобным. Ванье уселся в него и расслабился. Нынешняя встреча была не из тех, на которых требовалось пускать в ход тонкое давление, угрозы или принуждение. Не предвиделся также и осторожный, тонкий торг по какому-нибудь щекотливому делу. Эта встреча была предпринята лишь ради обмена информацией, дабы прояснить обстановку и удостовериться, что все идет по плану.

Усевшись, Ванье позволил себе на мгновение впитать и привести в действие здешнюю магию, благодаря которой и существовал этот способ связи, потом произнес, обращаясь куда-то в темноту:

— Говорите, друг мой.

Магия пульсировала вокруг епископа; Ванье чувствовал, как она с тихим шелестом касается его щек и скользит меж пальцев.

— Я к вашим услугам, — отозвалась темнота, хотя человек, произнесший эти слова, находился в сотнях миль отсюда. Силою магии, господствующей в этой комнате, епископ слышал каждое слово столь же ясно, как если бы они возникали непосредственно у него в сознании, а не в сознании его собеседника. Эта комната именовалась Палатой Предосторожности, ибо с ее помощью два человека могли беседовать друг с другом и не знать истинного имени своего собеседника, пока тот не назовется, — и не могли бы впоследствии узнать друг друга ни в лицо, ни по голосу. В древние времена, если верить легендам, было сооружено несколько таких комнат — например, своя Палата Предосторожности была у каждого королевского дома, равно как и у различных гильдий. Однако же каталисты, действуя в соответствии со Второй Поправкой, вскорости приняли меры и запечатали все прочие полости в Коридорах, ссылаясь на то, что в мирные времена никому не следует иметь тайны друг от друга.

Конечно же, все заинтересованные стороны предположили, что каталисты, запечатывая все Палаты Предосторожности, запечатали и свои, соединенные Коридором с Купелью. И тем самым подтвердили старую поговорку, гласившую, что предположение — это ложь, принятая на веру.

— Вы один? — спросил Ванье.

— Пока да. Но я занят. Мы выезжаем через неделю.

— Я понимаю. Каталист прибыл?

— Да.

— Благополучно?

— Можно сказать и так. Ему уже лучше, если вас именно это интересует. Во всяком случае, он не имеет ни малейшего желания самостоятельно соваться во Внешние земли.

— Прекрасно. Он сделает все, что нужно?

— Я проблем не предвижу. Он кажется, как вы его и описывали, наивным и слабым. Его легко запугать. Но...

— Ха! Это не человек, а размазня. Может, он разок и станет источником сложностей, но я полагаю, что это следует пресечь со всей жесткостью. А как только он усвоит урок, никаких проблем уже не будет.

— Надеюсь.

Голос в голове у Ванье прозвучал как-то скептически, и епископ нахмурился.

— А как у Техников обстоят дела с ковкой оружия? — спросил епископ.

— С помощью каталиста производство стремительно возрастет.

— А как идут дела в Шаракане? Вы связывались с его величеством?

— Возможно, ваше святейшество, вам об этом известно даже больше, чем мне. Конечно же, я вынужден действовать осторожно. Я не могу позволить себе засветиться там. До сведения его величества осторожно довели, что у нас появился каталист, и объяснили, как это на нас повлияет. Это максимум того, что я мог сделать.

— Вполне разумно. Его величество определенно должен на вас полагаться. Он начинает вести себя все более и более воинственно. Мы, конечно же, пытаемся ослабить эту бурю, — Ванье жестом изобразил, как он приглаживает бушующую воду, — и когда придет должный час, мы будем громко скорбеть о своей неудаче. Здесь же происходят перемены. Брат императрицы начинает превращаться в помеху, но с ним нетрудно иметь дело. Когда война начнется, он будет готов действовать. Еще что-нибудь?

— Да. Что с этим Джорамом? Что каталист намеревается с ним делать?

— Какое вам до этого дело? Этот парень — всего лишь орудие, и не более того. Единственное, о чем вам следует позаботиться, так это о том, чтобы он оставался в живых.

— Какие инструкции получил каталист? Что он будет делать?

— Делать? Не думаю, чтобы ему хватило духу сделать хоть что-нибудь. Ему велено соблюдать осторожность. Он должен будет предоставить мне доклад примерно через месяц. Я велю ему постепенно приниматься за дело. А вы продолжайте готовиться. Когда я дам вам знак, вам нужно будет действовать быстро. Вы получили распоряжения. Следует ли напомнить их вам?

Ванье нахмурился еще сильнее.

— Я чувствую, вы чем-то недовольны, друг мой. Что случилось? Неужто кто-то разгадал вашу маскировку?

— Конечно же нет, епископ. — Голос незримого собеседника сделался холодным. — Нам обоим известно, на что я способен. Именно поэтому вы выбрали меня. Но появились некоторые непредвиденные вопросы. Кто-то заинтересовался этим делом больше, чем мне хотелось бы.

— И кто же? — негодующе спросил Ванье.

— Думаю вам это известно, — ровно, невозмутимо произнес голос в сознании у Ванье. — По правде говоря, я считаю, что вы подсунули мне крапленые карты.

— Да как вы сме...