Войска ЦФ, форсировав своим правым крылом реки Ока и Крома, продолжали наступление на Кромском направлении. Операции фронта облегчались тем, что германская авиация к 8 августа существенно ограничила объем боевой работы на этом направлении и только периодически активизировала свои действия для преодоления возникавших здесь кризисных ситуаций (по данным командования ЦФ[453], если 6 августа авиация противника совершила за сутки 383 самолето-пролета, то 10 августа – 256, 12 августа – 83, 18 августа – 26).

Согласно боевому донесению командующего войсками ЦФ Верховному главнокомандующему[454], в течение 6 августа в результате упорного боя наступающие части овладели городом Кромы и рядом населенных пунктов, продвинувшись за день от 4 до 8 км.

В связи со взятием Орла и успешным продвижением войск БрФ к западу от города Ставка Верховного главнокомандования в 14.45 6 августа 1943 года приказала командующему ЦФ использовать 2-ю и 3-ю гвардейскую танковые армии для удара в направлении Шаблыкино, с задачей во взаимодействии с правым крылом БрФ, наступающим на Карачев, уничтожить противника, отходящего от Орла на запад[455]. Выполнению этой задачи следовало содействовать всеми силами фронтовой авиации.

В свою очередь, в 23.50 6 августа командование ЦФ отдало приказ командующим 3-й гвардейской и 2-й танковыми, 16-й воздушной армиями на развитие наступления в направлении Шаблыкино с целью прорвать фронт обороны частей прикрытия противника, цепляющихся за случайные и неподготовленные рубежи, и отрезать пути отхода его орловской группировки на запад[456]. Этим приказом 3-й гв. ТА была поставлена задача с утра 7 августа развивать удар на Сосково, а 2-й ТА – на Гнездилово; 16-я ВА должна была всеми силами содействовать наступлению 3-й гв. ТА. В приказе отмечалось, что командиры танковых войск не использовали благоприятно сложившуюся обстановку, проявляют нерешительность, не умеют заставить подчиненных выполнить задачи и плохо управляют боем своих частей, соединений и армий. Поэтому приказ обязывал командующих обеими танковыми армиями не допускать наступления разрозненными группами, требуя наступления всей массой танков и моторизованной пехоты, а командиров частей и соединений, не выполняющих задач, привлекать к суровой ответственности вплоть до предания суду военного трибунала.

Командование 3-й гв. ТА, по-видимому, было заранее уведомлено о недовольстве вышестоящего военного руководства действиями армии, поэтому немедленно отреагировало поиском и наказанием виновных. 6 августа по ходатайству Военного совета 3-й гв. ТА командующий 7-го гв. тк генерал Филипп Рудкин, до войны являвшийся одним из руководящих сотрудников Народного комиссариата внутренних дел (в 1918 году – комиссар отряда войск Всероссийской чрезвычайной комисии (ВЧК), был освобожден от должности как не справляющийся с работой и не умеющий управлять боем корпуса и получил назначение в тыл – командиром Тамбовского танкового военного лагеря.

Командующим 7-го гв. тк вместо Рудкина был назначен заместитель командующего 3-й гв. ТА генерал Кирилл Сулейков, однако, как показало дальнейшее развитие событий, танковый корпус не стал лучше воевать после смены руководства.

Во 2-й ТА, по воспоминаниям полковника Петра Дмитриевича Казакова[457], новый командующий генерал Семен Богданов вечером 6 августа вызвал на Военный совет армии командование 11-й гв. тбр – командира Петра Бормотова, его заместителя по политической части Григория Калустова и начальника штаба Николая Кошаева – и заявил, что после гибели полковника Бубнова ими так и не было обеспечено полное выполнение поставленных перед бригадой боевых задач. В результате всю ночь с 6 на 7 августа командир и штаб бригады занимались перегруппировкой сил и организацией артиллерийской поддержки предстоящего наступления.

