Она понятия не имела, зачем он это делает, но доверяла инстинктам Джека. К тому же там можно было увидеть Ли Николаса, поэтому Гита не жалела времени, потраченного Джеком.

— Все было практически так, как рассказал Тони. Отец свихнулся и зарубил топором сначала детей, потом себя.

— И?..

Они работали вместе достаточно давно, чтобы Гита поняла: это еще не конец истории.

— Потом Фостер спросил, не слышали ли мы о более поздних происшествиях.

— Ты начал насмехаться над ним, подкалывать насчет привидений. И что?

Джек оторвал взгляд от монитора, и Гита подавила вздох. Такое бульдожье выражение означало, что напарник вот-вот откопает ценные сведения. Констебль Джек Элсон еще никогда не упускал своей добычи.

«Если осенью его не сделают детективом, то попрошу перевести меня в Нунавут».[59]

— Я знаю, что, наверное, еще пожалею о своем вопросе, но что ты нашел?

— Семнадцатого ноября тысяча девятьсот шестьдесят девятого года этот дом купил Джеральд Крэнби.

— Из «Бакалейных товаров Крэнби», крупнейшей независимой сети на всей территории западнее Виннипега? «Свежее или замороженное, Крэнби не поднимает цены»… — На лице Джека появилось выражение, разом прервавшее цитату из рекламы. — Извини. Уже поздно, и я немного на взводе. Тот самый Крэнби?

— Да, он и есть. В начале семидесятых его десятимесячный сын Карл погиб.

— Его убили?

— Бросили в ревущий огонь, как святочное полено.

— Это то, что вы, христиане, сжигаете на Рождество?

— Оно самое.

— Эй, меня интересует контекст. — Гита положила кулаки на стол и опустила на них подбородок. — Подонка взяли за задницу? — Мужчина вздрогнул, женщина ухмыльнулась. — Я просто пытаюсь выражаться современно, чувак.

— Не стоит. Искать преступника долго не пришлось. Его мать лежала около очага с обожженными руками и вязальными спицами в глазах.

— Вязальными спицами? Во множественном числе? Она положила ребенка в очаг и покончила с собой вязальными спицами? — Дрожь женщины была лишь наполовину показной. — Полное извращение.

— Или она пыталась вытащить ребенка из огня, и ее убил тот, кто бросил его туда.

— Это только теория, — «В которую мой напарник явно не верит». — Каково официальное заключение?

— Убийство и самоубийство. Няня обнаружила тела, когда вернулась из кухни с едой. Повар и садовник в это время тоже были на кухне. У Крэнби железное алиби, мотива не было ни у кого.

— Я тебя умоляю! Этот человек был удачливым бизнесменом. У таких всегда есть враги.

— Именно это и говорил Крэнби. Но есть один непонятный момент…

— Более странный, чем святочные поленья и вязальные спицы?

— Крэнби сказал, что кто-то включает в его доме танцевальную музыку.

— Он заподозрил База Лурмана. «Строго по правилам»…[60]Это фильм, — пояснила Гита, когда Джек непонимающе уставился на нее. — Ты должен начать смотреть что-нибудь, помимо своей паршивой научной фантастики. Дай угадаю. Именно музыка свела его жену с ума?

— Так он сказал. Няня в своих показаниях согласилась, что миссис Крэнби в последнее время нервничала все больше и больше, упоминала, что боится мужчины с топором.

— Кого?

— Крис Миллз убил своих детей топором.

Гита моргнула, выпрямилась и спросила:

— Должно быть, это тот спятивший папаша?

Джек кивнул и подтвердил:

— Это случилось примерно за десять лет до того, как Крэнби купил дом.

Гита знала, что он имел в виду, и не собиралась даже упоминать об этом.

— Но это еще не все, — продолжал Джек.

— Вот здорово.

— Я сходил в архив и вытащил все материалы, касающиеся дома, Восьмого марта тысяча девятьсот сорок второго года капитан Чарльз Бэннет убил свою жену Одри, а потом нырнул головой вниз через перила второго этажа.

— Ну, это…

— Еще не все. — Джек провел ладонью по светло-желтым волосам, заставив их встать торчком, другой рукой раскинул по столу веером стопку бумаг. — Констебль Льютэн, офицер, написавший рапорт по делу Бэннетов, тоже провел расследование. Двенадцатого января тысяча девятьсот двадцать второго года миссис Патриция Хольц, богатая вдова лесопромышленника, разрубила своего садовника на куски, а потом приняла смертельную дозу крысиного яда. Пятнадцатого февраля тысяча девятьсот тридцать седьмого года тридцать девять человек — хозяева, гости, оркестр — погибли на балу в День святого Валентина. Официальная причина — утечка газа, но в заметках Льютэна упоминается, что два входа были забаррикадированы снаружи, а третий — заперт на ключ, который оказался в кармане хозяина.

— В бальном зале одна стена почти сверху донизу из стекла. — Гита мысленно представила себе всю сцену. — Ладно, допустим, в феврале окна были закрыты, но, если задуматься, кто-нибудь мог швырнуть в окно пюпитр или еще что-то.

— Да. Если задуматься.

Джек выяснил для себя все эти моменты и стал ждать.

Копы быстро учились двум вещам. Во-первых, время от времени впрямь случались просто совпадения. Не больше и не меньше, чем победившая теория вероятности. Подозреваемый, имеющий мотив и возможность, из-за этого автоматически не становился виновным. Во-вторых, тип, имеющий мотив и возможность, автоматически не становился из-за этого виновным, но шансы, что преступником все-таки окажется он, были высоки. К черту совпадения.

— Ты видишь связь между тем, что случилось с Крэнби, и более ранними смертями, верно?

— Мужчина с топором. Бальная музыка. Странности громоздятся на странности.

— Тебе надо поспать.

Джек изогнул уголки губ в некоем подобии улыбки и сказал:

— Не спорю. Некоторые утверждают, что в Каулфилд-хаусе водятся привидения.

— Другие говорят, что высадки на Луне никогда не было. — Гита отодвинула кресло и встала. — Есть люди, которые под присягой утверждают много странной чепухи. Некоторые из них делают это даже искренне. Давай, пошли отсюда.

— Я… — Джек еще мгновение смотрел на монитор, потом пожал плечами и выключил его. — Да, ты права.

— Со мной частенько такое случается. — Гита помахала на прощание команде, занимающейся мертвецки пьяной проституткой, и повела своего напарника вон из помещения для инструктажа. — Но я не спорю. Это странно — столько смертей в одном доме.