В течение 7 августа войска ЦФ продолжали наступать своим правым крылом и продвинулись до 10 км. 48-я А и действовавшие совместно 70-я и 2-я танковая армии существенного продвижения не имели, причем 2-я ТА была уже настолько ослаблена потерями, что 8 августа ее части под артогнем с фронта и флангов отступили на ряде участков. 11-я гв. тбр, использовавшаяся командованием танковой армии на направлении главного удара, утром 7 августа прорвала оборону противника в районе деревни Ржава и к 8 августа основными силами достигла небольшой речки Неживка – притока реки Крома. Части 258-й пд генерала Ганса Хокера (Hans-Kurt Hoecker) организовали новую линию обороны по западному берегу Неживки. Утром 8 августа здесь развернулся сильный огневой бой между советскими танками и немецкой противотанковой артиллерией. В связи с потерями в бою вынужден был принять участие танк командира бригады, где находились гвардии полковники Бормотов и Калустов. Командирский танк был подбит, радист и механик-водитель попытались эвакуировать раненых Бормотова и Калустова с поля боя, но оказались под артиллерийско-минометным обстрелом и не нашли укрытия. В итоге Григорий Калустов погиб на поле боя (впоследствии он был награжден званием Героя Советского Союза), а Петр Бормотов умер в тылу от полученных ранений. В этот же день также был ранен один из лучших офицеров бригады Герой Советского Союза гвардии старший лейтенант Александр Луганский. Командование бригадой принял подполковник Николай Кошаев.

9 августа ослабленные потерями 16-й тк и 11-я гв. тбр 2-й ТА были выведены из боя и начали перегруппировку, передав 15-ю мсбр и материальную часть 3-му тк, оставшемуся в оперативном подчинении 70-й А[458].

В это же время части 13-й и 3-й гвардейской танковой армий завершили прорыв кромской оборонительной позиции противника, выйдя на рубеж Апальково (7-й гв. мк) – Новый Путь (6-й гв. тк) – Ивановский (7-й гв. тк).

В ночь на 8 августа немцы начали отход на новый промежуточный рубеж, благодаря чему 3-я гв. ТА совместно с частями 48-й и 13-й армий, преодолевая сопротивление вражеских частей прикрытия, к исходу 8 августа продвинулась вперед еще на 10 км и 9 августа завязала бои в районе Сосково (ближайшая задача на выход в этот район была поставлена командующим ЦФ еще 27 июля). Действовавшие на данном направлении немецкие 383, 216 и 6-я пехотные дивизии, а также переброшенные сюда части 4-й и 12-й танковых дивизий заняли рубеж Гнилое Болото – Ивановка – Сосково – Еньшино, опиравшийся на ряд господствовавших высот, где были подготовлены прочные опорные пункты и узлы сопротивления, характеризовавшиеся усиленной противотанковой обороной.

3-й гв. ТА вновь предстоял прорыв заблаговременно подготовленных вражеских позиций в полосе 47-го тк 9-й А группы «Центр». Ударная сила танковой армии из-за потерь в предыдущих боях оказалась значительно ослаблена (в ходе преодоления кромского оборонительного рубежа противника было потеряно 104 танка[459]), поэтому для выполнения новой боевой задачи генерал Рыбалко в ночь на 10 августа произвел перегруппировку. На направлении главного удара была создана танковая группа в составе 91-й отдельной тбр полковника Ивана Якубовского, 57-й гв. тбр 7-го гв. мк под командованием гвардии полковника Ивана Силова, отдельных танковых подразделений 6-го гв. тк, а также танковой роты армейского 50-го мотоциклетного полка – всего 110 танков[460]. Группа получила задачу прорвать оборону противника на узком участке Ивановка (исключительно) – высота 271,5 в обход Сосково с севера и в дальнейшем наступать в направлении на Мыцкое. Во втором эшелоне за танковой группой было приказано наступать 26-й гвардейской механизированной, 22-й и 23-й гвардейским мотострелковым бригадам из состава механизированного и обоих танковых корпусов танковой армии с задачей развить и закрепить достигнутый успех. Одновременно остальные части 7-го гв. мк должны были наступать севернее, через Ивановку, в направлении на Владимирский Бук, а 7-го гв. тк южнее, в обход Сосково, с севера через высоту 264,6. Танковая армия была усилена 2-й иптабр и двумя полками гвардейских минометов.